Алефтина Маматова - Облачные качели

– Как новенькая.

Квася покрутился, пытаясь разглядеть, что у него там «сзади», но был остановлен Матвеем:

– Снимай штаны!

– Чего-чего? – оторопел от неслыханной дерзости Квася.

– А что? В грязных портках ходить будешь? Надо промыть и просушить.

Надо сказать, что туалетная комната для мальчиков когда-то была вотчиной девчачьей. С тех пор там остался фен, над которым потешались мальчишки. Они никогда им по прямому назначению не пользовались (или просто не признавались), а потому прибор остался в рабочем состоянии, что сейчас пригодилось.

Матвейка нажал на кнопку, и моторчик заработал, вырабатывая вентилятором горячий воздух. Как только со штанов стекла грязная вода, мальчик стал сушить то место, на которое упал Квася. Через пару минут от мокрого пятна не осталось и следа.

– Принимай работу!

Он протянул сухие брюки хозяину и пошел в класс, не дожидаясь благодарностей.

Друзьями они, конечно, не стали, да Матвейка и не рассчитывал. Иногда он ловил на себе взгляд Кваси – жесткий, бездушный, отчего по спине бежали мурашки, но хорошо уже то, что дальше этого не шло.

За три недели до окончания занятий Квася пропал. Сначала одноклассники подумали, что он заболел, и вздохнули свободно. Никому не хотелось портить настроение перед каникулами. Потом по школе поползли слухи, что родители Кваси разводятся, и в дело вмешалась Комиссия по правам и защите детства. Дело затянулось надолго. Решался серьезный вопрос о том, где и с кем останется малолетний ребенок. Никто Квасю не пожалел. Напротив, кое-кто даже посчитал, что так ему и надо. Сработал эффект бумеранга – зло вернулось к первоисточнику.

Зайкин отнесся к новости равнодушно. Особых чувств к Квасе он не питал, а потому переживать не собирался. Ему было чем заняться.

Мальчик распланировал каждый день лета, чтобы зря не пропала ни одна минута. Все бы ничего, но почему то вместо радости внизу живота захолодило, как после мороженного. Объяснить странности организма Матвейка не смог, а потому попробовал забыть. Не получилось.

***

Неприятности начались с утра, когда ничего не предвещало беды.

– Сынок, я тебя записала в балетную группу! Такая удача!

Судя по счастливому лицу мамы, эта новость должна была повергнуть Матвея Зайкина в радостный экстаз. Вместо этого уши мальчика заложило, словно в них попала вода.

– Мама! Ты что-то сказала?

Он потряс головой, так как, действительно, на время оглох.

– Ты все прекрасно понял! Освободилось место у лучшего хореографа. Если бы не папа, я бы давно… Твоя природная астеничность – находка для балета!

Матвейка покосился в зеркало. Чего-чего, а этого добра навалом. Мраморно-белая кожа под первыми лучами весеннего солнца вместо того, чтобы загореть, предательски покраснела, нос зашелушился тонким пергаментом, на скулах проявились кляксы-веснушки, а торчащие уши не удалось замаскировать даже под отросшими специально для этой цели волосами.

В разговор вмешался отец, высокий и крепкий мужчина с горой железных мышц.

– Даже не думай, дорогая! Ты что, хочешь окончательно превратить сына в девчонку в пачке и на пуантах? У него посредственная оценка по физкультуре. Матвей не может на канате подтянуться, вместо пресса – тряпка. Ну, ничего… Сынок, мы с тобой будем ходить в спортивный зал, качать мышцы. Пора становиться мужчиной.

– В балете тренировки не хуже, чем в твоем зале! – не сдалась мать. – И потом – культура, музыка, танец… Это хорошо для развития ребенка!

– Этому не бывать! – гаркнул отец. – В свое время Матвей пойдет служить. Что ему делать среди мужественных солдат с умением крутиться юлой?

– Но зрение! Хорош солдат в очках! – взяла реванш мама.

– Исправим! – не отступил отец. – Медицина делает чудеса.

Теперь пришла очередь онеметь сыну. Из его горла вместо членораздельных звуков вырвалось сипение:

– Хх.ш.х…ссс…

Он прокашлялся и выдавил из себя:

– Мама, папа… Послушайте, пожалуйста! Вообще-то, я хотел в поход.

В голове мальчика созрела здравая мысль, что если доходчиво донести до родителей свои представления о лете, то возможно они прислушаются.

– Вы не думайте, я буду не один. Ребята из кружка «Летопись» с Сергеем Сергеевичем берут меня с собой. Мы будем заниматься раскопками. Это настоящая силовая нагрузка, а еще история и география, как часть культуры.

В комнате воцарилось зловещее молчание. Матвейка решил не сдаваться.

– Мам, пап, все безопасно, зато так интересно! В прошлом году Сергей Сергеевич нашел медное кольцо с красным камнем, а внутри какая-то надпись на неизвестном языке. Вдруг мне повезет?

***

Целый год Матвей Зайкин обивал порог кабинета географии. Сергей Сергеевич Мамуто, учитель, и по совместительству руководитель экспедиции, не спешил зачислить малолетку в команду.

– Дорасти сначала. Силенок накопи. Как ты рюкзак понесешь?

– Я выносливый, честное слово!

– А зрение?

Матвейка достал из кармана ненавистные очки. Подслеповато прищуриваясь, он разгорячился:

– Вот, всегда при мне! Я с собой запасные возьму. На всякий случай…

– Ну, не знаю… А родители отпустят?

Матвейка засопел, покрываясь бурыми пятнами:

– Я еще раз поговорю. Они отпустят!

– Как договоришься, приходи.

Мальчик втайне надеялся, что родители отнесутся к его желанию с пониманием. Сегодня он понял, насколько сильно ошибся. Когда эта мысль дошла до него окончательно, раздался дикий вопль:

– Не хочу на балет! Не хочу в «качалку»! Неужели не понятно, я в экспедицию хочу, с ребятами!

У Матвея Зайкина сдали нервы. Он отлично знал, что громко выражать эмоции не следует. Не потому, что так не полагается по правилам этикета, а из-за слишком тонких перегородок в квартире.

В каждом доме города Русень обязательно жила этакая одинокая, безобидная на вид доброжелательница, сообщающая «куда следует» обо всех событиях, что происходили у соседей. Особенно это касалось отношений между детьми и родителями.

В городе действовала Государственная Программа «Подарим детям детство». Смысл официального документа заключался в том, что взрослые должны были сделать все, чтобы их дочки-сыночки выросли в обстановке любви, заботы и внимания. С первого взгляда звучало все благопристойно и не согласиться с чиновниками было довольно трудно, но на деле выходило иначе. Любая жалоба посторонних лиц, уж тем более ребенка, в соответствующие органы расценивались чиновниками, как покушение на права малолетнего.

Подобные инциденты случались все чаще. В Русени стали поговаривать о странности принятой Программы. Взрослые не на шутку встревожились, а дети почувствовали себя хозяевами жизни, правда – пока их не стали разлучать с родными.