Алефтина Маматова - Облачные качели

-1-

Курс начальной школы Матвей Зайкин к радости родителей, да чего там, и своей тоже, закончил довольно сносно. По всем предметам в табеле победно красовались твердые четверки, красноречиво выделенные учителями красным цветом. Единственная тройка по физической подготовке, напоминающая черного жука-рогача, подпортила картину, но мальчик не расстроился. Отметка была ожидаемой. Ну, не давались ему брусья, бег на длинные дистанции и лазание по канату! Это, конечно, отцу-спортсмену не объяснишь, да и маме-балерине стыдно в глаза посмотреть, но разве он виноват, что родился хилым, тощим и со слабым зрением? Никакие булочки с маслом, бутерброды с колбасой и кремовые пироженные не задерживались в тщедушном организме Матвейки, а, следовательно, не могли повлиять даже на минимальную прибавку в весе. Не было намека и на мышцы, хотя это обстоятельство нисколько не мешало изучать разбитые глиняные черепки и проржавевшие гвозди, раскопанные мальчишкой на местном пустыре. Этим Матвей Зайкин мог заниматься круглыми сутками, потому что решил посвятить жизнь археологии. Это была правда жизни, с которой он сжился, в отличие от родителей. Каждый из них лелеял собственную мечту о претворении честолюбивых замыслов относительно сына. Взрослых можно было понять, но у мальчишки родились собственные планы, идущие вразрез с родительскими.

В школе тоже все не задалось…

Зайкин прослыл среди одноклассников если не изгоем, то уж мишенью для едких насмешек, это точно. С внешностью «новогоднего зайчика» ничего другого ждать не приходилось. На голове вместо нормальных волос – белый пух, оттопыренные, будто нарочно уши, вечно прищуренные (потому что без очков) голубые глаза в обрамлении ресниц, похожих на снежинки, да еще такая «говорящая» фамилия… Трудно не догадаться, что Матвейке Зайкину на искреннюю дружбу вряд ли можно было рассчитывать.

Все двадцать пять учеников 4 «Б» класса мужской гимназии города Русень мечтали о лидерстве. На худой конец, хотелось просто хоть чем-то прославиться, какой-нибудь особенностью, что позволило бы выглядеть на фоне других не серой посредственностью, а героем, как в кино про индейцев или Человека-паука.

В ход шло все. От школьной формы, увешанной редкими значками до вызывающего поведения, на которое не обратить внимание мог только человек с железными нервами.

Самым отъявленным хулиганом по праву считался Квася, или Квасневский Игорек, высокий, с модной стрижкой, всегда аккуратный и подчеркнуто вежливый, особенно с учителями. Он прослыл гордостью школы, так как числился в отличниках, и даже за поведение ниже четырех баллов оценка никогда не опускалась. Преподавательский состав на него чуть ли не молился, а в классе с Квасей связываться никто не хотел. Все знали – его вежливая, открытая улыбка может означать все, что угодно, кроме доброго отношения. Стоило какому-нибудь бедолаге хоть раз попасть Квасе под горячую руку, пиши – пропало. Авторитет не оставлял жертву без дурацкой клички, или того хуже – настраивал всех против одного, чтобы наслаждаться в стороне, как толпа гнобит слабого, лишь бы самим не стать ею в следующий раз.

Матвейка Зайкин исключением не стал. Квася на нем оттачивал мастерство сарказма. То принесет в класс живого кролика с табличкой – «Зайкин», то нахлобучит на одноклассника пушистую шапку с длинными ушами всем на потеху или незаметно прицепит на задний карман штанов белый хвост. А прозвища? Зайчатина, Зайка-попрыгайка, Куцый хвостик, Косой, Зайчишка-плутишка… Это самая малость из того, что мог придумать остроумный Квася. Ко всему этому добавлялись нечаянные тычки, подножки и тому подобные подставы, в которых учителям заподозрить вежливого и интеллигентного Квасневского было сложно по причине отсутствия жалоб, как таковых.

Так продолжалось не один год, но тихий и скромный Матвей Зайкин стойко сносил издевки. Он знал, что ничего не изменится до тех пор, пока не изменится он сам или не произойдет нечто такое, что переключит внимание Кваси. Им мог бы стать новенький ученик, к которому придраться ничего не стоит, особенно, если слабоват характером.

Именно такого ждал Матвейка, но класс был укомплектован полностью. Надежда таяла с каждым днем. Однако, случилось нечто более лучшее, чем он мог представить.

В конце учебного года ученикам позволили посещать занятия в свободной одежде. Это не могло не вызвать восторга, потому что шерстяная, мешковатая школьная форма всем порядком надоела. Установилась почти летняя жара и потеть никому не нравилось. Дети с радостью обрядились в тонкие хлопковые рубашки и штаны с множеством карманов, клапанов и кнопок. Не смотря на разномастные наряды, все были одеты просто, только не Квася. Его родители вернулись из-за границы и навезли сыну целый гардероб модных вещей. Он не преминул этим обстоятельством воспользоваться и надел всем на зависть крутые джинсы с потертостями на коленях, железными бляхами на задних карманах и желтой строчкой на толстых швах.

Не заметить такие штаны было просто невозможно, тем более, что о них мечтал каждый мальчишка Русени. Не то, чтобы джинсы были такой уж редкостью, просто стоили кучу денег. Экономным взрослым это казалось чудовищным расточительством, учитывая, как быстро растут отпрыски да еще и лазают по заборам и сараям. Новую пару джинсов дети получали не раньше, чем к восьмому классу, когда можно было рассчитывать, что счастливый обладатель штанов проносит их хотя бы сезон, и то, если повезет.

Ловя завистливые взгляды одноклассников, Квася не просто шел, а нес себя, высоко задрав подбородок. Как ему было заметить, что уборщица оставила на полу огромную лужу?

По законам жанра Квася плюхнулся на «пятую точку» со всего маху, задрав вверх длинные ноги. Кроме того, металлическая бляха под тяжестью тела прогнулась и стала выглядеть, как жестянка из-под консервов. Квася от злости и стыда посерел лицом, но искать сочувствия оказалось не у кого. Он впервые в жизни почувствовал унижение. Спас положение скромняга Зайкин. Он низко наклонился к Квасе и прошептал:

– Пошли в туалет, помогу.

Квася покосился на предмет недавних насмешек, но наткнулся на уверенный взгляд Матвейки и сопротивляться не стал.

– Если что – в порошок сотру! – пригрозил Квася.

Зайкин невозмутимо пошел первым, как будто и впрямь знал, как избавить грозного авторитета и личного врага от позора. Он достал из внутреннего кармана куцей курточки миниатюрный молоточек и, положив бляху на подоконник, стал методично постукивать, выравнивая поверхность. Медленно, но верно, она приобрела прежние формы. Зайкин умело закрепил ее на кармане Квасиных джинсов и вздохнул с чувством полного удовлетворения: