Ксения Шелкова - Человек со смущённым лицом

– Боренька, но как же так? – пробормотала я. – Ведь они… Ведь это куклы! Они ненастоящие! Они совсем маленькие и выставлены в витрине!

При этих словах старичок пристально взглянул на меня и отрицательно покачал головой. Я взвизгнула – настолько меня напугала эта странная кукла, не больше локтя в высоту.

– Боренька, пойдём домой, – дрожащим голосом пролепетала я, – не знаю, как это у них устроено, но, если…

Кукла посмотрела на меня уже строго, вновь покачала головой. Затем встала, поклонилась и приглашающим жестом указала на вход в лавку.

– Ну что, видишь? Он хочет, чтобы мы вошли! – торжествующе выпалил Борис. – Ну, пойдём, тебе разве не интересно?

Нет, мой брат всё-таки был совсем ребёнком! Кукла, которая общается с людьми и слышит их разговоры сквозь витрину, показалась мне гораздо более страшной, чем интересной. Но рассуждать было некогда: Борис уже тянул на себя тяжёлую дверь – не могла же я оставить его здесь одного! Я взяла его за руку и первой переступила через порог. Нас встретил мягкий, певучий звон колокольчика, и первым, кого я увидела, был большой рыжий кот с изумрудными глазами. Он вскочил с кресла, точь-в-точь такого же, как в витрине, потянулся и оценивающе поглядел на нас. Затем поднял хвост трубой и направился в глубину лавки, точно приглашая нас следовать за собою.

Я пошла первой – из полутёмной передней мы попали в саму лавку… Как описать моё впечатление от увиденного? Снаружи это было приятное, но очень скромное небольшое помещение. Но стоило мне сделать несколько шагов, как книжная лавка будто бы начала медленно расти вверх и вширь; я увидела винтовую лестницу, ведущую на верхние этажи, которых было не то три, не то четыре. Комната была круглая и очень тёплая. Длиннейшие стеллажи, уставленные книгами, убегали ввысь, насколько хватало глаз; всё помещение лавки освещалось свечами, которые горели гораздо ярче обыкновенных, да ещё уютно потрескивал огромный камин. Однако в комнате совсем не пахло дымом или воском; вместо этого ощущался лёгкий свежий запах хвои – я различила букеты сосновых и еловых веток, стоявших в больших вазонах.

Сколько же здесь было книг! Я никогда не видела их столько разом, да и вообще не представляла, как можно собрать столько книг в одной комнате… Я подняла голову: куполообразный потолок терялся в вышине… Мы сделали несколько шагов вслед за нашим удивительным провожатым. Прямо у камина лежал пушистый тёмно-зелёный ковер, и стоял тяжёлый дубовый стол, где были разложены книги и различные игрушки, которые я пока не успела рассмотреть. Ещё там было точь-в-точь такое же кресло, какое мы видели в витрине; только сейчас оно пустовало. Я покосилась на диван, что находился неподалёку: на нём были рассажены в ряд несколько одинаковых кукол – те самые мальчики в одинаковых одеждах, что хозяйничали в витрине. Ростом они были почти что в половину меня. Ещё один такой мальчик стоял у стола с красивой, яркой коробкой в руке. Из любопытства я заглянула туда: там лежал изумительнейший набор красок: столько разных оттенков я и вообразить не могла; ещё там были всевозможные кисти, цветные карандаши…

– Боренька, глянь, какая красота! – восхищённо выдохнула я.

Кукла взглянула на нас обоих и улыбнулась.

– Желаете приобрести? – приятным, хотя немного писклявым голосом поинтересовалась она. – У вас, милая барышня, отменный вкус.

Я завопила от неожиданности и отшатнулась, едва не наступив на кота; тот возмущённо зашипел, но я готова была поклясться, что он ухмыльнулся себе в усы… Да что это за странное место?! Борис, однако, оставался спокоен, и я даже восхитилась его хладнокровием.

– Большое спасибо, – ответил он кукольному мальчику, – но сейчас мы хотели бы видеть хозяина лавки.

Мальчик невозмутимо поклонился и, быстро перебирая ногами, заскользил куда-то меж стеллажей… Подошёл другой мальчик (или тот же самый? они все были совершенно неотличимы друг от друга) и поставил на стол серебряный поднос с разнообразными сладостями: марципаном, шоколадными конфетами, яркими леденцами, кексами с изюмом, клубничным вареньем, карамелью, мармеладом, яблочной пастилой, жареным миндалём… Я бездумно созерцала всё это великолепие, когда брат подтолкнул меня локтем. Я обернулась.

Перед нами стоял хозяин лавки: почтенный старичок, невысокий и благообразный, с серебристой бородкой и совершенно седой, хотя и вполне густой шевелюрой. Он был одет в слегка старомодный сюртук и опирался на трость; на его безымянном пальце тускло поблёскивало кольцо с изумрудом. Ещё я заметила, что руки его были тонки и изящны, точно у музыканта. Вот только его голубые глаза сейчас совершенно не выглядели старчески-выцветшими; наоборот, взгляд был острым и пронизывающим.

Да, теперь, увидев его воочию, я вспомнила: тогда, в Летнем саду, конечно же, был он.

– Господин Вор… Ворп… Вотр… – брат замялся; у него была замечательная память на лица, но не на имена.

– Господин Вортеп-Бар? – пришла я на помощь. – Простите, что мы вот так ворвались к вам…

Хозяин широко улыбнулся, отчего вокруг его глаз лучами собрались морщинки.

– Во-первых, милая барышня, вы не ворвались, а зашли в мою лавку, куда может прийти всякий, не правда ли? Во-вторых, если не ошибаюсь, мы знакомы: вы видели меня на прогулке в Летнем саду, а ваш братец ещё и раньше. В-третьих, зовите меня лучше Андреем Ивановичем – так проще. Ну а в-четвёртых, вы ведь проделали такой долгий путь одни не ради покупок, верно?

– Верно, господин Ворпреп… То есть, э-э-э, Андрей Иванович, – решительно подтвердил Борис. – Я помню, как вы себя повели тогда, в саду, с тем неприятным господином, который просыпал вам на колени свои мятные лепёшки. Вы не думаете, что он… м-м-м, несколько странный?

– Думаю, – согласился Вортеп-Бар.

– А… вы случайно не знаете, кто он такой?

– О, нет, – покачал головой хозяин.

– И вы не встречали его раньше?

– Я пару раз замечал его на улицах, – прозвучал лаконичный ответ.

Беседа зашла в тупик, и я пожалела, что мы, рискуя навлечь на себя гнев маменьки, потеряли столько времени. В самом деле, даже если этот господин что-то знает, с какой стати ему откровенничать с незнакомыми детьми? Я опустила голову. Бедная мисс Мур…

Брат тоже помрачнел.

– Думаю, друзья мои, мы не с того начали, – нарушил молчание Вортеп-Бар. – Ведь вы пришли с определённой целью? Присядьте, отведайте сладостей – держу пари, вас не часто балуют дома таким угощением – и расскажите мне всё.

По мере того, как мы, перебивая и дополняя друг друга, выкладывали нашу историю, мне пришло в голову: а ведь хозяин лавки – первый, с кем мы решились поговорить о Человеке со смущённым лицом. Он слушал внимательно, не высказывая ни недоверия, ни насмешек, и я даже приободрилась. Нечасто взрослый слушает тебя так. Однако господин Вортеп-Бар всё больше мрачнел.