Камилла Бенко - Лестница в камине

Она застыла. Этот старый дом, с его тёмными углами и бесконечными свистами и скрипами, вселил в неё беспокойство в ту же секунду, как она впервые шагнула в тускло освещённое фойе и увидела отклеивающиеся обои и осыпающуюся штукатурку.

Послышался ещё один шорох, в этот раз сверху, с потолка. Клэр достала карандаш из-за уха и легонько надавила на него большим пальцем. Его кончик был острым, что слегка приободрило девочку. Софи всегда говорила, что карандаши были для Клэр деревянным большим пальцем (поскольку, прекратив сосать большой палец, младшая сестра нашла этой привычке равносильно раздражающую замену и принялась грызть карандаши). Но они ей требовались не только для этого. Карандаши были для Клэр инструментом, который она использовала для перенесения на бумагу окружащий её мир; это был способ понимания действительности.

Клэр показалось, что она слышала, как кто-то выдохнул. Что-то белое промелькнуло у неё перед глазами. Девочка обернулась…

Чьи-то руки внезапно схватили Клэр за плечи, и её крик заглушил стук, с которым карандаш ударился об пол.

– Ты бы видела своё лицо, – произнесла Софи сквозь смех, откидывая тёмные пряди, упавшие ей на глаза.

– Не делай так! – ответила Клэр, опускаясь на колени, отчасти для того, чтобы скрыть от сестры свои пылающие щёки, и отчасти для того, чтобы найти свой карандаш, который, казалось, моментально исчез, коснувшись пола. Она ощупывала мраморную плитку за камином. Твёрдое, холодное каменное покрытие царапало колени, но девочке было всё равно. Это был её лучший карандаш для рисования, который наконец сточился до идеальной длины. В следующий раз, когда она его заострит, он станет слишком коротким.

– Извини, Клэрина, просто это было так весело, что я не удержалась!

Клэр не отрывала глаз от пола. Она радовалась тому, что Софи, всегда отличавшаяся бесстрашием, не могла слышать, как её сердце продолжало бешено колотиться: «Вот ты где» – рука девочки нащупала карандаш, и она сразу же почувствовала себя лучше.

– Ого! – услышала Клэр восклицание сестры. Встав на ноги, она увидела, что Софи приподняла край пожелтевшей льняной простыни и теперь заглядывает под неё. – Смотри-ка! – Она дёрнула ткань, и та съехала с постамента.

Глазам сестёр предстал красивый единорог из слоновой кости размером чуть больше предплечья Клэр. Встав на дыбы, волшебный зверь выгибал шею вперёд, закручивавшийся спиралью рог оканчивался остриём совершенной формы. Вырезавший его скульптор, по всей видимости, был мастером своего дела, поскольку грива из слоновой кости словно колыхалась от дуновения призрачного ветра. Но, несмотря на то что единорог, вне всяких сомнений, был великолепен, он почему-то казался печальным, и это чувство, острое и отчётливое, пронзило сердце Клэр. Убрав карандаш обратно за ухо, она подошла к скульптуре, чтобы дотронуться до струящегося хвоста. Девочка мечтала о том, что однажды нарисует что-то столь же чудесное. Но Софи уже потеряла интерес к единорогу и теперь ходила по галерее, поднимая простыни, накрывавшие другие постаменты, изучая прочие предметы коллекции. Клэр заметила, что сестра забрала волосы назад с помощью фиолетовой ленты, которую она всегда носила вокруг запястья. Когда Софи собирала волосы в высокий хвостик, она напоминала Клэр об открытке, которую они получили от двоюродной бабушки Дианы. На ней был изображён бюст египетской царицы. Лицо старшей сестры имело такие же заострённые черты, как у древней правительницы, хотя веснушки, усеивавшие щёки Софи, принадлежали ей одной. Когда Клэр делала из своих кудрявых волос высокий хвостик, это лишь придавало ей такой вид, словно за её затылок уцепилась белка.

– Ты когда-нибудь видела настолько большой камин? – спросила Софи, которой, очевидно, наскучили скульптуры, возвращаясь к очагу. Её голос прозвучал лёгким эхом, когда она заглянула наверх, внутрь дымохода. – Да тут можно зажарить целого лося.

– Или сестру, – ответила Клэр сухо.

Софи улыбнулась своей беспечной улыбкой, продемонстрировав все свои зубы. Затем поставила ногу на нижнюю перекладину.

– Что ты делаешь? – спросила Клэр. – Ты не можешь забраться по этой штуке. – Девочка услышала в своём голосе ненавистную ей дрожь, но было в этом огромном тёмном камине, старой лестнице и всей этой комнате что-то такое, что вызывало у неё дурное предчувствие.

– Не будь такой, – упрекнула её Софи, переставляя ногу на следующую перекладину. – Идём. Повеселимся немного.

Выбора, по правде говоря, не было. Если Клэр не заберётся по лестнице, сестра никогда не даст ей об этом забыть, прямо как в тот раз, четыре года назад, когда девочка в страхе застыла наверху самой высокой водной горки и ждала, когда папа придёт её забрать, глядя на солнечные зонтики внизу, которые были так далеко от неё, что казались лишь разноцветным конфетти. Сестра так и не смогла понять, что Клэр боялась не высоты и не стремительного водного потока, а тёмного туннеля, который ей предстояло преодолеть прежде, чем она съедет в залитое солнцем открытое пространство. Девочка никогда не любила темноту. Будучи художественной натурой, она воспринимала мир, основываясь на том, как он выглядит. Темнота таила в себе неизвестность. А Клэр было невыносимо не знать что к чему. Но было ещё кое-что, становившееся для неё всё невыносимее: оставаться позади. Оставаться одной.

– Идём, – позвала Софи медлившую Клэр. – Вот это будет Впечатление!

Знакомое слово, словно спичка, зажгло сердце Клэр, подпалив (если не спалив дотла) часть того странного чувства, которое девочка испытывала, находясь в доме двоюродной бабушки Дианы. Сестра наконец начала вести себя как прежде. Она хотела, чтобы Клэр пошла вместе с ней.

Так что Клэр сделала глубокий вдох и обхватила деревянную перекладину рукой. Поставив одну ногу на лестницу, она проверила её на прочность. Треска не последовало, и девочка поднялась на шаг выше. Затем ещё на один.

Перекладина за перекладиной она взбиралась по лестнице, следуя за ярко-бирюзовыми подошвами кроссовок Софи. Вскоре на плечи Клэр опустилась темнота.

– Софиии! Клэ-э-эр!

Девочка замерла, по коже побежали мурашки от произнесённых шёпотом имён, поднимавшихся по печной трубе откуда-то издалека. Неужели это был призрак?

– Софиии! Клэ-э-эр!

Клэр захлестнула волна облегчения.

– Софи! – позвала она. – Думаю, нас ищет папа!

– Э-эх! – кроссовки Софи уже были так высоко над Клэр, что она едва могла их разглядеть. – Почему ему обязательно нужно всегда всё портить?

– Идём, Софи, – ответила Клэр, поспешно спускаясь. Казалось, старшая сестра неохотно последовала за ней.

До пола оставалось совсем немного, и Клэр спрыгнула с лестницы, приземлившись как раз в ту секунду, когда двойные двери распахнулись и папа заглянул в комнату. Девочка услышала, как над ней скрипнула лестница – Софи замерла на месте.