Кармаль Герцен - Чары хрустального сердца

– Но….

Домоправительница мотнула головой, даже не став ее слушать.

– Лучше тебе зайти к ней денька через два, если она пойдет на поправку.

Ки расстроилась. Но не успела она ничего ответить, как у порога появилась Ари. Пушистая красавица потерлась о ноги миссис Одли, и та вдруг сказала:

– А знаешь, может, хорошие эмоции Дайане сейчас и не помешают. Пойдем, я тебя провожу.

Совершенно сбитая с толку столь неожиданной переменой, Ки проскользнула в особняк. Поднимаясь по широкой лестнице вслед за миссис Одли, она раздумывала над ее странным поведением: казалось, что именно приход Ари переубедил домоправительницу. Чем больше Ки об этом думала, тем больше сомневалась в ясности своего рассудка. И все же ее не отпускало ощущение, что в дом ее впустила кошка.

На втором этаже оказалось шесть комнат. Через открытую дверь Ки увидела внушительных размеров библиотеку со стройными рядами забитых книгами стеллажей. Она улыбнулась. Выходит, семью Морэ и семью Грей объединяла не только давняя дружба, но и любовь к чтению.

Миссис Одли открыла дверь в самом конце коридора, за которой скрывалась просторная комната, заставленная старинной, но добротной мебелью. Главной изюминкой спальни была роскошная двуспальная кровать с балдахином, словно сошедшая со страниц готических романов. Дайана сидела на подоконнике у распахнутого настежь окна. Ки вдруг почудилось, что с их прошлой встречи ее волосы посветлели еще больше, и глаза… Радужка стала бесцветной, почти прозрачной, словно кто-то вытянул из нее бирюзу. Ари лежала на коленях юной хозяйки – будто бы и вовсе не спускалась вниз, к Ки.

– Дайана, тебе не стоит здесь сидеть, – с тревогой сказала миссис Одли.

– Всего лишь второй этаж!

– Дайана…

– Ладно, – вздохнула она, сдаваясь. Посмотрела на Ки, протянув в ее сторону руку: – Поможешь мне?

Ки с готовностью взяла ее ладонь в свою и поразилась: какая же она холодная! Дайана слезла с подоконника и устроилась на кровати, застеленной шелковым покрывалом цвета сирени. Ари тут же запрыгнула к ней и улеглась под бочок, отчаянно мурлыча. Успокоенная миссис Одли ушла, оставив дверь приоткрытой.

– Раньше я любила сидеть у окна, смотреть на Реденвуд, – улыбнулась Дайана. Взгляд у нее был странный, будто… отсутствующий. Она смотрела не на Ки, а куда-то в стену прямо перед собой.

– А сейчас не любишь? – осторожно спросила Ки.

Дайана помолчала, рассеянно гладя Ари по белоснежной шерстке.

– Люблю, но почти ничего не вижу, – дрогнувшим голосом призналась она. – Я и твое-то лицо едва различаю, а то, что вдалеке, и вовсе… расплывается. Я потому и ушла из школы.

– А… очки, линзы? – растерялась Ки.

Дайана взглянула на нее так, словно видела впервые.

– Не помогут, – просто сказала она. Слова ее прозвучали как приговор. – Я всем рассказываю, что у меня редкая болезнь. Когда кто-то пытается выяснить подробнее, туманно объясняю про ослабленный иммунитет, склонность к инфекциям и аллергию на прямые солнечные лучи. И про зрение, которое с каждым годом падает все сильнее. Не все из этого правда. Но настоящая правда в том, что лучше мне уже не станет.

Ки молчала, не зная, что и сказать. Сердце заныло от мысли, что она ничем не может помочь подруге.

– У меня есть для тебя подарок, – вдруг сказала Дайана. – Книга. Она там, на шкафу.

Небольшой, из светлого дерева, на фигурных ножках, он скромно притулился в углу. На одной из полок и впрямь обнаружилась книга. Да какая! Ки взяла в руки внушительный фолиант с золочеными вставками по краям, поразившись его тяжести. Но еще больше удивило то, что скрывалось за обложкой с красивым художественным орнаментом: половина листов была исписана аккуратным, четким почерком и, кажется, настоящими чернилами, а другая половина – чиста. Ки ахнула – рукописная книга!

– Спасибо, – растерянно сказала она. – Странно… почему не все страницы заполнены?

– Они заполнятся, – пожала плечами Дайана. – Когда-нибудь. Может, там даже будет твоя история.

Ки рассмеялась, но подруга осталась серьезной.

– И кто же ее в таком случае запишет?

– Сказочник – человек, который умеет превращаться в ветер, – спокойно ответила Дайана.

Ки почему-то расхотелось смеяться. Перелистывая хрустящие страницы, она пробежалась взглядом по строчкам. Это были сказки – грустные, смешные, тревожные, и все – о волшебном мире под названием Ордалон.

– Там есть и моя история, – вдруг сказала Дайана.

Улыбка замерла на губах Ки.

– Правда? И… о чем она?

– О Хрустальной Принцессе и о джиннии по имени Ламьель, – Дайана помолчала и, выдохнув, заговорила совсем другим голосом – напевным, льющимся, словно река. – Джинния умела повелевать человеческими жизнями, ею восхищались и ее боялись, о ней слагали легенды и историями о ней же пугали непослушных детей. Многие, одержимые жаждой мести за загубленные судьбы родных и близких, пытались ее убить, но никому это не удавалось. Ламьель не пугали ни время, ни смерть – ни то, ни другое не имело над ней власти. Так казалось джиннии, пока ясновидица, случайно забредшая в ее земли, не рассказала о девочке, в крови которой текла особая, уникальная магия. Истинный Дар. Только он мог встать на пути Ламьель к бессмертию. Той девочке было суждено, повзрослев и пробудив свой дар, навеки уничтожить джиннию.

Ки зачарованно смотрела на Дайану. Позабыв о книге, она присела на краешек кровати и вся превратилась в слух.

– Ясновидица поплатилась за дурную весть: одним прикосновением разъяренная джинния превратила ее в цветок, тут же увядший. Ламьель разослала своих слуг во все концы света, чтобы они нашли ту, что была наделена Истинным Даром. Ею оказалась темноволосая малышка, но, заглядывая в ее глаза, джинния видела лишь глаза своего убийцы. Ламьель знала, что даже ей не под силу убить Истинный Дар, и тогда она наслала на ее носительницу проклятие, превратив ее сердце в хрусталь.

Дайана говорила медленно, прикрыв глаза. Кажется, она знала эту сказку наизусть.

– Джинния вернулась в свой замок. Каждый день она заглядывала в зеркала, наблюдая за Истинным Даром, в надежде увидеть, как станут прозрачными тонкие пальцы девочки, как все ее тело превратиться в хрусталь. Ламьель послала своих слуг – Темные Отражения, чтобы они разбили Истинный Дар, как только та превратиться в хрустальное изваяние. Тогда убийца джиннии погибнет, и ее будущее изменится.

– Какой кошмар, – прошептала Ки, не осознавая, что нервно комкает в руках подол платья.

– Родители Истинного Дара, сильные чародеи, спрятали дочь с ее Хранительницей в лишенном магии мире, чтобы джинния не сумела их отыскать. В ярости от того, что содеяла Ламьель и в надежде, что с ее смертью проклятие разрушится, они вторглись в ее земли. Но их разлучили. Мать Истинного Дара исчезла, а отец сумел добраться до джиннии и поразить ее клинком в самое сердце. Он не знал, что смертна лишь ее оболочка, а душе дозволено парить до тех пор, пока Истинный Дар не исполнит свое предназначение. И все же собственная гибель разозлила Ламьель – ведь со смертью телесной оболочки она теряла и все свои колдовские силы. Умирая, она прокляла чародея, выпив его дар до последней капли и поклялась, что однажды вернется за его дочерью. Сказав это, джинния растворилась в пустоте.