Роберт Хайнлайн - Будет скафандр – будут и путешествия

– Пап! Мама! Я выиграл! Выиграл!

– Спокойно, Кип! – отрубил отец. – Прекрати.

– Послушай, дорогой, – сказала мама.

– …представить вам счастливую победительницу, – продолжал диктор, – миссис Ксения Донахью, Грейт Фоллз, штат Монтана… Миссис Донахью!

Под звуки фанфар на авансцену выплыла маленькая полная женщина. Я снова взглянул на плакаты. Их текст совпадал с текстом моей карточки.

– Папа, что случилось? – спросил я. – Это же мой лозунг.

– Ты плохо слушал.

– Жулики!

– Молчи и слушай.

– …как мы уже объясняли, в случае совпадения текстов первенство присуждается тому, кто отправил письмо раньше. Оставшиеся призы распределяются по времени поступления писем в жюри конкурса. Выигравший лозунг был предложен одиннадцатью участниками конкурса. Им и принадлежат первые одиннадцать призов. Здесь сегодня присутствуют шесть человек, занявших первые места и награжденные поездкой на Луну, уикендом на космической станции-спутнике, кругосветным путешествием на реактивном самолете, путешествием в Антарктику, поездкой…

Проиграть из-за почты! Из-за почты!

– …сожалеем, что не могли приветствовать здесь сегодня всех победителей. Зато для них приготовлен сюрприз. – Ведущий посмотрел на часы. – В настоящую минуту, прямо сейчас, в тысяче домов по всей стране – прямо сию секунду – раздастся стук в счастливую дверь верных друзей «Скайвея»…

Раздался стук в нашу дверь.

Я подпрыгнул. Отец отворил.

Трое грузчиков внесли огромного размера ящик.

– Клиффорд Рассел здесь живет? – спросил один из них.

– Здесь, – ответил папа.

– Распишитесь, пожалуйста.

– А что это?

– Здесь написано только, где верх. Куда поставить?

Папа протянул расписку мне, и я как-то ухитрился расписаться.

– Поставьте в гостиную, пожалуйста, – попросил папа.

Грузчики ушли, а я вооружился молотком и кусачками. Ящик был похож на гроб, а у меня как раз и было похоронное настроение.

Я отодрал крышку и выбросил на мамины ковры целый ворох упаковочного материала. Наконец, я докопался до содержимого.

Это был космический скафандр.

Скафандр не бог весть какой по нынешним временам. Устаревшая модель, которую фирма «Мыло „Скайвей“» скупила на распродаже излишков. Скафандры получили все победители от десятого до сотого. Но он был настоящий, производства фирмы «Гудьир», с системой кондиционирования воздуха от «Йорка» и со вспомогательным оборудованием от «Дженерал электрик». К скафандру прилагались спецификации и инструкции, а также рабочий журнал, из которого следовало, что скафандр использовался более восьмисот часов при монтаже второй станции-спутника.

Мне стало лучше. Это ведь не подделка, не игрушка. Скафандр побывал в космосе, хоть мне самому и не удалось. Но удастся! Когда-нибудь. Я научусь им пользоваться и когда-нибудь пройдусь в нем по голой поверхности Луны.

– Может, отнесем в твою мастерскую, а, Кип?

– Куда нам спешить, милый? – возразила мама. – Клиффорд, ты не хочешь примерить его?

Еще бы я не хотел! Мы с папой сошлись на том, что оттащили в сарай ящик и упаковку. Когда мы вернулись, в доме уже торчали репортер и фотограф из «Клариона» – о моем выигрыше газета узнала раньше, чем я, что мне показалось неправильным.

Они попросили меня попозировать, и я не стал возражать.

Влезть в скафандр оказалось делом тяжким. По сравнению с этим одеваться в вагоне на верхней полке просто пустячок.

– Погоди-ка, парень, – сказал фотограф. – Я видел, как их надевают. Совет примешь?

– А? Нет, то есть я хотел сказать «да».

– Ты в него проскользни, как эскимос в каяк. Потом суй правую руку…

Так оказалось намного легче. Я широко распустил передние прокладки и сел в скафандр, хотя при этом чуть не вывихнул правое плечо. Потом нашел специальные лямки для подгонки размера, но возиться с ними не стал. Фотограф запихнул меня в скафандр, застегнул молнии, помог подняться на ноги и задвинул шлем.

Баллонов с воздухом на скафандре не было, и пока он сделал три кадра, мне пришлось жить на том воздухе, который остался внутри шлема. К тому времени, как фотограф кончил снимать, я удостоверился, что в скафандре действительно работали: внутри стоял запах грязных носков. Я с радостью скинул шлем.

И все равно, носить скафандр мне нравилось. Прямо как космонавт.

Газетчики ушли, а мы вскоре легли спать, оставив скафандр в гостиной.

Около полуночи я осторожненько спустился вниз и примерил его еще раз.

На следующее утро, прежде чем идти на работу, я отнес скафандр в мастерскую.

Мистер Чартон вел себя дипломатично. Он сказал всего лишь, что хотел бы взглянуть на мой скафандр, когда у меня найдется время. О скафандре знали уже все – моя фотография красовалась на первой странице «Клариона» между заметкой об альпинистах и отчетом о пострадавших во время празднеств. Статейку написали довольно зубоскальную, но я на это внимания не обращал. Я ведь толком и не верил никогда, что выиграю, зато заполучил самый что ни на есть настоящий скафандр, которого не было ни у одного из моих одноклассников.

Днем папа принес мне заказное письмо от фирмы «Мыло „Скайвей“». Письмо содержало документы на владение космическим скафандром, герметическим, серийный номер такой-то, быв. собственность ВВС США. Письмо начиналось с поздравлений и благодарностей, но в последних строках было и кое-что существенное:

«Мы сознаем, что выигранный Вами приз может Вам в ближайшее время и не понадобиться. Поэтому, согласно параграфу 4-а правил проведения конкурса, компания готова выкупить его за пятьсот долларов наличными. Для получения денег Вам следует вернуть скафандр в демонтажное отделение фирмы «Гудьир» по адресу: город Акрон, штат Огайо, до 15 сентября сего года. Почтовые расходы фирма принимает на себя. Компания «Мыло „Скайвей“» выражает надежду, что Вы получили такое же удовольствие от нашего конкурса, какое мы получили от Вашего участия в нем, и что Вы согласитесь не отсылать скафандр до проведения специальной телепередачи, посвященной мылу «Скайвей». За участие в ней Вам будет выплачено 500 долларов. По этому поводу с Вами свяжется директор Вашей местной телестудии. Мы надеемся, что Вы не откажетесь быть гостем нашей передачи. С наилучшими пожеланиями от мыла «Скайвей», чистого, как само небо».

Я протянул письмо отцу. Он пробежал его глазами и вернул мне.

– Надо, наверное, соглашаться, – сказал я.

– Телевидение не оставляет шрамов на теле, так что греха в этом я не вижу, – ответил отец.

– Да нет, я не о том. Их передача – просто легкий заработок. Я думаю, что мне и впрямь следовало бы продать им скафандр. – Мне бы радоваться: ведь подвернулись деньги, в которых я так нуждался, а скафандр мне был нужен, как рыбке зонтик. Но радости я почему-то не чувствовал, хотя никогда в жизни мне не доводилось еще иметь пятьсот долларов.