Лев Кузьмин - Капитан Коко и Зеленое Стеклышко

И петух опять завсхлипывал, и слезы катились даже по его шёлковой бородушке.

— Не надо падать духом! — утешал я товарища. — Посмотри, как старается кит. Он скоро привезёт нас к берегам Самой Жаркой Страны, и там, может быть, мы увидим и Валяй-Форси.

— Ах! Мне уже больше не хочется искать Валяй-Форси! Я хочу домой… — вздохнул петух и отвернулся. Он стыдился своих слез.

Но я не упрекнул его. Я верил, что мой товарищ в пути не струсил, а плачет лишь из-за сильной усталости. Я и сам едва держался.

Вот так, то грустя, то радуясь, мы плыли по океану к Самой Жаркой Стране. К Стране, у берегов которой плавала мамаша Синего Кита.

И вот из-за горизонта выглянули далёкие пальмы, а под ними ярко зажелтела узенькая песчаная полоска.

Наш океанский конь резко убавил ход и басом прогудел:

— Ближе не могу-у! Слишком мелко! — И я снял упряжку с его могучей спины.

— Спасибо, дорогой кит! Кланяйтесь вашей маме.

— Непременно поклонюсь! А благодарить не стоит. Я даже и не заметил, что вы прокатились на мне, — ответил кит, и его синий хвост сразу исчез в синем океане.

А мы немножко погребли зонтиком и вскоре высадились на берег. Там было не прохладней, чем в натопленной бане.

Мы и впрямь на глазах друг у друга начали темнеть. И это было бы весело, если бы хоть кто-нибудь чего-нибудь дал нам попить! У меня от жажды свело губы, а петух распустил крылья и широко разинул клюв.

Оттого, что рядом плескался океан, пить хотелось ещё больше.

Мы попробовали глотнуть морской воды и выплюнули. Ведь океан до самого донышка был солёным. Таким солёным, словно в нём солили огурцы.

— Охо-хо! Я умираю… — просипел петух, закрывая глаза.

Я глянул на него, вздохнул и тоже прилёг рядом на горячую землю.

— Подождите! Не умирайте! — вдруг послышалось сверху, и что-то шлёпнулось в жёсткую траву.

Я вскочил.

Около сундука лежал круглый кокосовый орех, а над нами на пальме сидел человек в зелёной жилетке, в зелёной панаме. На ногах, кроме полосатых носков, у него ничего не было. Зато внизу, под пальмой, стояли такие огромные, широченные сапожищи, что в каждом из них могли бы свободно уместиться и я и петух.

Человек махнул нам панамой, крикнул: «Сейчас!» — и стал спускаться.

А когда спустился до середины, оттолкнулся, прыгнул и попал обеими ногами в сапоги.

— Вот здорово! — сказал Коко.

— Как в цирке! — подтвердил я.

Человек, приминая сапогами траву, подбежал, ловко срезал перочинным ножичком макушку ореха, сказал:

— Пейте!

Я глотнул прохладное кокосовое молоко — и мне сделалось лучше.

Петух всунул в круглое отверстие всю голову, напился—и ему тоже стало хорошо.

С виду незнакомец был не очень-то симпатичным. Подбородок зарос колючей щетиной, глазки маленькие, быстренькие, а нос краснее, чем спелый помидор. Но я подумал: «Неважно, кто как выглядит, а важно, кто как поступает. Этот человек дал нам попить — значит, он хороший!»

Вслух я сказал:

— Здравствуйте, дяденька! Благодарим за угощение.

— Не стоит! Кушайте на здоровье! — ответил незнакомец.

А потом спросил:

— Кто вы такие? Куда путь держите? Расскажите о себе добряку Бену, а уж добряк Бен о вас, ей-ей, позаботится как следует!

— Мы приплыли в сундуке. Мы ищем Валяй-Форси, куриную столицу, — поспешил объяснить петух, допивая последние капельки молока из кокосовой скорлупы.

— Валяй-Форси? Ку-ри-ну-ю столицу? — переспросил Бен и тут же что-то начал прикидывать в уме. Его шустрые глазки так и забегали.

И вдруг… он… сказал:

— Слушайте! Так это же рядом! Это же рукой подать! Пускай петух идёт со мной, и через полчаса он будет в куриной столице. Его там ждут не дождутся.

— Ура! Ура! Наконец-то! — как сумасшедший заорал Коко, подпрыгнул и ласково тюкнул клювом Бена в нос. Я тоже обрадовался, но и удивился:

— А почему только петух? А почему вы меня не берёте? Бен вроде бы замялся, почесал затылок, но быстро ответил:

— Видите ли… Понимаете ли… Поскольку Валяй-Форси— городок куриный, мальчишек туда не пускают. Мальчишки — народ ненадежный. Они… Они выдирают петушиные перья!

— Ничего подобного! — возмутился я. — Не бывало случая, чтобы я выдирал петушиные перья.

— Не бывало! — поддержал Коко. — Мы знакомы с детства, а перышки у меня все до единого целёхоньки!

— И тем не менее, — стоял на своём Бен, — тем не менее мальчишку в городок не пустят. Со мной пойдёт только петух! Хотя постойте-ка… — И он опять принялся мигать, соображать.

Соображал, соображал, наконец сказал:

— Порядок! Придумал! Возьмём и тебя. Но не сразу. Сначала мы сходим с петухом одни, сначала расскажем там, что ты мальчишка ничего себе, для куриного населения не опасный. А как только тамошние жители согласятся, так мы за тобой и вернёмся. Ты сам-то согласен?

Я не знал, что говорить: «да» или «нет», но петух принялся так меня уговаривать, так упрашивать, что я махнул рукой:

— Ладно! Ежели в полдень вы вернётесь.

— Вернёмся! Как не вернёмся! — уверил меня Бен, подхватил счастливого петуха на руки и припустил вдоль по берегу.

Тут я крикнул:

— Коко! Коко! Пиджак-то с орденами забыл надеть!

Но петух даже не обернулся. Не обернулся и Бен.

Я пожал плечами, уселся на сундук. Надо было набраться терпения, ждать, когда наступит полдень.

Сидеть одному, да ещё чего-то дожидаться — не так уж просто. Тем более что сидел-то я ведь не в бабушкиной избе у окошечка, а в Самой Жаркой Стране, рядом с тропическим лесом. А из леса каждую минуту мог выйти лев или, хуже того, косматая обезьяна-горилла.

Но сегодня, как видно, денёк был удачным для нас. Мне никто не угрожал. Поблизости бегали только мирные страусы. Они играли в прятки. Играли совсем как ребятишки: один отвернётся, остальные прячутся.

Только вот прятались-то они смешно.

Засунут голову в песок или траву и думают: их не найти! А хвосты наружу торчат. А голенастые лапы за версту видно.

Глядя на бестолковых страусов, я вдоволь натешился, вдоволь насмеялся и почти не заметил, как время приблизилось к полудню. За мной никто не являлся. Тогда я решил искупаться в океане. Но только скинул трусы, вдалеке послышалось кудахтанье. Я вскочил на сундук.

По берегу, подымая пыль столбом, мчался Коко.

Я натянул трусы и подумал: «Не иначе за мной торопится петушище! Не иначе разрешение мне выхлопотал, и сейчас мы пойдём смотреть Валяй-Форси». А петух подскакал к сундуку, с разгона сделал круга три, наконец остановился и завопил: