Александр Етоев - Полосатая зебра в клеточку

Удочка, как копье у раненного насмерть древнеримского воина, выпала из руки Мыколы и тоскливо покатилась по пирсу. Телепалов наступил на нее ногой и положил свою руку на вздрагивающее плечо мальчишки.

– Не раскисать! – сказал он голосом защитника Брестской крепости. – Не хорони себя раньше времени, хлопец. Есть на этого супостата управа, есть.

– Правда? – с робкой надеждой в голосе прошептал Мыкола.

– Зебра с неправильными полосками – вот его уязвимое место, – сказал Телепалов.

– Как это? – не понял Мыкола. – Почему зебра?

– Надо у него похитить зебру. Пока зебра будет в наших руках, он не то что кого ножичком чикнуть, он с вас сам будет пылинки сметать и стряхивать их в специальный мешочек. В общем, хлопцы, слушай сюда…

И три чубатые головы на пирсе, нараспашку пораскрывав рты, склонились возле круглой четвертой, стриженной под боксерский бобрик.

Спустя каких-нибудь пятнадцать минут Телепалов уже топал в своих мексиканских сабо по асфальтированной ленте шоссе в сторону пансионата «Биндюжный». Не успел он дойти до первого корпуса, как навстречу на страшной скорости из-за асфальтовой петли поворота вылетел на роликовой доске мальчишка в пятнистых бриджах. Он-то и был нужен владельцу кафе «Баланда». Телепалов поднял ладонь, и мальчишка в немыслимом развороте затормозил возле мексиканских сабо.

– Привет, Японец, – поздоровался Телепалов со скейтбордистом. – Еще шарики за ролики не заходят от такой гонки?

По правде говоря, японского у парнишки было одно лишь прозвище. Японцем его назвали после того, как он на спор на своей доске спрыгнул с пандуса пансионата «Биндюжный» на автобус с туристами из Японии, следовавший из Феодосии в Ялту, а оттуда, с крыши автобуса, перебрался, не слезая с доски, на шаланду какого-то одесского дальнобойщика и так, по крышам машин, как по ступенькам безумной лестницы, благополучно допутешествовал до земли.

– Чего надо? – ответил Телепалову скейтбордист.

– Мне – ничего, – загадочно сказал Телепалов, – а вот тебе очень даже много чего. Ну-ка, отойдем в сторону.

И Телепалов направил мексиканские сабо в маленький аппендикс между заборами. Японец с удивленной физиономией схватил под мышку свою доску и неуклюже поковылял за ним.

Далее маршрут владельца кафе «Баланда» пролег севернее, в район мечети, где на темной от могучих платанов улице жил еще один богатырский житель.

Юсупа Телепалов застал за необычным занятием. Тот, прячась в тени забора, крался за машиной с подъемником, на котором рабочий в майке объезжал на улице фонари. Видно, водитель знал, какой фонарь горит, какой – нет, потому что некоторые участки улицы машина проезжала быстрее, пропуская по нескольку столбов сразу. Останавливалась она лишь там, где нужно было починить свет, и рабочий привычным движением свинчивал сначала плафон, затем менял перегоревшую лампочку.

Телепалов, держась в сторонке, из-за дерева наблюдал за Юсупом. Вот электрик, стоя на вышке, справился с очередной неполадкой, и машина двинулась дальше. Миновала фонарь, другой, медленно направилась к следующему.

Юсуп высунулся и громко свистнул. Электрик обернулся на свист и, конечно же, никого не увидел. Юсуп рыбкой нырнул в укрытие, превратившись в мальчика-невидимку. Машина, продолжая движение, как раз приблизилась к очередному столбу. Рабочий еще шарил глазами в поисках источника свиста, когда его несчастный затылок въехал в злополучный фонарь. Брызнули осколки плафона, рабочий в майке, держась за голову, грозил с насеста неизвестному свистуну. Шофер в кабине высунулся наружу, затормозил и плавно подал назад.

Все остальное было не интересно. Телепалов зевнул по малому и, сливаясь с уличными тенями, быстро пошагал вдоль забора.

– Развлекаешься? – сказал он Юсупу, вынырнув из-за раздвоенного ствола. – Скоро кончится твоя развлекаловка.

И Телепалов, по-шпионски оглядываясь, зашептал ему в немытое ухо.

Глава 8. Федоров Мщу-за-Всех и Васильев Кожаные Штаны

– Не нравится мне все это. Ой, как мне все это не нравится! – Супердевочка Уля Ляпина жевала кисло-сладкую грушу, сорванную с корявой ветки, нависающей над ее головой. Рядом бежала речка, омывая низколобые камни и звонко стрекоча, как кузнечик. – Особенно те двое в кафе. Да и Чучельщик твой тот еще овощ! Кенгуру, летящий на крыльях ночи с порядковым номером «28». Знаешь, Герка, я бы на твоем месте спрятала Чуню куда-нибудь в надежное место. На всякий случай. Есть здесь, в Богатырке, надежное место?

– В Богатырке даже кошку не спрячешь, не то что зебру. И потом, одна она не захочет прятаться, Чуня чужих боится. Если только со мной…

Какое-то свистящее насекомое пролетело между Геркой и супердевочкой. Послышался шумный всплеск, и из мелкой речной воды вырос длинный стебель цветка с оперенной петушиным пером головкой. К стреле, а это была стрела, бухгалтерской резинкой для денег крепился листок бумаги.

– Крымские индейцы? – спросила Уля, ежась и с опаской оглядывая поросшие всякой зеленой всячиной каменистые берега реки.

– Это Федоров Мщу-за-Всех. – Герка выдернул стрелу из воды и освободил записку. – Он на дубе живет. Видишь, где вершина обломана? Вот он там и живет, как желудь. – Геркулес развернул бумагу. Прочитал. Лицо его побелело.

– Что-то важное? – спросила Ульяна.

– На, читай. – Он протянул ей записку.

«Warning! – прочитала Ульяна вслух. – Этой ночью твою зебру хотят похитить. Будь бдителен, не зевай. Федоров Мщу-за-Всех».

– Сволочи! – Герка выругался. – Гады они и больше никто!

– Не ругайся, – сказала Уля. – Руганью делу не поможешь. Где там этот твой Робин Гуд? На каком он, говоришь, сидит дереве?

Такие великаны-деревья, Уля думала, растут только в сказках. Дуб был необъятных размеров, очень старый, с потрескавшейся корой. Из трещин выбегали наружу какие-то мохнатые паучки, хватали зазевавшихся мошек и быстро убегали обратно.

Когда Герка и супердевочка Уля Ляпина подошли к дереву, сверху из зеленой листвы спустился узловатый канат. Герка ловко, как человек-обезьяна, взобрался в поднебесную высь и оттуда помахал Уле. Супердевочка не заставила себя ждать и, по-тарзаньи перебирая руками, устремилась по канату за ним.

Ни на кровожадного Соловья-разбойника, ни на благородного Робин Гуда Федоров Мщу-за-Всех был не похож. Скорее он был похож на великого русского путешественника Миклухо-Маклая, если бы тот дожил до XXI века и при этом ни разу не подстригался. Жил он в бывшем птичьем гнезде, которое специально расширил до размеров, удобных для человека. Вершина дуба была обломана и походила на сильно увеличенный в масштабе нездоровый человеческий зуб, каким его обычно рисуют на плакатах в приемной у врача-стоматолога. Сам мститель сидел в гнезде к обломанной вершине спиной и с суровой физиономией небожителя смотрел на вторгшихся к нему в поднебесье маленьких земных человечишек. В руках он теребил тетиву большого, как коромысло, лука.