Галина Галахова - Невозможный Кукушкин

— Что ты вечно гремишь? — набросилась на него Людмила и открыла глаза. — А вы что тут делаете? — набросилась она и на Тагера.

— Я охраняю, — с достоинством ответил милиционер.

— Надо не охранять, а ребёнка искать. Его ещё не нашли?

— Не нашли. А вам нечего было терять, кстати.

Людмила заплакала.

— А мы, к вашему сведению, его не теряли. Он сам ушёл из дому.

— Я в курсе, — сказал Тагер, слегка дрогнув. Женские слёзы всегда пугали его. — Я занимаюсь этим делом.

— А почему вы занимаетесь этим делом в нашей квартире? — спросил Василий. — Может, вы думаете, наш сын спрятался под диваном и лежит там столько дней?

— Нет, я этого не думаю. Просто эта учёная собака берёт след вашего сына.

— Что ж она так долго берёт этот след?

Тагер не успел разъяриться, как в дверях показались Серафима Петровна с Расстегаем Иванычем на руках и Мина Ивановна, а за ними забасил Новодедов:

— Кажется, хозяева прибыли?

— Прибыли, — сказала Людмила и, совсем обессиленная, села на стул. — Как же это получилось? — спросила она, не обращаясь ни к кому.

Все присутствующие опустили головы: каждый невольно почувствовал свою недоказанную вину.

— Бывает, — сказал Новодедов.

— Вы можете радоваться, — сказала Людмила.

— Вот уж не ожидал от вас таких слов, — уныло огрызнулся Новодедов. — Это наше всеобщее горе. Переживаем все. Вот и Серафима Петровна, и Мина Ивановна…

Старушки церемонно поклонились.

Василий пригласил непрошеных гостей в комнату.

— Не принимайте её слов всерьёз, — зашептал он. — Людмила не в себе… Поймите её, единственный сын…

— И вдобавок не её, — уточнил Новодедов.

Тут в комнату влетела Людмила.

— Как вы смеете!

— Новодедов здесь ни при чём, Слава сам про всё узнал! — охладил её пыл Тагер. — Никогда нельзя детей обманывать. Это я вам как милиционер говорю. Наверно, из-за этого он убежал из дому.

Людмила упала на диван, закрыла лицо руками, и больше в тот вечер никто не видел её лица.

Необученный Расстегай Иваныч и учёный пёс Того между тем заинтересовались друг другом.

Расстегай Иваныч от любопытства спрыгнул на пол и пошёл разглядывать Того вблизи. Того на него посмотрел и увидел, что интересоваться, собственно, нечем — какая-то игрушечная, возможно, даже заводная собака. После того он положил голову на лапы и задремал.

Тагер посмотрел на пса и сказал:

— Опять, бродяга, спит. Не хочет брать след Славы Кукушкина. Не по носу он ему, что ли?

Когда Расстегай Иваныч услыхал, что большая собака никак не может взять след Славы Кукушкина, у него забилось сердце. Это же тот самый Кукушкин, который потерял на дороге портфель. Это же тот самый Кукушкин, про которого ему все уши прожужжала хозяйка, и её подруга, и этот старик, и Стас Гуслевич!

Расстегай Иваныч закрутился по комнате, принялся нюхать пол, потом подбежал к Славкиному столу, где в прежнем беспорядке роились какие-то бумаги и тетрадки, и стал нюхать. Потом он подбежал к шкафу, лапой приоткрыл дверцу и принялся заглядывать туда.

Тагер стал доставать из шкафа вещи. И стоило ему вытащить какую-нибудь Славкину рубашку, как Расстегай Иваныч принимался громко лаять.

— Это всё чистое бельё, — сказал Василий. — Надо в стиральную машину заглянуть. Будет легче взять след.

Он вытащил оттуда лыжный костюм, весь мокрый, и поднёс его к Расстегаю Иванычу. Костюм пропах сырой улицей, грустным дождём, портфелем. Расстегай Иваныч вспомнил этот запах и рванулся к двери. Он зашёлся таким бурным лаем, что Того проснулся и недовольно зарычал: «Я, значит, лентяй, а ты…»

— Молодец, молодец, — похвалил Тагер Расстегая Иваныча. — Я теперь буду с тобой работать. — Расстегай Иваныч метался у двери и скулил. — След взяли, теперь найдём. Вы разрешите мне взять на время вашу собаку?! — обратился Тагер к Серафиме Петровне.

— Расстегая Иваныча? — ужаснулась старушка. — Да он же маленький и ничего не понимает.

Тогда Расстегай Иваныч подбежал к ней, встал на задние лапки, задрал кверху мордочку и завыл по-собачьи: «Пусти, пусти, пусти…» Потом он повалился на спину, закрыл лапками глаза и замолк. Очевидно, это значило: «Не отпустишь — умру!»

— Иди, — сердито сказала Серафима Петровна. — Ежели решил — иди. Только уж раз взялся за дело, изволь выполнить до конца.

Расстегай Иваныч вскочил и весело залаял: «Найду, найду, найду!»

Тагер разбудил Того, надел на Расстегая Иваныча поводок и тёплую фуфайку и ушёл с двумя собаками на поиски.

На улице ему попались Гуслевичи. Они вели из детского сада Марьяну.

— Ну что слышно, новости есть? — торопливо спросил Гуслевич.

— Новости есть, — ответил Тагер. — Вернулись родители.

— А Славик нашёлся? — спросила Марьяна.

— Не нашёлся. Я сам лично выхожу на поиски. И найду его с собаками.

— С этими собаками? — Гуслевич с сомнением посмотрел на старого ленивого Того и уморительного Расстегая Иваныча.

— С этими! — решительно сказал Тагер. — Расстегай Иваныч, след, след! Нюхай! А ты, Марьяна, готовь мне самого плюшевого медведя. А ещё могу тебя обрадовать, что приехали…

— Мама? Папа?

Марьяна вырвалась из рук Гуслевичей, вбежала в дом и побежала по лестнице. Гуслевичи топали за ней.

— Папочка, мамочка, вы с попугайчиком? — крикнула она, бросаясь к родителям.

Но родителям, как известно, было не до попугайчика. И когда они честно признались ей в этом, Марьяна так безутешно заплакала, что до сих пор крепившиеся гости не выдержали и зарыдали вместе с ней.

За каких-то три дня 5-й «б» прославился на всю школу — только и слышно было: «Славка, Слава, Славян, Ярослав, Слав… Куда? Зачем? Почему?»

Вместе с Кукушкиным стали знаменитыми и его друзья. Они ходили в окружении целой толпы любопытных и вспоминали, и вспоминали разные малоизвестные подробности из жизни Кукушкина, которые только сейчас стали понятными, — вот оно, оказывается, к чему всё шло…

— Славян такой был путешественник, честное слово, — объяснял Пчелинцев, — ему раз плюнуть было удрать в Африку.

— Или на Северный полюс, — добавлял Нырненко.

Эти лучшие друзья Кукушкина ходили-ходили, болтали-болтали, выдумывали-выдумывали, пока к ним на перемене не подошла Перепёлкина. Это был первый случай в её жизни, чтобы она подошла к мальчишкам первая.

И вот она подошла к ним. Покраснела. И долго стояла молча и смотрела куда-то вбок. Они тоже остановились, Андрюшка с Юркой, и стали смотреть вбок: чего там Перепёлкина видит? И все остальные остановились и стали смотреть и молчать: мало ли что Перепёлкина видит — может, мышь, так чтобы не вспугнуть… Молчали они, молчали, а потом поняли, что ничего тут интересного нет, — могла бы уж Перепёлкина что-нибудь тоже вспомнить про Кукушкина: всё ж таки сидела с ним на одной парте почти полжизни… Вот ведь как друзья узнаются — стоит человеку исчезнуть… И остальные разошлись кто куда…