Рик Риордан - Перси Джексон и последний олимпиец

- Это магия, - сказал Трэвис. - Обычно тебе нужна карточка-пропуск, но швейцар исчез. Это значит, что обороноспособность рушится. Любой может зайти в лифт и попасть наверх.

- Тогда мы должны держать их подальше от дверей, - сказал я. - Мы оставим их в фойе.

- Нам необходимо подкрепление, - сказал Трэвис. - Они продолжают наступать. В конце концов они сокрушат нас.

- Подкрепления нету, - пожаловался Коннор.

Я посмотрел наружу, на Миссис О'Лири, она дышала на стеклянную дверь и пачкала её слюнями адской гончей.

- Может быть, это не так, - сказал я.

Я вышел наружу и погладил Миссис O’Лири по голове. Хирон перевязал ее лапу, но она все еще хромала. Ее мех был спутан грязью, листьями, кусочками пиццы, и засохшей кровью монстра.

- Эй, девочка. - Я пытался показаться оптимистичным. - Я знаю, ты устала, но у меня есть ещё одна огромная просьба к тебе.

Я наклонился к ней и прошептал ей на ухо.

После этого Миссис О'Лири отправилсь в сумеречное путешествие, а я вернулся к Аннабет в вестибюль. По дороге к лифту мы увидели Гроувера, стоящего на коленях над раненым толстым сатиром.

- Леней! - сказал я.

На старого сатира было страшно смотреть. Его губы били синими. В животе было сломанное копьё, и его пушистые козлиные ноги были искривлены под неестественным углом.

Он пытался сосредоточиться на нас, но не думаю, что видел нас.

- Гровер? - пробормотал он.

- Я здесь, Леней. - Гровер моргал, пытаясь сдержать слезы, несмотря на все ужасные вещи, которые Леней говорил о нём.

- Мы... Мы победили?

-Гм... да, - солгал Гровер. - Благодаря вам, Леней. Мы прогнали врага.

-Говорил же вам, - бормотал старый сатир. - Истинный лидер. Истинный...

Он закрыл свои глаза в последний раз.

Гроувер сглотнул. Он положил свою руку на лоб Ленея и проговорил древние благословления. Тело старого сатира таяло, пока всё, что от него осталось, стало крохотным деревцем и горсткой свежего грунта.

- Лавр, - трепетно произнёс Гровер. - Ох, счастливый старый козёл.

Он взял деревце в руки.

- Я... Я должен посадить его. На Олимпе, в садах.

- Мы как раз туда собирались, - сказал я. - Пойдем.

Легкая музыка играла, когда лифт поднимался. Я думал о первом разе, когда я посетил гору Олимп, еще когда мне было двенадцать лет. Аннабет и Гровера не было со мной тогда. Я был рад, что они были со мной сейчас. У меня было ощущение, что это может быть нашим последним совместным приключением.

- Перси, - сказала тихо Аннабет. - Ты был прав на счет Луки.

Это был первый раз, когда она говорила после смерти Силены Богард. Она все не сводила глаз с отметки этажей, поскольку они мигали волшебными номерами: 400, 450, 500.

Гровер и я переглянулись.

- Анабет,- сказал я. Я сожалею...

- Ты пытался сказать мне, - её голос дрожал, - Лука плохой. Я не верила тебе пока... пока я не услышала о том,как он использовал Силену. Теперь я поняла. Я надеюсь ты счастлив.

- Это не делает меня счастливым.

Она прислонила голову к стене лифта, чтобы не смотреть на меня.

Гровер баюкал свое лавровое деревце в руках.

- Что ж... конечно хорошо, быть снова вместе. Рассуждая. Почти погибнув. Страшно боясь. Ах, смотрите. Это наш этаж.

Двери звякнули, и мы ступили на воздушную дорогу.

Угнетение – не то слово, которое описывает Гору Олимп, но оно было более подходящим сейчас. Никакие огни не освещали жаровни. Окна были темными. Улицы были оставлены, и двери были забаррикадированы. Единственное движение было в парках, которые были устроены как полевые больницы. Вилл Солас и другие из детей Аполлона суетились вокруг, заботясь о раненых. Наяды и дриады пытались помочь, используя волшебные песни природы, чтобы излечить ожоги и отравления.

Когда Гровер посадил лавровое деревце, Аннабет и я пошли вокруг в попытке развеселить раненых. Я прошел сатира со сломанной ногой, полубога, который был перевязан с головы до ног, и тело, покрытое золотым похоронным саваном домика Аполлона. Я не знаю, кто был под ним. Я не хочу это выяснять.

Мое сердце будто налилось свинцом, но мы попытались найти положительные темы для разговора.

- Ты поправишься и будешь бить титанов в кратчайшие сроки! - сказал я одному из лагерных ребят.

- Ты великолепно выглядишь, - сказала другому лагерцу Аннабет.

- Линеус превратился в куст! - сообщил Гровер стонущему сатиру.

Я нашел сына Диониса Поллукса, прислонившегося к дереву. Он сломал руку, но в остальном он был в порядке.

- Я всё еще могу сражаться другой рукой,- сказал он, стиснув зубы.

- Нет,-сказал я. - Ты сделал достаточно. Я хочу, чтобы ты остался здесь и помог раненым.

- Но...

- Обещай мне, что останешься в безопасности, - сказал я. - Хорошо? Личный интерес.

Он неуверенно нахмурился. Не было похоже, чтобы мы были хорошими друзьями, или что-нибудь в этом роде, но я не буду рассказывать ему, что это просьба его отца. Это бы просто смутило его. Наконец, он обещал, и когда он снова сел, я мог бы сказать, что ему, в каком-то роде, стало легче.

Аннабет, Гровер, и я пошли в сторону дворца. Вот куда направляется Кронос. Как только он поднимется на лифте - я не сомневаюсь, что он это сделает, так или иначе, - он уничтожит тронный зал, центр власти богов.

Бронзовые двери, скрипя, открылись. Наши шаги отзывались эхом на мраморном полу. Созвездия на потолке большого зала мерцали холодом. Очаг светился тускло-красным. Гестия, выглядевшая как маленькая девочка в коричневой одежде, склонялась к нему, дрожа. Офиотавр плавал печально в своей водной сфере. Он издал нерешительное мычание, когда увидел меня.

В свете костра, троны отбрасывали зловещие тени, как цепкие руки.

У подножия трона Зевса, глядя на звезды, стояла Рэйчел Элизабет Дэр. Она держала греческую керамическую вазу.

- Рэйчел? - сказал я. - Гм, что ты делаешь с этим?

Она сосредоточила внимание на мне, как будто очнувшись от сна.

- Я нашла его. Это сосуд Пандоры, не так ли?

Ее глаза были ярче, чем обычно, и у меня было плохое воспоминание о заплесневелых бутербродов и подгоревшем печенье.

- Пожалуйста, положи вазу, - сказал я.

-Я вижу, Надежда внутри нее.

Рейчел провела рукой по керамической конструкции.

-Такая хрупкая.

-Рейчел.

Мой голос, казалось, вернул её к реальности. Она протянула мне вазу, и я взял его. Чувствовалось, что глина была холодная, как лед.

-Гровер, - пробормотала Аннабет. - Давай разведаем вокруг дворца. Может быть, мы сможем найти несколько дополнительных греческих огней Гефеста или ловушки.

- Но...

Анабет толкнула его локтем.

- Правильно! - завизжал он. - Я люблю ловушки!

Она вытащила его из тронного зала.

Перед огнем Гестия жалась в своей одежде, раскачиваясь взад и вперед.

- Идем, - сказал я Рейчел. - Я хочу познакомить тебя кое с кем.