Чайна Мьевиль - Нон Лон Дон

Нашлись и несколько счастливчиков, которым не потребовалось убегать: они спаслись, закрывшись своими зонбиками.

— Чудесно работает, просто чудесно! — восклицала какая-то женщина, вертя в руке свой сломанный зонбик: спицы в нем были погнуты, так что он был похож на изуродованную лапу какого-то чудовища. Защитная поверхность его все еще дымилась. — Вы видели?

Спутником ее был мужчина, одетый в костюм из связанных вместе разноцветных ленточек.

— Разумеется, — услышала Диба его любезный ответ. — Я с вами совершенно согласен.

Явно щеголяя, он крутанул собственный зонбик с погнутой рукояткой.

— Меня даже не задело. Удивительно, самому не пришлось ничего делать! Не правда ли, это какое-то чудо? Это все благодаря таланту герра Зонтоломайстера! Его изделия подчиняются ему поистине беспрекословно!

Хеми опустился на колени перед одной из жертв страшного града; это была женщина в пышном платье, перевитом плющом. Потом поднял голову, посмотрел на Дибу и покачал головой.

Кто-то уже занимался переноской раненых; над некоторыми хлопотали чудного вида нонлондонские врачи. Но таким, как лежащая перед ними женщина, помощь уже не требовалась.

Странно было наблюдать эту толпу, эти лица: возбужденные, словно захмелевшие, искаженные страданием, бледные и напуганные… И лица, уже не выражающие ничего, кроме отрешенности от этого мира.

— Обадэй!

Игольчатоголовый дизайнер обернулся. На лице его так и полыхнули изумление и неописуемая радость.

— Диба!

На этот раз на нем был очень изящный костюм, сшитый из страниц поэтических сборников. Он, как и многие другие, подметал перед своим прилавком куски угля и металла, сгребая их в кучу, которая пузырилась, булькала и постепенно таяла, выделяя тоненькие струйки дыма, медленно уплывающие прочь.

Мастер распростер дружеские объятия и заключил в них счастливую Дибу. Она радостно засмеялась, прижавшись к его стихотворному костюму.

— Но послушай, Диба, что же ты здесь делаешь? — Он оторвал ее от себя и заглянул ей в глаза.

Но тут откуда-то из задних помещений ателье донеслось возбужденное сопение.

— Ой, кто же это? — воскликнула изумленная Диба.

А из-за занавески выскочил радостный Кисляй! Он живо подкатился к ним и прыгнул Дибе прямо в руки.

— Кисляйчик! — сказала она, щекоча его, а он при этом так и ерзал от удовольствия. — Но как он к вам попал, дорогой Обадэй?

Тот застенчиво посмотрел на нее.

— Понимаешь, Диба, — начал он, — после того как вы с Занной покинули нас, этот глупыш был очень несчастен. Очень тосковал, чахнул буквально на глазах. Лектория хотела отпустить его обратно на свалку Задней стены, но я подумал, что, может быть, пусть лучше он… ну, в общем, поживет с кем-нибудь из тех, кто знал тебя и Шуази… вот я так и сделал.

— И правильно сделали! — одобрила его Диба со счастливой улыбкой на лице. — Вы же взяли его к себе ради него самого. И вам ведь от него никакого беспокойства.

— Ну ладно, — отвечал он, — оставим это. Но скажи на милость, как ты все-таки снова попала сюда? И зачем? Ты знаешь, для нас теперь настали трудные времена…

Тут он наконец заметил Хеми и замолк на полуслове, изумленно на него уставившись.

Хеми тоже поглядывал на него с опаской, готовый в любую минуту пуститься наутек. Догадаться, что он наполовину призрак, было невозможно, но с первого взгляда ясно было, что ему сейчас очень не по себе.

— Обадэй, — сказала Диба, — молчите и не говорите ни слова.

— Но Диба, дорогая, — зашептал он, — ты же совершенно не знаешь, кто это такой. Ты лучше послушай, что я тебе скажу…

— Нет, милый Обадэй, вы ошибаетесь! Я очень хорошо знаю, кто это такой. Его зовут Хеми, и он полупризрак. Он ужасный зануда, и хулиган вдобавок, но без него я бы ни за что не добралась до вас. Это он помог мне, понимаете?

— Но он же при первой возможности постарается…

— Замолчите немедленно, Обадэй! Ничего он не постарается. Уверяю вас. — Диба теперь говорила решительно и твердо, — Он мне помог, вы слышали, что я сказала? И еще вот что: именно с его помощью у нас в руках оказалось кое-что такое!.. Думаю, вам будет очень интересно посмотреть. Хеми мой друг, и я ничего больше не хочу об этом слышать, понятно?

Обадэй обиженно поджал губы.

— Ну хорошо, как знаешь, Диба, — сказал он. — В конце концов, мы все знаем, что вы подруга Шуази. Это ваше дело и ваша ответственность… Ну а пока прошу ко мне на чашечку чаю. И… — Тут последовала довольно долгая пауза. — И вашего друга тоже милости просим.

Они устроились в великолепном, обитом красивой материей заднем помещении, теперь изрешеченном пулями; сквозь сотни пробоин пробивались лучи нонлондонского светила. В воздухе все еще попахивало дымом, не успевшим рассеяться после атаки Смога.

— Да-а, не самое лучшее время ты выбрала, дорогая Диба, чтобы посетить нас, — сказал Обадэй. — Ты видела, что происходит?

Диба кивнула головой.

— Ну вот. И понимаешь ли, кажется, война вступила… в довольно неприятную стадию.

— Я как раз ради этого здесь и появилась, — начала было Диба, но Обадэй по своей привычке ее не слушал.

— Что тут скажешь… Слава богу, что у нас хоть есть зонбики. — И он похлопал по своему, висевшему у него на поясе.

В одном месте ткань его была прорвана. — Эта маленькая дырочка, которая, собственно, и делает его зонбиком, совсем не мешает этой вещице служить мне великолепной защитой.

И если бы не формула господина Нетвердайбла, а также приказы герра Зонтоломайстера, ни один из нас не смог бы противостоять Смогу. Жаль только, что пока их не всем еще хватает… м-да… пока мы не в состоянии обеспечить зонбиками даже всех желающих. Но я повторяю, они очень, очень нам помогают, и Смог их чрезвычайно боится.

— Мне кажется, должна быть причина для новых атак Смога, — осторожно вставила Диба.

— Да-да, как раз на днях господин Нетвердайбл говорил примерно то же самое! Я читал об этом на стенах. Он считает, что Смог стал проявлять беспокойство. Видимо, он почувствовал, что мы меняем стратегию.

— Да, — согласилась Диба, — как раз об этом я и хотела поговорить. И о мистере Нетвердайбле…

— Так что Смог стал более агрессивен, — продолжал, не слушая ее, Обадэй, — и это очень хороший знак! То есть мы должны быть довольны нашим прогрессом. Именно эту мысль и выразил господин Нетвердайбл.

— Обадэй, вы меня наконец выслушаете или нет? — повысила голос Диба. — Я хочу сообщить вам кое-что очень важное, а вы совсем не слушаете! Хотите знать, почему положение становится все хуже? Вовсе не потому, что Смог забеспокоился, а потому, что Нетвердайбл всех вас надувает!