Инесса Шипилова - Тыквенное семечко

Если б ты меня любил,

В магазин бы сам ходил…

Начались танцы, вокруг сцены завертелись пары. К палатке с конфетами 'Протт-приз' выстроилась огромная очередь. Продавцы в костюмах бурых медведей, сыпали на танцующие пары пестрое конфетти.

Хита кружилась в быстром танце, то и дело наступая на ноги Листопаду. Тот на нее не злился, а шутил, что она как та девушка из песни, что все время проводила в поле, а танцевать не умела. Капи танцевала с Хенселем, который рассказывал ей рецепт одного сложного соуса. Последние ингредиенты она не расслышала, так как в этот момент раскидистые ветки на голове Хенселя с сильным шипением сдулись. Было так весело, и Хита подумала, что, пожалуй, это один из самых счастливых дней ее жизни.

'И вовсе они не чокнутые… — подумала она про древесников и зачерпнула снег рукой.

— Ходить ночью по пустому городу? Ой, ну ты сказанул! Да я лучше посплю подольше, — Хита покрутила пальцем у виска и недоуменно уставилась на Листопада.

— Ну, во-первых, не ночью, а ранним утром, а во-вторых, если в городе будем мы с тобой, он уже не будет пустым, — Листопад облокотился на каменный забор, барабаня пальцами по калитке. — А потом, это ведь твой первый день рождения, который ты отмечаешь, нужно обязательно начать этот день как-то по-особенному. В общем, захожу за тобой в пять, и мы с тобой пойдем встречать восход солнца.

Хита лишь пожала плечами и пошла к дому, рассуждая про себя о том, что восход солнца она видела сотню раз, когда они ни свет ни заря начинали работу в саду. И сейчас, зимой, когда отец мирно похрапывает в своей спальне, кто-то снова покушается на ее свободу! Хита с досадой бросила сапоги в угол и, плюхнувшись на кровать, укрылась с головой.

Она все еще прокручивала в голове вчерашний вечер в чайном домике 'Бодрость', где они с Листопадом встречались. Он был разряжен словно иностранец какой, и вел себя как-то странно: то смеялся ни к месту, то вдруг закурил большую сигару, да покраснел и сильно закашлялся, перевернув вазу с цветами. Ваза выплеснула ему воду на штаны, и он положил дымящую сигарету на скатерть и стал промокать штаны салфетками.

— Как хорошо, что праздники не каждый день, — Хита ловко затушила сигарету, которая выжгла на скатерти бурое пятно. — Ты же в честь праздника вырядился как гусь лапчатый?

— А что, не понравилось? — выдавил из себя Листопад, задыхаясь от кашля.

— Как бы помягче тебе ответить… понимаешь, у тебя и так руки не к тому месту пришиты, а так ты и вовсе дурилка картонная, — решила не церемониться Хита.

Она еще немного поворочалась в постели, размышляя о чудачествах древесников, и вскоре крепко заснула.

Ранним утром они с Листопадом шли в сторону главной площади. На темном небе переливались разноцветные звезды, играя тонкими сверкающими лучами. Огромная, почти в полнеба, словно хрустальная луна плыла рядом, окрашивая небо вокруг себя в серо-зеленый цвет. Хита с удивлением посмотрела на нее, она была готова поклясться, что привычный рисунок лунных кратеров изменился — теперь с бледного спутника на нее смотрело не улыбающееся лицо, а огромный тамтам со сгорбленной фигуркой шамана.

— Ты тоже видишь это? — вскрикнула она, схватив Листопада за руку и тыча в небо пальцем.

Тот остановился и задрал вверх голову.

— Что именно? — Листопад завертел головой во все стороны.

— Рисунок на луне стал другим! Там тамтам! — выпалила Хита и тут же мысленно выругалась, представив, как глупо она, должно быть, выглядела.

Листопад улыбнулся и взял ее за руки.

— Я же говорил тебе, что будет невероятно красиво, тебе уже петь хочется. Да ты не стесняйся, эмоции сдерживать не стоит. А мне вот хочется спеть — тирлим-пом-пом!

Хита не спускала глаз со светящейся луны, на которой фигурка шамана подошла к тамтаму и стала в него бить. Она отчетливо услышала глухие ритмичные удары, от которых по ее телу пробежала дрожь.

— Ты слышишь? — шепотом спросила она и прижалась поближе к парню.

— Слышу. Звучит как будто с площади, — Листопад крепче сжал ее руку и ускорил шаг.

Они шли по обледеневшей мостовой, и звук их шагов отдавался звонким эхом по пустым улицам. Хита вертела головой, разглядывая улицу, по которой она ходила тысячу раз, и которая вдруг так неожиданно преобразилась. Холмы, освещенные рыжими фонарями, смотрели на них темными окнами и выглядели словно декорации из заезжего театра. Ей же казалось, что она находится на огромной сцене, где звезды и луна — простые спецэффекты, которые в любой момент могут выключить или зажечь поярче.

Они вышли на центральную площадь и остановились в изумлении. Прямо под башней с часами стоял огромный барабан, в который стучал приземистый коротышка с всклоченными волосами. Вокруг него танцевали смуглые девушки, извиваясь подобно змеям. Несмотря на холод, одеты они были в травяные юбочки с блестящими ленточками. Они медленно наклонялись и резко вскидывали руки вверх, сверкая узкими красными глазами. Вокруг них горели факелы, в которых огонь пульсировал в такт барабану.

— Кто это такие? — с трудом выговорила Хита, еще крепче вцепившись в руку Листопада.

— Представь себе, я хотел задать тебе тот же вопрос. Город ведь твой, — он повернул к девушке голову и вопросительно посмотрел ей в глаза.

Хита слегка смутилась и посмотрела на огромную луну, висевшую прямо над танцующими девушками.

— Может быть, это духи огня, что живут в холмах. Мне про них бабушка рассказывала. Иногда можно увидеть, как они встречают восход солнца.

— Так значит, нам невероятно повезло, — Листопад радостно потер ладоши и присел на корточки. — Присаживайся, будем смотреть.

Небо на востоке уже стало светло-голубым, по нему ползли оранжевые рваные облака. Луна на западе опустилась к самому горизонту и была похожа на сверкающую жемчужину, плывущую по волнам спящих холмов. Коротышка сильнее забил в барабан и запел песню на непонятном языке. Девушки стали ему подпевать, топая ногами в такт барабану. Откуда-то из-за башни выпорхнула большая стая белых голубей и закружила над ними в форме огромного кольца. Хита посмотрела на циферблат и с удивлением увидела, что часы показывают без четверти двенадцать — час ее рождения.

— Сколько сейчас времени? — закричала она, дернув Листопада за рукав.

— Семь часов и одна минута, — ответил тот, посмотрев на наручные часы. — Смотри, а вот и солнце встает.

Солнце вынырнуло алым краем, взметнув вверх яркие лучи. Хита с изумлением заметила, что оно на самом деле не являлось источником света — это тоже было хитрой бутафорией. Свет шел отовсюду — он пробивался из трещин на мостовой, струился из окон холмов, извергался из башни с часами и просто рвался наружу из нее самой.