Кир Булычев - Меч генерала Бандулы

Ко Ко остановился.

Мистер Роджерс, прихрамывая, спустился с обрыва. В руке он нес моток веревки.

– Замечательная, крепкая веревка! – сказал отец Франциск. – Не иначе как вы покупали ее у индийского купца на Восемнадцатой улице. Лучшая веревка во всей Бирме. А ну-ка, быстренько и крепко свяжите этих детей. Я боюсь, как бы они не натворили новых глупостей. Первым вот этого, бирманца. Он постарше и позлее.

Ко Ко отбивался от мистера Роджерса, кусался, царапался, и тот никак не мог ухватить его.

– Не дамся, гад! – ругался он по-английски и по-бирмански. – Не получится. Лучше убей меня!

– Ну-ну, – сказал отец Франциск, подходя поближе, – спокойнее, юноша.

Игорь не выдержал. Он вскочил на ноги и бросился на помощь Ко Ко. Но опоздал. Отец Франциск, видимо, все предусмотрел. Он поднял обутую в солдатский ботинок большую толстую ногу и ловко подставил ее на пути Игоря. Игорь налетел на подошву ботинка и, потеряв дыхание, свалился на землю. Он хватал воздух широко открытым ртом, а воздух никак не хотел входить в легкие, и казалось, что Игорь так и умрет, не вздохнув.

И он, корчась на земле, не заметил, как отец Франциск с размаху ударил Ко Ко по голове рукояткой пистолета, как закричала Бригитта, как Ко Ко сразу осел и перестал бороться.

Когда Игорь наконец отдышался, Ко Ко был уже связан и лежал неподвижно на траве.

– Теперь этого бойца, – сказал отец Франциск. – Кто он такой? Знакомое лицо.

– Русский, – сказал Роджерс, наклоняясь над Игорем и поворачивая его на бок, чтобы удобнее протянуть под ним веревку. – У него и был тот меч, о котором я говорил. Вы его видели в Дели.

– Припоминаю. Тоже сердитый молодой человек, – сказал отец Франциск. – Вяжите его потуже. Русские умеют вылезать из веревок. Я знал одного русского, и он мне не нравился. Но это длинная история, как-нибудь на досуге я ее вам расскажу.

Отец Франциск пригладил свободной рукой редкие светлые волосы и добавил:

– Становится жарко. Следует поторопиться. Наверно, этих детей уже хватились и, может, даже догадались, куда они могли деться. Кстати, мальчик, – спросил он у Игоря, – ты кому-нибудь сказал, что вы здесь?

Игорь отвернулся от него и ничего не ответил.

– Ну, мальчик, не упрямься. Скажи мне.

Игорь прикусил губу и закрыл глаза. «Если будет бить, – подумал он, – я кричать не буду».

– Не бойся, – сказал отец Франциск. – Мы тогда спросим у девочки. Вы ее знаете, Роджерс?

– Нет, первый раз вижу.

– Это плохо. Всегда надо знать своих соперников, даже несовершеннолетних. Как тебя зовут, беби?

– Бригитта, – сказала она.

– Вот и хорошо, познакомились. А меня зовут Франсуа Пежо.

«Врет», – подумал Игорь.

– Скажи, девочка, – спросил лже-Пежо, – вы кому-нибудь говорили, что уезжаете, и говорили куда?

– Не скажу, – ответила Бригитта.

– Все ясно, – сказал тогда отец Франциск, – они сказали. А то чего бы им молчать и изображать из себя героев Сопротивления? Поторапливайтесь... С девочкой покончили? Давайте последний кусок... Скорее, скорее! Нельзя терять ни минуты.

– Меня тоже, – раздался вдруг тоненький голос.

– Это еще что такое? – спросил отец Франциск. – Ты хочешь остаться со своими друзьями?

– Джонни, – сказал сердито Роджерс, – ты будешь помогать мне.

– Не буду, – сказал Джонни. – Никогда не буду помогать тебе...

– Ты меня не любишь?

– Я люблю тебя, папочка, – со слезами сказал Джонни. – Я должен тебя любить, но я не буду помогать тебе, а буду помогать мистеру Игорю... Ой, не бей меня!

– В самом деле, ребенок прав, – сказал отец Франциск. – Он выбрал позицию в классовой борьбе. Даже у кроликов бывают минуты отчаяния, и тогда они становятся смелыми. Свяжите его тоже, а бить не надо. Не надо, вы этим ничего не добьетесь, я знаю детей, а отцы своих детей обычно знают меньше всех. Впрочем, его я сам свяжу. Вы можете слишком сильно затянуть веревку.

– Так оставим его, пусть сидит, – сказал вдруг тихим голосом Роджерс.

– Не будьте тряпкой, мой друг. Джонни при первой возможности освободит своих друзей.

– Не посмеет.

– Посмею! – крикнул Джонни. – Посмею! Я тебя не боюсь. Совсем не боюсь! Мистер Игорь тебя тоже не боится, он не мистер, он камрад Игорь.

Отец Франциск быстро обмотал остатком веревки плачущего Джонни, говоря при этом:

– Роджерс, не теряйте времени даром. Наполняйте сундук. В любой момент могут появиться бирманцы, и тогда нам крышка.

Роджерс ползал по земле и быстро подбирал монеты.

– Все до единой собирать не имеет смысла. Кстати, скажите мне такую вещь: это все, что вы нашли?

– А что?

– Тут только серебро. Из-за него и не стоило стольким рисковать. Красная цена этому сундуку тысяч пять-шесть. А ведь вам еще придется делиться со мной. Это вся казна Бандулы?

– Я не знаю, – сказал Роджерс, – я выкопал этот сундук.

– А что говорится в дневнике? У вас плохая память.

– Там... там – сундуки.

– Вот-вот. Конечно, жалованье платили серебром, но вряд ли в сундуках было только серебро. Где вы его выкопали?

– В развалинах Дома трех разбойников.

– Как раз подходящее место, чтобы запрятать туда наших юных соперников. Этот дом?

– Да, он.

– Вот что, тащите пока сундук к машине, а я перенесу детей и покопаюсь еще немного.

– Сундук тяжелый, – сказал Роджерс. – Хотя конечно, конечно...

– Правильно, вы правы. Сундук вам тащить несподручно. Как я не догадался сразу, что вам тут же придет в голову мысль удрать отсюда и оставить меня одного? Но вы забыли, что ваш сын тоже здесь и, кроме того, вам без меня отсюда не выбраться. Могу вас обрадовать, – какой-то негодяй проколол шины вашему «Моррису» и то же самое сделал и с джипом.

– Вы... вы оставили меня без машины?

– Не волнуйтесь, у меня очень хороший «Лендровер», и он отлично увезет и вас, и меня, и сундуки. У меня, знаете, нет никаких оснований доверять вам, любезнейший Роджерс. Ключ от зажигания тоже у меня. Так что идите, поставьте сундук на заднее сиденье моей машины и быстренько возвращайтесь назад. Нам лучше всего остаться друзьями. И пошевеливайтесь.

Роджерс с трудом приподнял сундук... и опустил его на землю.

– Не могу, – сказал он, – устал. – И на лице у него появилась робкая улыбка. – Я в самом деле не могу, я не притворяюсь.

– Бедняжка! – сказал сочувственно отец Франциск.

Он подошел к мистеру Роджерсу, наклонился, обхватил толстыми, крепкими руками сундук, поднатужился и поднял его высоко в воздух.

– Подставляйте спину, – сказал он и, когда Роджерс согнулся, опустил сундук ему на спину.

Роджерс пошатнулся, но удержал равновесие и поплелся, еле переставляя ноги, к машинам.

– А теперь вы, детки, – сказал отец Франциск.

Он одной рукой обхватил Ко Ко, другой – Бригитту и без труда понес их к черному входу в развалины.