Дэвид Амонд - Скеллиг

Они переглянулись. Ухмыльнулись. В глаза мне Лики не смотрел. Я почувствовал, что краснею до самых корней волос.

— Послушайте, — сказал я решительно. — Пока я вам всего рассказать не могу. Но в мире полно настоящих чудес.

Кут вздохнул, покачал головой и принялся подкидывать мяч, ловя его меж коленок.

— Я их сам видел, — закончил я.

Лики с большим сомнением взглянул на меня.

Я представил, как веду его в дом с надписью "Опасно для жизни", как показываю ему Скеллига. Мне до смерти захотелось рассказать Лики обо всем, что мне довелось увидеть и даже потрогать.

— Вон она. Явилась не запылилась, — хмыкнул Кут.

Мы повернулись. Мина как раз карабкалась на дерево.

— Сущая обезьяна, — припечатал Лики.

Кут заржал.

— Ага! Распутин-то, похоже, нрав насчет эволюции. Ты пригласи его сюда, пускай посмотрит. Обезьяна среди нас!

Она смотрела на меня с ветки холодным бесстрастным взглядом. Она говорила нараспев, и в голосе ее звучала издевка:

— Ты ничего про это не понимаешь! Никто в школу никого не гонит. И мои друзья — не дураки.

— Ха!

— Вот тебе и ха! Ты ничего не знаешь! Считаешь себя особенной, а на самом деле ничуть не лучше других. Начиталась Уильяма Блейка, а про то, как нормальные люди живут, даже понятия не имеешь.

— Ха!

— Вот и ха!

Я глядел под ноги. Обкусывал ногти. С размаху бил ногой о забор.

— Они меня ненавидят, — сказала она. — По глазам видно. Они считают, что я тебя отнимаю. Болваны.

— Не болваны!

— Болваны! Пинают мяч, налетают друг на друга и воют, как гиены. Болваны! Гиены. И ты такой же.

— Гиены? А они думают, что ты — обезьяна.

Она вся вспыхнула, покраснела.

— Вот видишь! Что я говорила! Ничего про меня не знают, а ненавидят лютой ненавистью.

— Ты будто о них все знаешь!

— Предостаточно! Там и знать-то нечего. Гоняют мяч, дерутся и орут. Тупицы.

— Ха!

— Ха! А этот мелкий, рыжий…

— Твой Блейк тоже был мелкий и рыжий.

— А ты почем знаешь?

— Ага, считаешь, что, кроме тебя, никто ничего не знает!

— Ты не знаешь!

— Ха!

Она поджала губы. Уткнулась лбом в ствол дерева.

— Уходи! Иди домой. Играй в свой тупой футбол. А меня оставь в покое.

Я в последний раз ударил ногой по забору, развернулся и ушел. В доме папа окликнул меня откуда-то сверху. Но я прошел сквозь дом в сад, забрался там в самые дебри, уселся там и крепко зажмурился, пытаясь загнать слезы обратно.

Меня разбудили совы. Или звук, похожий на уханье совы. Я выглянул в окно. Над городом огромным оранжевым шаром висела луна, а на ее фоне чернели силуэты шпилей и дымоходов. Небо вокруг шара было густо-синим, а потом стущалось все больше, до черноты, и на нем сияли редкие звезды. Под окном серебрилась зелень, чуть дальше темнела громада гаража. Я поискал глазами птиц. Никого.

— Скеллиг, — прошептал я. — Скеллиг. Скеллиг.

Я клял себя на чем свет стоит: ведь теперь, чтобы попасть к Скеллигу, мне не обойтись без Мины.

Я снова залез под одеяло. И очутился где-то меж сном и явью. Скеллиг вошел в больничную палату, достал девочку из прозрачной коробки, повыдергивал все провода и трубки, а она потянулась, погладила ручонками его морщинистое бледное лицо и засмеялась. И он унес ее прочь и взмыл с ней в небо, в самую густую черноту. А потом они приземлились в зарослях в нашем саду, и он позвал меня:

— Майкл! Майкл!

Они стояли под окном и смеялись. Малышка подпрыгивала у него на руках. От них отступили болезни и напасти, и оба они были здоровы и веселы.

— Майкл! — звал он. — Майкл!

Глаза его сияли от счастья.

Я проснулся. И снова услышал сову. Натянув джинсы и свитер, я потихоньку спустился по лестнице и выбрался в сад. Там, разумеется, никого не было, но мне по-прежнему мерещился Скеллиг с девочкой на руках. Я вслушался в звуки города, в его тихий, мерный гул. И вышел сквозь трепещущий тенями сад на тропу за калиткой. Я направился к Мининому дому, хотя знал, что все это без толку. Что-то метнулось мимо, возле самых моих ног.

— Шепот! Шепоток!

Кот засеменил рядом.

Калитка оказалась распахнута. Луна вскарабкалась выше и зависла прямо над головой. Сад заливался лунным светом. И там, под надписью "Опасно для жизни", меня ждала Мина. Она сидела на ступенях, уперев локти в колени и опираясь подбородком о ладони. Я нерешительно остановился. Мы взглянули друг другу в глаза.

— Почему так долго? — спросила она.

Я молчал.

— Я уже думала, придется одной идти.

— Мне казалось, ты этого и добиваешься.

Кот, мурлыча, потерся об ее колени.

— Майкл… — Она вздохнула.

Я растерялся. Присел возле нее на ступени.

— Я наговорила глупостей… Диких глупостей.

Я опять промолчал. В сад бесшумно слетела сова и уселась на забор. Уху-ух-ух-ух.

— Не сердись, — шепнула она. — Давай будем друзьями.

— Мы друзья.

— Друга тоже можно ненавидеть. Как ты меня сегодня.

— Ты тоже.

Вторая сова вылетела из мрака и села рядом с первой.

— Обожаю ночь, — сказала Мина. — Ночью, когда все спят, может случиться что угодно, правда?

Я заглянул в кромешную тьму ее глаз на серебряном от лунного света лице. И знал: она приснится мне сияющей луной, и Скеллиг раскинет крылья на ее фоне.

Я придвинулся ближе и прошептал:

— Я буду твоим другом.

Она улыбнулась. И мы продолжали сидеть неподвижно, купаясь в лунном свете. Совы вскоре поднялись и скрылись в направлении города. А мы всё сидели, прислонившись к двери и глядя в небо. Я чувствовал, что засыпаю.

— Скеллиг! — опомнился я. — Скеллиг!

Мы протерли глаза, стряхивая сон.

Мина сунула ключ в замочную скважину.

Фонарика у нас не было. Одна надежда — на слабый свет, сочившийся сквозь щели меж оконных досок. Но, честно говоря, не было видно ни зги.

Мы держались друг за друга, а свободными руками шарили вокруг себя, пытаясь определить верный путь, но то натыкались на стены, то спотыкались о расшатанные половицы. Наконец, добрались до лестницы. Кое-как поднялись на один пролет, нащупали дверь комнаты, где накануне оставили Сксллига, приоткрыли.

— Скеллиг! Скеллиг! — звали мы шепотом.

Ответа не было.

Выставив руки вперед, мы, прежде чем делать шаг, ощупывали ногой каждую пядь. Дышалось коротко и прерывисто. Сердце бухало в груди. Я таращился во тьму, пытаясь высмотреть иа полу очертания его тела, но — нет, его не было. Лишь одеяла, подушка, пластмассовая мисочка да бутылка из-под пива, шумно откатившаяся в сторону от удара моей ноги.

— Где же он? — прошептала Мина.