Александр Кутепов - Гарри Поттер: кровь Гриффиндора

— Выполнено и второе, — сказал Гарри глухим голосом, отбросив непослушные пряди со лба. — Но какую связь имеет этот шрам от смертного проклятия с силами стихий?

Основатели перебросились быстрыми взглядами и Равена Равенкло медовым голоском произнесла:

— Как вы наивны, молодой человек. Кто-нибудь слышал, чтобы Авада Кедавра оставляла шрамы на жертвах?

— Насколько я знаю, — сдерживая нервную дрожь, ответил Гарри, — нет!

— Именно! В каком возрасте это случилось?

— Мне был один год, когда Вольдеморт убил моих родителей и попытался убить меня!

— Всё ясно, — проворчал Слизерин. — Проклятие оказалось пресловутым последним камешком, обрушившим лавину. Оно и вызвало слияние сил. И шрам, это не шрам, а знак!

— Знак? — не понял Гарри.

— Конечно, — взорвался Салазар. — Никто почему-то не думает, что молния — явление высшего порядка в стихийной магии. Она требует баланса сразу трёх стихий! Этот рубец — просто небольшая плата за твоё могущество!

— Хватит забивать ему голову! — заявил Годрик, состроив неодобрительную физиономию. — Есть более насущные вопросы. А именно… первое, это то, что ты, Гарри, не можешь пока контролировать эту силу. Она будет прорываться в те моменты, когда ты будешь рассержен или напуган. И эффекты могут могут разбрасываться от смешных до весьма печальных. Кстати, — Годрик с интересом посмотрел на юношу. — Я, несколько часов назад, почувствовал мощный магический всплеск…

— Меня разозлили, — смущённо признался Гарри.

— О чём я и говорил. Второе — зло, которое должно быть уничтожено. У тебя есть представление о том, что это?

— Вольдеморт. И, — Гарри твёрдо выдержал взгляд зелёных глаз Салазара, — он — ваш наследник.

— Мой? — недоверчиво переспросил Слизерин, скрестив руки на груди. — А что в нём злого?

— Он учился здесь более полусотни лет назад, — начал пояснять Гарри. — Он начал с уничтожения нечистокровных студентов, а потом решил захватить власть над миром.

После того, как Гарри рассказал всю историю с самого начала, в зале наступила тишина. Слизерин недоверчиво вертел головой.

— Как можно так извратить мои представления о том, каким должен быть волшебный мир? — удивлялся он.

— Недостаток информации, кузен, — поморщился Годрик. — Плюс, жажда власти. И… Тот-кого-нельзя-называть.

— У нас так называют Вольдеморта, — сказал Гарри, переводя взгляд с Годрика на Салазара и обратно.

— Вольдеморт — ерунда, — заявил Слизерин. — Лично мне очень неприятно, что мой потомок по сути властолюбивый подонок с непомерными амбициями и жаждой убийства в крови. Но он не так страшен, как тот, что стоит за его спиной… Вековечное зло…

Он помолчал, переглядываясь с остальными основателями, затем произнёс:

— Прости, Гарри, я и так сказал слишком много. Призракам тоже ведом страх. Я желаю тебе удачи. Помни, ты можешь сделать то, что должен!

— Мне это уже говорили, камень судьбы… — начал Гарри.

— Он больше ничего тебе и не мог сказать, — улыбнулся Годрик. — Никто не может предсказать судьбу магу, в котором сила первого волшебника. Ну, нам пора. Удачи, Гарри. И, возьми мой меч, он тебе пригодится.

Призраки снова обрели прозрачность и стали отступать к своим статуям, улыбаясь своему далёкому потомку.

— Постойте, — заорал Гарри. Основатели замерли. — А сколько ваших потомков сейчас находится в Хогварце?

Основатели переглянулись и взмахнули руками. Макет замка вспыхнул ярким светом. Над ним начали появляться изображения. Первой появилась смеющаяся Гермиона, отлетевшая в сторону Равены. Затем Чоу, которая заняла гриффиндорский угол. За ней последовали: Рон и Джинни — Хаффльпафф; Малфой и Панси Паркинсон — Слизерин, потом Сьюзен Боунс — Хаффльпафф и, к удивлению Гарри — братья Криви, оказавшиеся потомками Равенкло. Последним появился силуэт самого Гарри, оставшийся висеть над замком, но ближе к Гриффиндору.

— Вот так, Гарри, — сказал Годрик. — В тебе больше моей крови. Ты и похож на меня — смелый и сильный, честный и прямолинейный. Ты можешь быть и преданным другом и страшным врагом. Ты такой, какой есть. Будь собой.

Основатели исчезли. Гарри подошёл к статуе Гриффиндора и осторожно вынул меч из каменных пальцев. Внезапно, послышалься треск. С изваяния осыпалась каменная крошка, и в руки Гарри упал тяжёлый багряный плащ с золотой оторочкой и вышитым золотым львом. Юноша подхватил драгоценный подарок и запинающимся голосом прошептал слова благодарности. Пора было уходить. Он поднялся по ступеням к арке и обернулся. Свечение постепенно угасало, и статуи основателей терялись во мраке.

— Я оправдаю ваше доверие! — проговорил он. — В конце-то концов, что мне ещё остаётся?

Поднимаясь по лестнице, Гарри размышлял о словах Слизерина. Интересно, чего это так боятся призраки. Даже призраки основателей. Жаль, что Салазар так быстро спохватился, а ведь был готов уже проболтаться. Впрочем, впечатлений и так хватит надолго. Гарри тихо засмеялся: глупый Вольдеморт, хотел убить его, чтобы не допустить слияния сил, а сам как раз и пробудил древние силы от спячки. Салазар прав, шрам — ничтожная плата за такое могущество. Впрочем, ещё и смерть родителей…

Юноша отвлёкся от своих мыслей и погладил ткань плаща. Тяжёлый свёрток мешал идти, и Гарри решил просто одеть его. Он взял плащ за край и встряхнул его. Что-то загремело по ступеням. Гарри наклонился и обнаружил серебристые ножны. Меч Гриффиндора вошёл в них, как пальцы в перчатку.

— Спасибо, Годрик! — прошептал юноша, одевая плащ.

Ему показалось, что на плечи легли тяжёлые дружеские руки. Гарри застегнул на поясе серебристую пряжку с вычеканенным золотым львом и расправил плечи. Ему не терпелось показаться в таком виде друзьям. Он взлетел по лестнице. Стена открылась от первого прикосновения. В глаза ударил яркий свет, нестерпимый после сумрака подземелья.

Проморгавшись, Гарри обнаружил перед собой двух человек в тёмных плащах, которые направляли на него палочки. В следующее мгновение сработали рефлексы, безжалостно вколоченные в Гарри профессором Рейдом. Он сделал изящный пируэт, уходя с линии огня. Клинок серебристой молнией вылетел из ножен.

— Гарри! — раздался повелительный окрик Думбльдора.

Юноша остановил занесённую для удара руку. Присмотревшись, он понял, что перед ним — Авроры из министерства. Один из них совсем молодой, может на несколько лет старше самого Гарри. На его лице был откровенный страх.

— Простите, — буркнул Гарри. — Я думал, что вы — Упивающиеся смертью.

— Ничего страшного, — сказал старший Аврор, переводя дух. — Хотя, надо признаться, сегодня я был ближе к смерти, чем когда-либо.