Дмитрий Емец - Танец меча

— Как горячо! Как ты с этим ходишь: оно же тебя сожжет? — удивленно спросила она.

Вечером Дафна полетела навестить Эссиорха. Мало-помалу уверенность в собственных силах возвращалась к ней. По дороге она осмелела настолько, что сделала в воздухе рискованный трюк — резко переведя крылья в вертикаль, пронеслась между двух рядом стоящих домов. По лестнице подниматься не стала, а, спрыгнув на балкон, толкнула деревянную дверь, попутно заметив вырезанную на ней руну пленения. Пока руна здесь, ни одно создание мрака не покинет дома и не приблизится к руне.

Вконец замученный, Эссиорх сидел в кресле и мрачно наблюдал, как Варвара, угнездившись на коленях у Корнелия, безостановочно тарахтит и называет его «мюй птюнчик». Корнелий же, хотя и красный, как рак, Варвару почему-то не гонит.

Увидев Дафну, Варвара сорвалась с колен у Корнелия и кинулась к ней, радостно заламывая руки.

— О, нюня моя! А где Мефочка? Как же я люблю этого плюмпампунчика! — закричала она.

— Это ты, Хнык? — спросила Дафна.

— Ню-ню! Это ты Хнык! А я Хныкус Визглярий Истерикус Третий! Прошу прописать это себе на головном мозге! — возмутилась фальшивая Варвара и затопала ногами.

Эссиорх толчком встал с кресла, белый от гнева, подошел к Варваре, взял ее за ухо и пальцем молча показал на шкаф. Хныкус Визглярий Истерикус Третий прекрасно чувствовал, когда нужно удалиться. Он юркнул в шкаф и закрыл за собой дверцу.

— Мальчики, ко мне не заходить! Я иду переодеваться! — пропищал он из шкафа.

— Я, конечно, догадывался, что в этих мерзавцах много заразы, но не думал, что ее СТОЛЬКО и что мы ей так сильно поддаемся, — хмуро сказал Дафне Эссиорх. — У меня ощущение, что если в комнате запереть трех нормальных стражей и одного суккуба, через неделю там будут четыре суккуба! И самое досадное, прибить нельзя: тогда ножны не найдем!

— Мальчики! Не разговаривайте громко! Я никак не могу решить, какие брючки надеть! — пожаловались из шкафа.

Корнелий встал и, покачиваясь, как безумец, извлек флейту.

— Я так больше не могу! Час за часом одно и то же! Знаю, что все ложь до последнего слова, а все равно покупаюсь, когда ее вижу! Я сейчас спалю этот шкаф, и будь что будет!

Дафна отобрала у него флейту.

— Давай я попробую! — Она подошла к шкафу и, наклонившись к щели, из которой пахло духами, спросила:

— Слышишь меня, Хнык?

— Аиньки! А зачем шептать: мы что, под липами? — кокетливо откликнулся суккуб.

— Если слышишь, тогда отвечай: где сейчас Ауэвиаллао? — раздельно и четко произнесла Дафна.

Ответа не было. Тишина, а потом глубокий, с голосом, выдох, похожий на звук «га».

Немного выждав, Дафна пожала плечами и осторожно потянула ручку. В нос ей ударило невыносимое зловоние. Дверца отвалилась, покрытая плесенью. Казалось, шкаф тридцать лет простоял в болоте и пропитался влагой так, что ткни его пальцем — развалится.

Из тряпок на четвереньках выползло страшное, лысое, жуткое существо, в котором едва угадывался недавно такой самоуверенный суккуб.

— Ножны в Кусково, в дупле, рядом со сломанной скамейкой… Там и другое — возьмите все! И забудь это слово! Прошу, не произноси его больше никогда!

Дафна молчала, с ужасом вглядываясь в красные гноящиеся глаза.

— Уберите руну! Я ухожу! — прошамкал суккуб и на четвереньках пополз к балкону.

В его голосе было нечто такое, чему невозможно было не подчиниться.

Кухонным ножом Корнелий торопливо соскреб с балконной двери руну. Завывая и скуля, существо выползло и перевалилось через перила. Когда Дафна и Корнелий, желая понять, что с ним стало, выскочили на балкон, под домом стоял только прикованный к дереву мотоцикл Эссиорха.

— Истинное имя? — тихо спросил Корнелий. Эссиорх помедлил и повел головой наискось, так что невозможно было понять, кивает он или качает головой.

— Даже больше. Подозреваю, это имя было его забытым предназначением. Тем, чем он мог бы стать, но от чего когда-то отвернулся, и что теперь причиняет ему страшную боль…

— Послушай! Но он даже не страж мрака! Он суккуб! — поправила Даф. Почему-то она ощущала себя убийцей куда в большей степени, чем в день, когда маголодией расплавила Гудрона.

— Мрак не творец. Думаю, что и суккубов мрак делает не с чистого листа. Может, используются сущности погибших стражей. Не знаю… — сказал Эссиорх.

Плоское лицо со свекольным румянцем, жесткий волос. Широкие зубы.

— Привет, Вован! — Ирка оторвалась от монитора. Багров — от анатомического атласа, который он разглядывал, валяясь на диване. Ирка уже несколько раз пыталась переключить его на что-нибудь менее кровожадное, например, на атлас бабочек, но безуспешно.

Оруженосец Хаары с трудом протиснулся в комнату, куда едва можно было попасть из-за двух стоявших тут колясок — Иркиной и подарка Чимоданова.

— Э-э… Ну чо, как вы тут?.. Нормуль? Поехали, короче, пока пробок нет! — Вован втянул голову в плечи и неуютно заворочался в тесной комнате. Натуральный медведь, которого втолкнули в клетку канарейки.

— Куда?

— Ну в Сокольники! Хаара, короче, велела, если ты не откажешься.

Для Вована приказ Хаары был непререкаем. Усомниться в нем — значит усомниться в самой сущности служения. Ирка представила, что, если она скажет «нет», Вован просто засунет ее в багажник, а сверху кинет коляску. И только потом вспомнит, что у Ирки имелось право на отказ.

— Там же Даша! — сказала Ирка.

— Ее, короче, в Битцу переселили. Там сторожка есть рядом с конями. Ты чо, не знала, что она верховой ездой занимается?

Ирка не знала. Зато сразу поняла, почему Даша ей не рассказала. Блин-блин-блин! ГуманизЬм — это для гуманисЬтов.

— А Антигон тоже в Битце?

— Ага. Выпросил пилу, молоток и переколачивает там все. В сторожке крыша гнилая. Дыры в стенах старыми рекламными щитами забиты. Но он будет тебя навещать. И потом у тебя же есть… ну это… — Вован смущенно покосился на Багрова.

Матвей упорно не обращал на него внимания и разглядывал анатомический атлас с таким вниманием, будто книги увлекательнее в мире не существует.

— Это называется Матвей, — сказал Багров анатомическому атласу.

— Он поедет со мной, — с вызовом сообщила Ирка.

Однако перчатка была брошена не тому.

— А, ну да! Пусть будет. А чего такого-то? — Вован даже не въехал.