Василь Когут - Копия Афродиты (повести)

— Не разговаривать! — приказал он.

— А до какой температуры надо нагревать? — не утерпел и шепотом спросил Степка.

— До температуры оживления, — так же тихо и неопределенно ответил Олег Николаевич.

Степка посмотрел на ближний термометр.

Стены грота стали покрываться влагой. То на потолке, то на стенах появлялись искорки, загорались на миг и исчезали. А через некоторое время крупные капли конденсата скатывались по породе. Изредка они срывались со свода, падали вниз, и звук, словно стук дятла по сухому дереву, раздавался в изолированном помещении.

— На нее будет капать, — прошептал Степка. — Может, нельзя?

Олег Николаевич промолчал. Достал из сумки чистое и длинное полотенце и накрыл лицо девушки.

На Степку вдруг нашла волна сомнений. А что, если из всего этого ничего не получится? Может, поторопились? Надо было все же получить квалифицированное разъяснение. Да, согласился с собой, можно было. Но где же взять время? Да и затаскали бы их по институтам и учреждениям. Что да как? Олег Николаевич тоже неглупый человек. И в медицине разбирается, и в жизни кое-что видел.

Потому и относится с таким уважением к нему Елизавета Петровна, что Олег Николаевич — доктор народной медицины, народный целитель. Или, как она сказала, нераскрытый экстрасенс. Но почему нераскрытый? По ее словам, он обладает особенными, только ему известными, методами лечения людей. Были случаи — парализованных на ноги поднимал, обреченных — к жизни возвратил. Но почему-то выбрал другой путь. Путь геолога, путь уединения. Говорит, что силу дают ему те минералы, которые он собирает. Он их чувствует, общается с ними, как с живыми, поддерживает через них связь с космосом. Не потому ли он, впервые попав в грот, словно прислушивался к какому-то голосу, странно реагировал на свечение минералов, был кем-то словно загипнотизирован… Чудеса, да и только!

Ртутная нить в термометрах медленно ползла вверх. В гроте стало совсем тепло. Степка и Санька расстегнули куртки. Олег Николаевич уменьшал напряжение в сети. Раскаленные нити на обогревателях чуть поблекли. И от этого показалось, что стало чуть прохладнее.

Время тянулось мучительно медленно. Со времени включения аппаратуры прошло больше трех часов, а ребятам казалось — вечность. Только Рапопорт не проронил ни слова, сидел в одной позе над приборами и о чем-то думал. О чем — никто не знал, да и знать не мог.

Саньке такое напряжение было не под силу. Он стал ерзать, переминаться с ноги на ногу, а затем тихонько и незаметно подобрался к Олегу Николаевичу.

— А может, это инопланетяне?

— Что?! — вздрогнул Рапопорт и недоумевающе уставился на Саньку. — Какие инопланетяне?

— Да усыпили ее, — шепотом сказал Санька.

— И оставили надписи, зелье…

— А что?! — Санька был невозмутим. — Они все могут…

— Не мешай, — отмахнулся Олег Николаевич. — Придумаешь такое не вовремя…

Он посмотрел на часы, и… страх и испуг сковали его. Свет погас, приборы отключились, спирали потухли. В гроте наступила гнетущая темнота. Санька тихонько вскрикнул… Степка только успел спросить: «Что случилось?» Рапопорт несколько секунд сидел в оцепенении, а затем, вскочив и дав команду: «Не двигаться!» — бросился к проему, сорвал щит и выбежал на улицу. Через несколько минут послышался шум двигателя, снова вспыхнул свет, приборы ожили. Тут же в проем проскользнул Рапопорт, разгоряченный, вытирая со лба пот.

— Бензин в баке кончился, — как-то виновато вздохнул он. — Хорошо, в запасе был…

«Растяпы, — подумал Степка, — а вроде готовились тщательно…»

Олег Николаевич уже не садился. Обошел все приборы, посмотрел на термометры. Даже эта небольшая вынужденная пауза с отключением электроэнергии сбавила, нарушила процесс нагрева, вызвала заметное колебание температуры. К лучшему это или к худшему? — мучили сомнения Рапопорта, и он вспомнил о только что сказанном предположении Степки. Инопланетяне… А может, и в самом деле какая-то сверхъестественная сила участвовала в усыплении? Но предаваться рассуждениям и сомнениям не было времени. Ни в коем случае не паниковать. Надо верить в то, на что решились. Верить!

В каменном мешке становилось жарко. Но тело лежавшей на мехах нагревалось медленно.

— Приоткрой немного щит! — приказал Олег Николаевич Степке.

Свежий поток воздуха хлынул в грот, освежил, взбодрил.

Олег Николаевич стоял у изголовья незнакомки, пристально всматривался в ее черты. Ему показалось, что девушка изменилась в лице, будто от тела ее отдавало теплом… Шприц и приготовленные лекарства находились под рукой. Скользнув взглядом на термометр, увидел: девичье тело нагрелось до тридцати четырех. Санька стоял у пульта. Олег Николаевич отсоединил от крайнего нагревателя провода и передал их Степке.

— Вариант два, — скомандовал Рапопорт.

— Понял.

— Я с кислородной подушкой, а ты — как условились…

Каждый стоял на заранее определенном месте и с нетерпением ждал этого мгновения. В гроте стало так тихо, что тишина давила на уши. Казалось, даже застыли капли конденсата под сводом.

Санька все время наблюдал за Олегом Николаевичем, ожидая того момента, когда он по-настоящему включится в свою колдовскую работу… И вот, кажется, эта минута наступила. Рапопорт, вдруг засучив рукава своей рубашки, весь напрягся и руками, с растопыренными пальцами, словно причудливыми антеннами, стал водить над девушкой, будто прощупывая ее тело. Движения были плавны, руки то отдалялись, то приближались к девушке, на мгновение замирали. Затем продолжали таинственный поиск… Глаза у Олега Николаевича были сосредоточены на какой-то невидимой точке, капли пота выступили на лбу. Странно он вел себя в эти минуты. Словно отрешился от внешнего мира. Словно не видел никого и ничего. А руки-антенны плавали над грудью девушки, все ближе и ближе приближаясь туда, где сердце…

— Давай! — наконец воскликнул он.

Степка на долю секунды дотронулся оголенными проводами до обнаженных ног девушки. И показалось, будто она вздрогнула. Олег Николаевич уже одной рукой придерживал кислородную маску, другой — надавливал на грудь, массажировал, вкладывая в эти движения всю свою силу, энергию… Почудилось, будто протяжный и приглушенный вздох, а затем — такой же выдох — исходил не от лежавшей, а где-то из глубины кучи мехов.

Олег Николаевич приложил ухо к груди. Редкие, еле уловимые удары сердца он скорее почувствовал, нежели услышал.

— Есть! — нарушив свой же приказ, в дикой радости выкрикнул он. И, как бы испугавшись собственного крика, прикрыл рот рукой.

Санька вскочил, забыв про систему включения, а Степка, не выпуская из рук проводов под напряжением, сделал шаг вперед и пристально уставился в лицо незнакомке.