Эмили Родда - Роуэн в стране Зиба

— Мои родители завели детей только потому, что в нашей семье искусство росписи шёлка никогда не прерывалось и они хотели, чтобы мы продолжали это дело, — пояснила Шаран. — Они с самого начала поняли, что у Норриса нет склонности к рисованию, поэтому родилась я. Но мы — последние.

Итак, Тири, Норрис и Шаран — последние, кто остался от тихих, мягких сородичей Роуэна. Они предпочли пресечь свой род, но не растить детей в неволе. И Роуэн отлично их понимал. Он и сам испытывал бы те же чувства и принимал бы такие же решения. Наконец ему стало ясно, почему он так отличается от своих односельчан и почему люди вроде него бывали в Рине и прежде.

Жители Рина могли позабыть о тех, кто остался в далёких землях. Но у человеческой природы долгая память. Снова и снова, словно чёрные телята в стаде букшахов, в Рине рождались странные, чудаковатые люди. Такие, как Роуэн. Все они были похожи на своих родственников, о существовании которых даже не подозревали.

— Последний рисунок дедушка сделал семь лет назад, когда наши родители умерли от лихорадки, — сказала Шаран. — С тех пор он не прикасался к шёлку, да и рисовать было больше нечего.

— Теперь есть, — заметила Зеел.

— Да, — согласился Аллун. — Но только сейчас нам не до рисования. Здесь находиться опасно. Жемчужник беспокоится. Я уже вижу, как он бьёт хвостом от нетерпения.

Шаран громко расхохоталась, но тут же прикусила губу и опасливо взглянула на водяного человека. Но тот лишь прохладно улыбнулся.

— Конечно, я обеспокоен, — отозвался он. — И если бы у меня был хвост, он бы извивался, как у змеи. Мы должны как можно скорее выбраться отсюда. Но нам нужна помощь.

— Мы с Норрисом поможем вам, — горячо пообещала Шаран. — Среди людей, которые работают на полях, у нас есть надёжные друзья. Когда придут стражники, мы их задержим, пока вы…

— Нет, Шаран, — вмешался Роуэн. — Мы одни не уйдём. Вы пойдёте с нами.

— Да мы же не можем! — Шаран уставилась на него в изумлении. — Нас не выпустят стражники.

— Нас они тоже постараются не выпустить, — преувеличенно бодро проговорил Роуэн. — Собирай шелка. Мы возьмём их с собой.

Дрожащими руками Шаран принялась сворачивать свитки.

— Роуэн! — Лицо Жемчужника было очень серьёзным, и Роуэн понимал, о чём думает водяной человек. Только чудом они сумели оказаться так далеко. Обратный путь будет гораздо тяжелее. А тут ещё четверо новых спутников, среди которых маленький ребёнок, робкая девочка и дряхлый старик…

Но Роуэн никого не мог оставить на произвол судьбы. Под рубашкой он нащупал свёрток, который дала ему Шеба, вытащил оттуда прутик и сунул его в пламя свечи.

Зелёный отсвет озарил каменные стены, неподвижные фигуры друзей и испуганное лицо Шаран. Пылающая боль. Усмешка Шебы.

С трудом преодолев волну усталости и отчаяния, Роуэн повторил эти стихи. В ответ никто не произнёс ни слова. Да и что тут скажешь?

Но очевидно, у стихотворения был скрытый смысл.

— По-моему, в нём не говорится, что нам неизбежно грозит неволя или смерть, — неуверенно предположил Роуэн.

— Да Шеба с самого начала нам это предрекла, — горько промолвил Аллун.

Роуэн понял, что Аллун вспоминает строки, о которых они избегали говорить, но которые преследовали их с самого начала пути:

Шаран посмотрела на упавшую на пол промасленную тряпку. Рядом валялся пучок увядшей травы и один-единственный прутик.

— Ещё… ещё один остался, — запинаясь, сказала она. — Может быть, рано отчаиваться.

Роуэн быстро взглянул на девочку. Её лицо побледнело, но она изо всех сил боролась со страхом и не давала ему овладеть собой.

Значит, и он сам не может себе этого позволить.

— Ты права, — признал Роуэн, складывая ткань и пряча её под рубашку. — Наша история ещё не закончилась.

По ступеням загрохотали чьи-то шаги. Затем дверь рывком отворилась и в погреб влетел Норрис с сонной Аннад на руках.

— Сюда идут стражники! — сказал он. — Люди задержат их у ворот, но надо спешить! Если они застанут вас здесь, мы все погибнем!

Снаружи их уже ожидал крайне встревоженный Тири. Гарч беспокойно шипел у него за спиной, и старик легонько похлопывал его по шее. Тем временем остальные обсуждали, что делать дальше.

— Через Пустынные земли мы во второй раз не пройдём, — твёрдо сказал Аллун.

— В пророчестве говорится: «Конец в начале будет скрыт», — возразил Жемчужник. — Наше путешествие началось на море. Надо попробовать добраться до берега и украсть лодку.

— Какая жалость, что мне пришлось бросить змея вместе с одеждой! — раздосадованно воскликнула Зеел. Затем она повернулась к Норрису. — Ты можешь показать самый короткий путь к морю?

— Могу, — мрачно ответил Норрис. — Но это тебе не поможет. Город окружён стеной, и только со стороны Пустынных земель нет постоянной охраны. К тому же все ближние подступы к берегу огорожены колючей проволокой.

— Но наверняка… — начал Аллун.

Норрис чуть не лопался от злости.

— Если бы убежать было так легко, как ты думаешь, мы бы не сидели здесь столько лет! — закричал он, сжав кулаки. — Я не трус и не дурачок! Как по-твоему, почему я остаюсь в рабстве?!

Тири только вздохнул, глядя на эту вспышку гнева, но Роуэн отлично понимал Норриса. Любой житель Рина повёл бы себя точно так же.

— Мой друг, мы не сомневаемся ни в твоём мужестве, ни в твоём рассудке, — спокойно проговорил Жемчужник. — Но теперь рядом с тобой мы. И это меняет дело.

— Да ну? — издевательски протянул Норрис. — Чем же?

— Тем, что, если мы сумеем убежать из города, мы по крайней мере знаем, куда плыть, чтобы оказаться в безопасности, — пояснил Роуэн.

— О чём ты говоришь? — нахмурился Норрис. — Неужели ты ещё не понял! Ваша страна обречена! Зибаки убедились, что с воздуха вас легко одолеть. И они не теряют времени даром! Прямо сейчас на главной площади собирается огромная армия боевых гарчей. Уже к вечеру ваша страна будет завоёвана!

— Наша страна не будет завоёвана никогда! — отрезала Зеел. — Наши люди смогут за себя постоять.

Норрис покачал головой:

— Боевого гарча одолеть невозможно. Его кожа крепка, как броня. А когти, зубы и хвост несут смерть всему, что попадётся ему на пути.

— Но ваш гарч выглядит таким смирным, — заметил Роуэн, глядя, как огромный зверь ласково сопит под рукой Тири.

Норрис нетерпеливо пожал плечами:

— Унос — рабочий гарч. Для войны специально выращивают боевых гарчей. Их тренируют по запаху отыскивать животных, которые водятся только в вашей стране. У зибаков осталась шкура такого зверя, которую они привезли ещё с Великой Равнинной войны.