Улисс Мур - Каменные стражи

Квартира Гвендалин выглядела чудесно: прихожая в синих обоях, небольшая кухня и далее гостиная лилового цвета со множеством растений и голубым небом, нарисованным на потолке. Небольшие плетёные кресла с белыми мягкими подушками размещались вокруг ковра цвета слоновой кости с ярким узором. Другой ковёр висел на стене, а стол из простого дерева украшала ваза с сухими ветками орешника.

— Вот он, — сказала Гвендалин, указывая на человека, лежащего на плетёном диване. — Я старалась сделать всё, что только было в моих силах, и думаю, температура у него уже спала.

Услышав шаги Гвендалин, Манфред слега спустил руку с дивана и негромко застонал.

Обливии хватило десяти секунд, чтобы понять: он притворяется.

— Манфред! — строго произнесла она.

Водитель вытаращил глаза так, будто его неожиданно ударили, и спрятал руку под одеяло. Посмотрел на женщин, вошедших в комнату, и, узнав Обливию, вскочил с дивана.

— Госпожа Ньютон! — воскликнул он, прикрываясь одеялом. — Я… как…

— Спокойно! — приказала она. — Спокойно! Что случилось?

— Я… — Манфред так и стоял, вытаращив от удивления глаза и открыв рот. — Я… упал…

— Откуда?

— Я… я… — он тщетно пытался придумать какой-нибудь умный ответ.

Гвендалин замахала руками, словно крыльями:

— С Солёного утёса. Он повторял это всё утро!

Манфред пробормотал что-то невнятное.

— И что ты там делал, интересно знать, на Солёном утёсе? — потребовала ответа Обливия.

— Я ехал туда на багги… По дороге на виллу «Арго»…

— И как же ты упал с этой дороги на виллу «Арго»?

Манфред выглядел совершенно беспомощным. Он хотел прикрыться одеялом, но не мог да так и стоял наполовину голый.

— Я пытался уйти от лошади…

— Ах вот как, — холодно произнесла Обливия, — ты, значит, пытался уйти от лошади.

Гвендалин почувствовала, что возникает какая-то напряжённость, и попробовала перевести разговор на другое.

— Может, попьём чаю?

Обливия взглянула на парикмахершу и расплылась в радостной улыбке.

— Прекрасная мысль. Пойдём, помогу тебе приготовить чай, а ты, Манфред, тем временем переоденься.

С этими словами она швырнула водителю одежду, которую привезла для него.

— И никаких вопросов, — угрожающе шепнула она ему, когда парикмахерша вышла за дверь. — Иначе уволю!

Кухня Гвендалин была такой же красивой, как и всё в её доме. Синие стены, полочки с сухими цветами и подсолнухами.

Гвендалин поместила на поднос три фарфоровые чашки с серебряной каёмкой и поставила на плиту чайник с птичкой.

— Когда он закипит, птичка засвистит, — объяснила парикмахерша.

— Великолепно! — произнесла Обливия. — У тебя чудный дом.

— Вы находите? Это всё я сама сделала, то есть… Я всё сама придумала, а потом мне помогли…

— Просто чудный! — прибавила Обливия. И решительно продолжала: — Послушай, дорогая, не знаю, как извиняться за то, что случилось. И думаю, что должна как-то отблагодарить тебя.

— Ну что вы! Это было… Это оказалось так приятно, поверьте. Вот уже много лет как никто не храпел в моём доме… И даже если этот человек бредил, а иногда и кричал, всё равно замечательно.

— Ты слышала, о чём он говорил?

— В основном повторял ваше имя. И потом ещё о каких-то ключах и дверях.

— Ах, о дверях! — с притворным огорчением произнесла Обливия. — Опять о том же! Конца этому нет!

— Чему нет конца?

— Двери — это пунктик Манфреда. Это у него… Как бы это объяснить… Ну, можно сказать, он коллекционирует двери.

— Чудесно, — облегчённо вздохнула Гвендалин, прибавив ещё и эту деталь ко всему, что уже знала о Манфреде.

— Да, но это мучительно! Чрезвычайно! Ты же видела, что случилось, не так ли?

— Вы имеете в виду падение с утёса?

— Да, именно падение с утёса.

— Он уверяет, будто упал с него уже второй раз.

— И всё из-за той же двери…

— Боюсь, я не понимаю вас, госпожа Ньютон.

Птичка на чайнике засвистела, придя на помощь, и Гвендалин налила кипяток в заварочный чайник.

— На вилле «Арго» находится одна старинная дверь семнадцатого или восемнадцатого века, которую он во что бы то ни стало хочет увидеть, — объяснила Обливия. — Но… по той или иной причине до сих пор это никак не удавалось.

— Бедняжка!

— И не говорите! Он практически ни о чём больше и думать не может. И вообще, когда вобьёт что-то себе в голову, то уже ничего не поделаешь. А ведь ему достаточно только всего лишь взглянуть на неё хотя бы раз! Но… по крайней мере до тех пор, пока всё не уладится… — Обливия жестом намекнула на что-то неопределённое, но Гвендалин не поняла её.

— Ну да, конечно. Вы имеете в виду эту историю с новыми владельцами… И тому подобное…

— Совершенно верно. И тому подобное. Ты ведь понимаешь, что невозможно явиться к этим лондонским господам и просить у них разрешения войти в дом, чтобы посмотреть на эту дверь.

— Ну да, могут принять за ненормального.

— Вот именно.

— Или спустить с утёса.

— Ещё хуже.

— Манфред, наверное, уже переоделся, — сказала Гвендалин и, взяв поднос, направилась в гостиную.

— О, несчастный, — проговорила Обливия и загородила ей дорогу. — Ах, если бы только он мог войти на виллу «Арго»! — Она взглянула на Гвендалин и прибавила: — Если бы кто-то направлялся туда…

— Подождите… — прервала её Гвендалин.

— А что? — вздохнула Обливия, посчитав, что, по сути, уже добилась своего.

— Я как раз сегодня должна отправиться на виллу «Арго», — ответила Гвендалин. — В шесть часов меня ждёт госпожа Кавенант!

— В самом деле? — Обливия изобразила удивление, взмахнув ресницами. — А не могли бы мы поехать туда вместе с тобой?

Гвендалин покачала головой:

— Да, но я ведь работаю одна.

— Ты уверена?

Гвендалин посмотрела на Обливию Ньютон:

— А что вы предлагаете?

Обливия позволила ей пройти в гостиную, где Манфред застилал диван, и объяснила:

— О, это очень просто, Гвендалин, дорогая. Я могла бы посидеть в машине, пока ты и твой новый ассистент Манни пострижёте госпожу Кавенант. А когда ты почти закончишь работу, он оставит тебя на минутку и сходит посмотрит на эту удивительную дверь. Не так ли, Манни?

— Я — ваш вечный должник, госпожа, — ответил он, надевая бейсболку.

Гвендалин отметила, что в новом наряде Манфред выглядит очень даже недурно.

— Ах… вот как… — пробормотала она. — Думаю, и в самом деле можно было бы сделать, как вы говорите.

— Отлично! — воскликнула Обливия, опускаясь в ивовое кресло. — Думаю, теперь мы действительно можем с удовольствием попить чаю.

Гвендалин смущённо улыбнулась и подала ей чашку.

А когда стала наливать чай себе, остановилась. Её внимание привлёк доносившийся в открытое окно далёкий, но настойчивый звук — как будто упрямо звенел звонок на шлагбауме.