Дэвид Класс - Огненный шторм

Малыш, ты там как?

А? Так ты, значит, не все читаешь? Я старался отгородиться.

Так, отголоски. Понял, что ты думаешь обо мне. Что именно, не разобрал. Молодец, ты делаешь успехи.

А куда мне деваться? Необходимость оберегать частное пространство головы катастрофически недооценена. Интересно, а в будущем все телепаты? Если да, то ситуация там, наверное, очень запутанная.

Странно, что я никак не перестану думать об этом будущем мире. Причем, прошу отметить, началось это не сразу. Первую сотню миль от Вашингтона я был настолько огорошен, что ни о чем не мог думать, кроме разделительной линии на шоссе. Вот сплошная. Вот прерывистая.

Может быть, дело в синаптическом параличе. А может, в спонтанном размягчении мозгов, разом познавших истину.

Но паралич прошел. Мозги вернулись в норму. И оказалось, что я только об этом будущем мире и думаю. При этом мысль, что это и есть мой настоящий мир, страшит меня по-прежнему. И я по-прежнему не чувствую его своим. Но как же тут не полюбопытствовать?

Какое оно, будущее, из которого меня сюда заслали? Там ли сейчас мои настоящие родители? Если я когда-нибудь с ними познакомлюсь, советую им запастись чертовски веским оправданием того, что они отправили меня сюда, в самую гущу этой заварухи.

Стараюсь на этом не зацикливаться. Какой смысл? Но вопросы никуда не денутся. Как говорила Дороти, что может быть лучше родного дома Так что если не знаешь, каков из себя твой родной дом, естественно строить предположения. Есть ли там школы? Школьные спортивные сборные? Трудно представить, что десять веков спустя крепкие ребята будут по-прежнему гонять мяч по полю.

Если нет, то что там вместо футбола? О чем думают тамошние жители? Придают ли они по-прежнему значение любви? Семье?

Вроде бы я принц, а значит, родители у меня голубой крови. Король с королевой? Чего, интересно? И живут во дворце? Если я когда-нибудь вернусь домой, будут ли мне кланяться и делать реверансы? Или будут из шкуры вон лезть, чтобы меня прихлопнуть, — ведь сейчас все именно так и происходит?

Тысяча лет! Какая прорва времени! Для меня и этого мира они то же самое, что я — для крестоносцев и Карла Великого!

Тем не менее они нагрянули сюда и дерутся за что-то в этом мире. Какими же глазами они смотрят на него и на его невежественных, отсталых аборигенов?

Мелкие городишки и захолустные фермы так и мелькают мимо — мы едем через Южную Виргинию в Северную Каролину. Громкие названия крошечных местечек. Литтлтон. Бойкинс. Скотланд-Нек. Хобгуд.

Рестораны и сетевые кафе, которых я никогда раньше не видел. «Стаки». «Харди». Реклама настоящего южного барбекю. Двухэтажная пластиковая хрюшка.

Никогда не бывал на Юге. Но Юг всегда меня манил. Люблю южный акцент. Особенно когда слышу говорок красотки-южанки. Люблю тамошних писателей. Фолкнер. Фланнери О'Коннор. Теннесси Уильямс. Обожаю историю Юга. Сказочные герои. Джон К. Калхун. Фредерик Дуглас. Роберт Ли. Мартин Лютер Кинг. [12] Джон Колдуэлл Калхун (1782–1850) — американский политик и философ, защитник интересов южных штатов, который последовательно был военным министром США, вице-президентом и государственным секретарем; Фредерик Дуглас (1817–1895) — беглый раб-мулат, борец за права американских негров, политик, публицист; Роберт Эдвард Ли (1807–1870) — генерал, участник гражданской войны в США, сражавшийся на стороне Юга; Мартин Лютер Кинг (1929–1968) — баптистский священник, один из лидеров движения за гражданские права негров, лауреат Нобелевской премии мира. Был убит во время выступления в г. Менфисе.

Но во всем этом — сплошная кровь и призраки. Редкостные добряки Фланнери О'Коннор, которые в итоге все оказываются психопатами. Героини пьес Уильямса — Дюбуа, обитавшая в гостинице «У тарантула в лапах», и Лаура Уингфилд с ее стеклянным зверинцем. [13] Бланш Дюбуа — героиня пьесы «Трамвай „Желание“», Лаура Уингфилд — героиня пьесы «Стеклянный Зверинец»; первая — алкоголичка и отчаянная искательница любовных приключений, вторая — затворница, предпочитавшая коллекцию стеклянных зверушек обществу живых людей. Ли у Геттисберга, отправляющий своих людей прямо под винтовочный огонь. Вот он, цветок Юга, выросший на груде свинца. Кинг в луже крови на балконе мотеля в Мемфисе.

Осторожно, Джек. Здесь живут славные люди, но тут слишком много невидимых миру слез.

Начинается дождь. Вести мотоцикл ночью в дождь очень трудно. Эй, меховые уши. Может, найдем, где укрыться, и переждем непогоду?

Нет. Мы почти на месте. И дождь не перестанет.

Ты что, еще и погоду предсказываешь?

Примерно. Не спорь. Собаки хорошо разбираются в таких вещах.

Хорошо. Я не против как следует промокнуть. А ты в последнее время что-то притих.

Вспоминаю все, что мы с тобой делали. Если бы не ты, меня бы в Нью-Йорке купили у этого горма и отправили на свежевание нервов. Я никогда не забуду, что ты меня спас.

Мы квиты. Ты тоже спас меня в Вашингтоне.

Что ж, все по-честному. Но на всякий случай… мало ли что… я хочу, чтобы ты знал…

Пес буквально обрывает себя на полуслове. Телепатически затыкает себе рот.

Ничего не надо говорить. И думать. Я знаю, кто ты мне, Джиско, и кем всегда будешь. Ты мой единственный друг.

Когда мы переезжаем пролив Роанок и оказываемся на барьерных островах у Атлантического побережья, уже брезжит пасмурный рассвет. Переезжаем холмы Килл-Девил — «Убей дьявола» (интересно какого). Совсем рядом с Китти-Хоком. Указатели, как проехать к Музею братьев Райт. Другие указатели — к дюнам.

Громовой раскат. Разверзлись хляби небесные.

Поехали в мотель. Деньги у нас есть.

Ты что? Нужно будет зарегистрироваться. Показать удостоверение личности. Тогда какой был смысл ехать сюда?

Это правда, но какой смысл ложиться на дно, если мы там утонем?

Гляди!

Куда?

Вон там старый сарай. То, что надо!

Что-то не вижу.

Пропустил поворот. На вид был очень уютный.

Осторожно разворачиваюсь на мокром асфальте. Возвращаюсь. Между песчаными дюнами и корявыми соснами вьется проселок, вдали виднеется что-то темное. Зигзаг молнии. Точно, вот он, старый сарай.

Ни огонька. Никаких признаков жизни. Поразительно, как только Джиско разглядел его сквозь эту морось и на такой скорости.

Ну и зрение у тебя, косматый хвост. Наверное, сказывается пастушеская родословная.

Мои предки не пасли скот. Они были выше этого.

Ладно. Не важно. Поехали греться. Как ты думаешь, там не заперто? А если тут лошадей держат? Надеюсь, они не будут возражать против нашего общества.

Лошадей не чую. По-моему, сарай пустой.

Пустой, но прочный. Внутрь не попасть. Может, попробую пролезть через чердачное окно…