Владислав Крапивин - Гваделорка

— Что делать! Не включать эту гадость, а учить уроки! У тебя две тройки по математике!

— У меня по ней всегда тройки!

— Ты мне порассуждай еще! Мало того, что бросил музыку, так еще и превратился в компьютерного маньяка…

Ваня примолк. Спорить со взрослыми бесполезно. Спорить с женщинами (если даже они — мамы) бесполезно вдвойне.

К счастью (для мамы), компьютер забарахлил, и его отдали для ремонта какому — то маминому знакомому. А тот укатил в отпуск на Азорские острова. На месяц! А когда вернулся и починил, Ваня понял, что прежний интерес к Интернету угас. Потому что он, Ваня, записался в хоккейную секцию (вернее, папа записал; недорого устроил — за полтысячи в месяц). Правда, через два месяца Ваню «освободили», деликатно посоветовав поискать другой вид спорта (и не вернув уплаченные вперед деньги), но компьютер уже не тянул к себе, как прежде. Тем более что и правда ведь дорого…

А в Турени Ваня «дорвался до бесплатного»! Именно здесь он выудил из сети малоизвестный жюль — верновский роман и прочитал с экрана. Роман, где про остров Гваделупу. На который в августе отправится мама. («Хорошо ей!.. А впрочем, и здесь не так уж плохо. Потому что вот Лорка… Идет сбоку, мурлычет полузнакомый мотив»).

— Ты что за песенку напеваешь? Это у вас какая — то… семейная, да? Любовь Петровна сегодня ее тоже: мур — мур, мур — мур…

— Ага, — согласилась Лорка. — Это ее любимая, с детства… У них в школе был драмкружок, там ставили сказку, «Стальной волосок» называлась. Ну, там чудеса всякие, сундук с волшебной книгой, мальчик и девочка, которые ищут книгу… чтобы спасти кого — то… кажется, еще одну девочку, она заболела из — за вредной колдуньи. Ну и песенка эта…

— А какие слова? Помнишь?

— Ну… маленько…

— Спой, — попросил Ваня. Сам не знал, для чего. Или хотел испытать: насколько доверчиво она относится к нему?

— Ох… зачем?

— Так просто…

— Я же не певица…

— А не надо, как певица. Ты как… Лорка.

— Ну… ну вот…

И она пропела тоненько, тихонько, но не сбиваясь:

А дальше я не помню… Нет, вот еще:

Там в лесочке стояла избушка, где жила больная девочка… А в замке сундука была пружинка. А на конце у ключика была стальная проволочка, будто упругий нерв. Он должен был задеть пружинку, чтобы та проснулась, открыла замок… А замок заржавел колдовской ржавчиной, не открывался. Мальчик старался, старался и уколол стальным волоском руку. Все думали, что он умрет, а он сбросил с пальца капельку крови, та упала на сундук, и он открылся…

— А кто сочинил эту сказку? Андерсен?

Лорка тоненько (так же, как пела) засмеялась:

— Какой Андерсен! Кто — то из ребят в их кружке…

Ваня искоса посмотрел на ее висок с белобрысыми прядками — в них прятались желтые крохотные искорки.

— Лорка…

— Что? — она глянула чуть испуганно.

— Забавно, да? — Он говорил несмело, но сказать это хотелось.

— Чего забавного — то? Грустная сказка, хоть и хорошо кончается.

— Да не про сказку я… Про нас. Мы только этим утром познакомились. Даже почти днем. А сейчас вот идем рядышком и будто давным — давно знакомы. Ну, по крайней мере, мне так кажется… Тебе — то, наверно, не так…

— Нет, мне тоже так… — без удивления сказала она. — Знаешь почему? Наверно, потому, что твой дедушка и моя бабушка были знакомы в детские годы…

«При чем тут это…» — чуть не сказал Ваня. Но решил, что лучше согласиться.

— Наверно… А еще мне кажется сегодня, что я бывал в этом городе раньше. Только не помню названий у здешних улиц.

— Вот эта, где мы идем, — Герцена. А до революции называлась Ляминская. Вон там, где начинается Камышинская, раньше было маленькое озеро. Бабушка говорит, что она с мальчишками каталась по нему на плоту. Спихнули на воду кусок тротуара из досок и поехали…

— Жалко, что сейчас его нет. Озера…

— Да… А вон там, на Камышинской, мост через лог, а дальше совсем уже близко двор Чикишевых. Трубачи и Никель всегда собираются там, вечно придумывают что — то…

Пока неспешно шагали через мост с чугунными перилами и по заросшему переулку над логом, Лорка успела кое — что рассказать про трех друзей. И когда оказались в заросшем кленами дворе с длинным деревянным домом, навесом и сараем, Ваня с одного взгляда понял — кто есть кто.

По крайней мере, ясно было, кто Трубачи, а кто Никель.

Одеждой они не различались. На всех подвернутые трикотажные штаны с отвисшими коленями и замасленные камуфляжные безрукавки «на голое пузо». И такие же бейсболки. Но двое — коренастые и курносые, а третий… Про таких мамина знакомая Эльвира Антоновна говорила: «Этого мальчика хоть в лохмотья обряди, а все равно будет казаться, что на шее — концертная бабочка». Вообще — то она так про Ваню говорила, но тот слова эти по отношению к себе с возмущением отметал, а сейчас, глянув на третьего мальчишку, вспомнил их сразу…

Они возились с кривой самодельной пушкой на тележных колесах. И не оглянулись на вошедших. Но один из Трубачей (он что — то приколачивал к колесу), не разгибаясь, продекламировал:

— Вот и Лорка пришла…

— И кого — то привела… — закончил другой.

Это было без насмешки, обрадованно даже.

А Никель ничего не сказал, только распрямился. Тонкий, остролицый, большеглазый, с темным крылышком волос под козырьком.

— Я привела Ваню, — бесхитростно сообщила Лорка. — Он приехал на каникулы из Москвы.

— Понятно, — кивнул Трубач с пятном известки на скуле. — Понятно, почему Лорочка не заглядывала к нам целую неделю. Показывала гостю город Турень… — Теперь это уже с легкой подначкой.

— А вот и нет, Феденька. Мы познакомились только сегодня.

— А где пропадала? — спросил другой Трубач (следовательно — Андрюшка).

— Родители дома держали. У нас был ремонт и генеральная уборка перед отъездом на дачу, я помогала. Даже к бабушке редко забегала.

— Бедняжка, — посочувствовал Андрюшка.

— А вот и нет. Я за свою работу получила увольнение от дачи. Мама с папой уедут, а я останусь с бабушкой…

— Все нормальные дети стремятся на дачу, — сказал Федя. — А наша Лорочка…

— Вы ведь тоже не на даче, — заметила она.

— Разве же мы нормальные? — отозвался Андрюшка. — У нас тут всякие сумасшедшие дела.

— С пушкой? — улыбнулась Лорка.

— И с ней тоже, — кивнул Федя. — Слышала, как она сегодня бабахнула?

— Конечно! И главное, что во время бабахнула, — Лорка стала серьезной.

— Еще бы, — согласился Федя чуть хвастливо. — В полдень из секундочки в секундочку.