Дэйв Барри - Питер Пэн и Похитители теней

Питер даже не слышал того выстрела, который его ранил, — только свой собственный вскрик, когда пуля впилась ему в левое плечо.

Мальчика швырнуло на сундук, и он ничком сполз на землю, удивляясь, отчего это он ничего не чувствует.

Питер попытался встать. Левая рука не действовала. Питер перекатился на бок, и мир вдруг застлала кровавая пелена боли, которая внезапно пронзила плечо, окутав все тело. Мальчик поморгал и поднялся на колени. Сундук по-прежнему стоял рядом, один край его был запачкан чем-то черным. Питер понял, что это его кровь. Он потянулся ко второму запору.

И ощутил могильный холод.

Слегка обернувшись, Питер увидел черную фигуру, увидел, как плащ Омбры приближается к короткой тени, которую отбрасывает его коленопреклоненное тело. Его рука коснулась запора в тот же миг, как плащ коснулся его тени.

Она длилась всего несколько секунд, борьба между мальчишкой и темной тварью за душу Питера. Ни тому ни другому никогда еще не доводилось сражаться так яростно. Оба были изумлены силой и находчивостью противника. И обоим довелось кое-чему друг у друга научиться. Как ни странно, Питера спасла именно его страшная рана: боль, которую он испытывал, хлынула в Омбру, тот замешкался и на миг ослабил напор.

И тут Питер, который все это время не забывал о своей цели, отстегнул наконец второй запор и откинул крышку сундука!

А в следующее мгновение, когда мир наполнился светом, Питер ощутил, как враждебное присутствие Омбры отступает и исчезает. Потом он услышал вопль Омбры, который, казалось, исходил отовсюду. Собственно, так оно и было, ведь Омбра распался на тысячи, на миллионы крохотных теней, частичек черной пыли, превратился почти в ничто. Распался и разлетелся во все стороны. И исчез вдали, так что ничего от него не осталось — только старый холщовый мешок, валявшийся на земле раскрытый и пустой.

Последнее, что почувствовал Питер, была блаженная теплота, которая хлынула в рану у него на плече, изгоняя и растворяя боль. Последнее, что он увидел, был зеленый столп света, который ринулся к свету, льющемуся из раскрытого сундука, точно атакующая кобра. А больше Питер ничего не видел и не помнил.

Сланк, Нерецца и прочие увидели ослепительную вспышку и услышали жуткий вопль.

Нерецца со Сланком переглянулись.

— И что теперь? — поинтересовался Нерецца.

— Вернемся туда, — сказал Сланк, которому никак не хотелось признавать, что мальчишка вновь его одолел. — У нас еще есть винтовка. Мы можем…

Он остановился, увидев страх в глазах Нереццы и его людей, которые принялись пятиться.

— Ну в чем дело? — осведомился Сланк и обернулся.

Волки. Громадные волки. Пятеро волков. Они, рассыпавшись цепью, наступали на них.

Волки окружали их. Они охотились.

Сланк обернулся обратно. Нерецца и прочие уже улепетывали куда-то в луга.

Сланк яростно выругался и помчался за ними.

Молли тоже увидела ослепительную вспышку и услышала нечеловеческий вопль.

«Господи, Боже милосердный! — взмолилась девочка. — Пусть это будет не Питер!»

Молли держала на коленях голову Леонарда Астера. Она понимала, что он умирает — если еще не умер. Девочка сняла с него шлем. В лице отца не было ни кровинки, глаза были раскрыты, но ничего не видели. Молли не могла понять даже, дышит он или нет.

Рядом стояла ее мать, точнее, ходячий труп, прежде бывший ее матерью. Возле Луизы Астер стоял Джордж.

— Молли, — сказал он, — гляди!

Светящийся столп менял цвет, начиная от основания. Из зеленого он сделался ослепительно-синим, а теперь синева наливалась золотом. И все эти цвета постепенно поднимались все выше и выше в небо с головокружительной скоростью. За следующие несколько секунд весь столп от земли до луны сделался золотым. А еще мгновение спустя столп исчез.

Этот странный свет видели миллионы людей, не только в Англии, но и за границей. В газетах появилось немало статей, где астрономы объясняли, что необычное небесное явление по сути было не чем иным, как крайне редкой, но тем не менее известной науке разновидностью «аврора бореалис», то бишь северного сияния. Это объяснение и было принято практически всеми как наиболее достоверное, повсюду, за исключением маленькой деревушки Эймсбери. Однако деревенские жители, как и многие поколения их предков, умели держать свое мнение при себе.

Джордж не отрываясь смотрел на луну.

— Значит, оно все-таки свершилось! — сказал он. — Возвращение… Кончено!

— Да, — согласилась Молли, глядя в безжизненное лицо отца. — Все кончено.

И тут на землю рядом с ней что-то упало. В свете луны, постепенно выходившей из тени, блеснул золотом круглый медальон.

— Вот, — сказал Мэгилл, опираясь на холку Карла, который теперь сделался вполне тихим и мирным. — Питер велел тебе передать.

Молли поспешно схватила медальон.

«Господи, пусть там останется, хоть чуточку!»

Она поднесла медальон к отцовской груди, открыла его и наклонила.

«Да!!!»

Золотистый свет хлынул из медальона, омывая грудь ее отца, и заструился прямо в рану. Девочка взглянула налицо отца — нет, ничего… Она потрясла медальон, но света внутри больше не осталось. А вдруг этого не хватит?

— Молли…

Голос Леонарда Астера звучал еле слышно, но Молли показалось, что он еще никогда не был таким чудесным.

— Папочка! — воскликнула она. — Ох, папочка!

Девочка разрыдалась, и слезы градом посыпались на его лицо.

— Прости меня, — сказала она, промокая его щеки рукавом. — Я так перед тобой виновата.

— Нет, Молли, — ответил он. — Это я перед тобой виноват. А ты просто хотела мне помочь. Но теперь звездное вещество…

— Его больше нет, — сказала Молли.

Отец нахмурился.

— Что, неужели Другие?..

— Нет, — шепнула Молли. — Возвращение свершилось, папа!

Леонард закрыл глаза.

— Ну, слава богу! — выдохнул он.

Молли и ее отец были так поглощены своим воссоединением, что никто из них не заметил тени. Это была всего лишь одна из множества теней, что выбрались, поначалу опасливо, из холщового мешка, оставшегося после Омбры. Одна тень отправилась трусцой на поиски своего волка; еще несколько двинулись напрямик через поля в сторону Лондона. Но эта тень металась между камней Стоунхенджа, пока не нашла то, что искала.

Луиза Астер моргнула.

— Где я? — спросила она.

— Мамочка! — воскликнула Молли, вскочив на ноги.

— Молли? — сказала Луиза. — Леонард, это ты?

— Луиза! — обрадовался лорд Астер и тоже поднялся на ноги, хотя и не без труда.

И все трое обнялись. Слова пока что были излишни. Но вдруг Молли отшатнулась.

— О нет! — закричала она.

— Что такое? — спросил Леонард.

— Питер! — воскликнула девочка, указывая в сторону трилитов. — Он же был там!