Вальтер Моэрс - Румо и чудеса в темноте. Книга 1

Они подошли к реке, с обеих сторон которой была возведена стена. Её течение было очень быстрым, она выглядела очень глубокой и опасной.

— Это — Вольпер, — сказал Урс. — Видишь, она огорожена. И для этого есть свои причины.

— Вольпертингеры не умеют плавать, — ответил Румо.

— Ага, тебе это уже известно. Ты не знаешь кто такие девушки, но ты знаешь, что ты не умеешь плавать. Наверное ты уже бывал около воды?

Румо кивнул.

— Каждый год тут тонет несколько вольпертингеров. И всегда летом. Они просто, не смотря на инстинкты, хотят проверить, могут ли они плавать. Мы можем делать многие вещи, но две из них нам недоступны: мы не можем летать и мы не можем плавать.

Они шли дальше по переулкам. Урс впереди, Румо за ним, оглядываясь с любопытством и нервно нюхая воздух. Смайку бы Вольпертинг понравился, если бы его в него пустили. Тут были и таверны, о которых он так мечтал — вольпертингеры сидели в них за деревянным столами, ели, пили или склонялись над этими дощечками в клеточку. Тут были и магазины, и мостовые, и каменные дома, толпы народу, шум, музыка, всевозможные запахи. И тут были эти другие вольпертингеры, некоторые из них бросали на Румо загадочные взгляды.

Когда они завернули за угол, то неожиданно оказались свидетелями сцены, показавшейся Румо очень странной: два вольпертингера лежали на тротуаре, вцепившись друг в друга и определённо пытаясь задушить один другого. Группа молодых вольпертингеров стояла вокруг дерущихся даже и не пытаясь их разнять. И ещё хуже — они подзадоривали дерущихся!

— Что тут происходит? — спросил Румо.

— Урок борьбы, — скучно ответил Урс. Он остановился у дома, отличавшегося от других своим размером и кичливым фасадом.

— Это — ратуша. Я отведу тебя сейчас к бургомистру. Вытри ноги! И будь осторожен, отвечая на его вопросы. Чувство юмора у него полностью отсутствует.

— Как тебя зовут? — бургомистр сидел за простым деревянным письменным столом, уставившись на лист бумаги. Он был потомком сенбернаров — ярко выраженные мешки под глазами и меланхоличный взгляд. Тело его было покрыто бесчисленными складками кожи, а в середине его крупного черепа зияла вмятина, как будто кто-то давным-давно ударил его топором по голове.

— Румо.

Бургомистр первый раз взглянул на него.

— Ты издеваешься? Тебе что, никто не сказал, что у меня отсутствует чувство юмора? Как тебя зовут, я спрашиваю!

— Меня зовут Румо.

Бургомистр отодвинул лист бумаги в сторону и посмотрел на него с сочувствием:

— Как карточную игру?

Румо пожал плечами.

— Какая у тебя фамилия? — спросил бургомистр.

Румо понятия не имел о том, что такое фамилия.

— Когда-нибудь она у тебя появится. Итак, тебя зовут Румо — бедный мальчик! Но всё-таки: приятно познакомиться! Меня зовут Йодлер. Йодлер-с-гор. Ты можешь звать меня бургомистр.

Румо кивнул.

— Что ты умеешь?

Румо подумал лишь секунду:

— Я могу хорошо сражаться.

Бургомистр грустно улыбнулся:

— Это умеет тут каждый. С таким же успехом ты бы мог сказать: «Я умею мочиться». Все вольпертингеры умеют сражаться. Я имею в виду: что ты умеешь ещё, кроме как сражаться?

На этот раз Румо долго обдумывал. Ему ничего не приходило в голову.

— Владеешь ли ты каким-нибудь ремеслом?

Румо напряжённо думал. Считалось ли хорошее обоняние ремеслом?

— Кузнец? Столяр? Повар? Писарь?

Румо покачал головой.

— А что с этим? — бургомистр указал на зубы Румо. — Можешь ли ты произносить речи?

Покачивание головой.

— Значит ты ничего не умеешь.

Румо бы с удовольствием рассказал про сражение на Чёртовых скалах, но это прозвучало бы как хвастовство.

Бургомистр откашлялся, как перед официальным заявлением:

— Каждый вольпертингер что-то умеет. Моё личное мнение — У каждого вольпертингера есть своё призвание. Он должен только выяснить — какое. Некоторые выясняют это очень быстро. Некоторым нужно на это больше времени. Некоторые не узнают этого никогда — им просто не повезло. Это — моя философия. Не особо изысканная философия, но я и не могу особо утончённо философствовать. Лучше всего я могу быть бургомистром.

Румо нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Вольпертингеры могут не только хорошо сражаться, это просто не всем известно. Но мы над этим работаем. Мы стараемся, чтобы вольпертингерам предлагали работу не только в качестве телохранителей или элитных бойцов. Однажды нас начнут ценить и за наше духовное развитие. Мы великолепно играем в шахматы.

Терпение Румо заканчивалось. Разговор длился дольше, чем ему хотелось. Что такое шахматы? Он же хотел сражаться, а не играть.

— Какие у тебя вообще планы на будущее?

Румо не понял вопроса.

— Какова твоя цель?

— Я ищу серебряную нить.

Бургомистр закатил глаза:

— Мой мальчик, мы все её ищем. Но кроме этого в жизни есть и другие вещи. Например, э-э-э…, — он посмотрел сосредоточенно на стол, как будто на нём было написано про смысл жизни, затем опять на Румо.

— М-да, ну ты уж сам разберёшься. Хе-хе, — неуклюже засмеялся он. — А теперь закончим все формальности.

Бургомистр открыл ящик стола и вынул лист бумаги:

— Как только подпишешь этот формуляр, то сразу же станешь законным жителем Вольпертинга. Тогда у тебя появятся права на бесплатное жильё и еду. Ты можешь бесплатно посещать школу и пользоваться нашей библиотекой. У тебя появятся следующие обязанности…

Румо, как он обычно, когда дело не касалось сражения, слушал невнимательно. Слова влетали в одно ухо и вылетали из другого.

— Здесь подпиши.

— Хм?

— Твоё имя. Тут впиши.

— Я не умею писать.

— Я так и думал. Большинство новоприбывших не умеют писать. Тогда ты должен пролить свою кровь.

— Что?

— Кто не умеет писать, тот проливает кровь. Сюда!

Бургомистр протянул Румо большую иглу.

— Коли в палец. Оттуда лучше всего кровь льётся.

— Минуточку, — подумал Румо, — а что я тут, собственно говоря, делаю?

Сейчас вот речь шла не об обязанностях ли? Он не хотел связываться с чем-то, отчего у него появлялись обязанности. Он только освободился из плена, он был свободен и хотел познакомиться с нормальной жизнью и Замонией. Он не знал, хочет ли он остаться в Вольпертинге. Хорошо — тут много вольпертингеров. Но Смайк рассказывал, что и в других больших городах можно их встретить. Он особо не жаждал общения со своими соплеменниками. Он был скорее одиночкой. Он хотел только узнать, что значила эта серебряная нить, а потом он бы опять исчез.