Диана Лот - Черепашки-ниндзя против Злобного Крага

Миновав лощину, укрытую густыми за­рослями, они поднялись на холм с четырь­мя кряжистыми дубами, которые были об­несены оградой из больших серых валунов.

Кое-где каменная ограда обвалилась.

После скудного ужина путники улеглись на земле. Донателло уселся у костра охранять сон друзей. Спустя час, Мике­ланджело внезапно вскочил на ноги, поднялся на холм, долго смотрел на далекие горы, настороженно прислушиваясь к ше­поту ветра.

— В чем дело? — обернулся к нему Дона­телло.

— Мне показалось, что в лощине мельк­нула серая тень, — отрывисто ответил Ми­келанджело. — Ты ничего не замечал подо­зрительного?

— Мало ли что померещится в сумерках, — поежился Донателло. — Я ничего не заме­тил. Только недавно послышалось какое-то далекое завывание.

— Эта серая тень напомнила мне один случай.

— Какой? — спросил Донателло.

— Однажды на меня в сумерках напала стая голодных волков, и я от них еле ноги унес, — рассказал Микеланджело. — И тогда я тоже видел, как неподалеку мель­кали такие же серые тени. Волки не напа­дают сразу на жертву. Они выжидают мо­мент...

После такого рассказа дрему, в которую тянуло Донателло, как рукой сняло. Воца­рилась тревожная тишина.

Луна медленно поднималась все выше. Мертвая тишина углублялась и крепла. От­важному Донателло поневоле становилось не по себе. Он чувствовал, что и Микеланд­жело не спит, а лишь чутко дремлет. Су­мерки укутали предгорное плато. В небе одна за другой зажигались звезды. В голу­бовато-серебристом свете луны горные уте­сы отбрасывали на землю черные тени. Са­мую большую тень отбрасывал громадный пик со снежной вершиной и каменистыми склонами, где не росли ни лес, ни травы.

Донателло показалось, что со склонов этого пика вниз сбегают какие-то тени. Но пока не было повода хвататься за оружие. Он напрягся и прислушался. Ночной ветер свистел в ветвях дуба, под которым они расположились на ночлег, и шуршал стеб­лями вереска.

Однако, в этот приглушенный свистящий шорох вплетался заунывный, с переливами вой, словно ветер выл над горными ущель­ями.

«Это не звук ветра, — понял Донател­ло. — Ветер не воет волчьими голосами. Волки спустились со склона горы и нача­ли охоту за нами. Доживем ли мы до рас­света?»

Не колеблясь больше ни секунды, Дона­телло разбудил попутчиков и шепотом предупредил об опасности. Понимая, что ночная тьма не помешает стае волков об­наружить место их ночлега, они поспешно разожгли костер. Тотчас же со всех сторон послышался громкий звериный вой. В ночной мгле зловеще поблескивали пар­ные огоньки.

Внезапно там, где каменная ограда обва­лилась, они увидели огромного волка, осве­щенного пламенем костра. Он застыл в проломе и хрипло взвыл, подавая сигнал к атаке.

Положив левую руку на рукоятку меча, а правой опершись на кожаный пояс, Мике­ланджело шагнул навстречу зверю.

— Ну ты, шелудивая собака, — нарочито негромко проговорил он. — Перед тобой — благородные черепашки-ниндзя и наслед­ный принц Умбрийского королевства Гре­гори. Так что убирайся отсюда, если тебе дорога твоя облезлая шкура.

Рассвирепев от этих оскорбительных слов, зверь с коротким рычанием прыгнул вперед. В тот же миг Леонардо извлек из-за пояса короткий кинжал. Коротко взвыв, вожак стаи рухнул на землю. В горле у не­го торчал кинжал.

Путники извлекли из ножен мечи, при­готовившись отразить атаку. Кольцо злове­щих огоньков тотчас распалось. Когда Гре­гори и черепашки-ниндзя подошли к ограде, волков на склоне уже не было. Ли­шившись вожака, стая отступила. Путни­ков окружала безмолвная тьма.

— Как-то подозрительно легко мы их по­бедили, — высказал вслух свои сомнения Рафаэль. — Слабо верится, что волки про­делали такой путь только, чтобы сразу раз­бежаться.

— Мы получили передышку, но ненадол­го, — сказал Микеланджело. — Волки не угомонятся. Скоро они выберут себе нового вожака и опять ринутся в атаку. Однажды я уже попадал в подобную переделку.

— И как же ты выкрутился? — спросил Грегори.

— Пришлось всю ночь отсиживаться на ветвях дерева...

Миновала полночь. Время ожидания тя­нулось нестерпимо медленно. На западе, почти что у самой земли то гасла, ныряя в драные тучи, то снова бледно вспыхивала луна. Эти слабые, короткие вспышки мерк­ли в предрассветном сумраке.

Путники сидели возле костра и дремали. Но это был не сон, а скорее тревожное за­бытье. Громкий многоголосый вой вывел их из этого забытья. Волки, беззвучно, окружившие холм, со всех сторон кинулись к ним.

Грегори и черепашки-ниндзя подбросили в костер сушняка, обнажили мечи и встали спиной к спине. В неровном свете разгора­ющегося костра они увидели, как серые те­ни перемахивают через невысокую камен­ную ограду.

Леонардо сделал молниеносный выпад — и огромный зверь, жалобно скуля, рух­нул пронзенный на землю. Холодно блес­нул меч в руках Грегори — и у второго волка отлетела голова. Однако, все новые серые тени, как волны, вплескивались в ограду.

Тогда Микеланджело выхватил из костра пылающую головешку и подбежал к дубу, под которым недавно дремал. Сухое дерево быстро превратилось в неистово полыхаю­щий факел. Ярко осветив место боя, над холмом словно распустился гигантский ог­ненный цветок.

Ослепленные волки в ужасе попятились. Мечи Грегори и черепашек-ниндзя круши­ли ошеломленных, оцепеневших зверей. Просвистевший в воздухе кинжал Донател­ло поразил в сердце черного волка — он был избран новым вожаком. Оглушительно взвыв, зверь свалился замертво. Его смерть завершила битву. Оставшиеся в живых волки обратились в бегство.

К утру вековой дуб еще медленно дого­рал. Дымное облако клубилось над холмом. С первыми лучами бледной зари начали гаснуть всплески огоньков, пробегавших по обугленному стволу.

Окинув взглядом равнину, путники уви­дели, что все волки бесследно скрылись. Черепашки-ниндзя извлекли из мертвых зверей свои кинжалы, вытерли их о траву и засунули за пояса. Позавтракав сухарями с водой, отважные черепашки-ниндзя и ум­брийский принц продолжили путь.

Из-за гор неспешно выплыло солнце. В голубоватой рассветной дымке виднелись зубчатые контуры горного хребта, обрыва­ющегося к равнине отвесной стеной. Пут­ники были твердо намерены к сегодняшне­му вечеру достигнуть входа в подземелье.

Они двигались по каменистой равнине, иссеченной сетью извилистых трещин и усеянной россыпями бурых камней. Беско­нечно тянулась бесплодная земля с бурой, иссохшей, растрескавшейся почвой, крас­новатыми валунами и россыпями гальки. Вокруг не было видно ни единой живой ду­ши. Путники старались не думать, что слу­чится, если ночь застигнет их на этой рав­нине.

Наконец, они вышли к каменистому рус­лу пересохшей речки, по берегу которой тянулась мощеная красными плитами до­рога.