Пол Стюарт - Вольная Пустошь

Вумеру мягко потянула Феликса за руку.

— Вух-вух, — ласково прошептала она.

Феликс притих. Он не понимал языка больших неуклюжих толстолапов, но знал, что самая старая и преданная подруга Плута не позволит причинить юноше вред. И если Вумеру верит эльфам-дубовичкам, ему тоже придётся поверить. Феликс тяжело опустился на стул и мрачно проводил взглядом странную процессию, исчезающую в дверях.

А за дальним столиком в самом тёмном углу просторного зала замер, словно каменное изваяние, старый отшельник Пират Топей.

Наконец двери захлопнулись, и в таверне воцарилось привычное веселье. Но за столиком, где сидели Друзья Плута, повисла напряжённая тишина.

— Что ж, если мы не можем отправиться вслед за Плутом на этот подозрительный Колыбельный Остров, — прервал молчание Феликс, — придётся Дожидаться его возвращения на берегу. — Он покачал головой, капитан Гриф громко всхрапнул. — Что-то подсказывает мне, что эта ночь будет долгой.

Пират Тоней не сводил с Феликса задумчивых глаз, а Матушка Синешейка уже спешила к молодому предводителю Духов Тайнограда с кружкой пенистого лесного грога.

А по шумным улицам Нового Нижнего Города и окружении тихо напевающих эльфов-дубовичков брёл Плут Кородёр. Боковыми аллеями и узкими переулками братья вели его к Северному Озеру. Глядя по верх голов своих крохотных провожатых, Плут изучал окрестности. Повсюду мелькали радостные лица гоблинов, трогов, троллей и вейфов — они пели, плясали, шутили и хохотали, но Плут отметил для себя кое-что странное.

Губы озорных гуляк шевелились, но юноша не слышал ни слов, ни песен, ни смеха. До его ушей долетал только грустный, глубокий и монотонный напев эльфов:

— Оох-маах, оомалаах. Оох-маах, оомалаах. Оох-маах, оомалаах.

Юноша остановился и помотал головой, пытаясь избавиться от назойливого, завораживающего мотива. Но ничего не вышло, семенящие рядом эльфы-дубовички лишь подталкивали его вперёд. Так они и шли по залитой розовым и золотым светом тропинке мимо одиноких причалов, рыбных лавок и зарослей тростника, мимо воссоединившихся семей и влюблённых парочек, прогуливавшихся под руку по берегу.

Чем дальше они уходили, тем слабее становился свет фонарей, и на чистой, а порой мутной поверхности воды вспыхивали крупные звёзды и отражалась полная серебристая луна. Всё реже попадались загулявшие прохожие, тропинка стала совсем узкой и вскоре затерялась в высокой траве.

Впереди виднелся лес, туда и направились эльфы-дубовички. Листва на деревьях была настолько густой, что сквозь неё не мог просочиться лунный свет, и единственным маяком для Плута были сияющие одежды угрюмых братьев, пробирающихся через тернистые заросли к озеру.

Плут шёл как зачарованный. Тихое пение, неземной бирюзовый свет, идущий от одежды братьев, завораживали. Наконец они вышли к озеру и увидели луну, сейчас напоминавшую серебряный слиток, который кто-то взял и опустил в воду. И вдруг юноша понял, что засыпает. Ноги отяжелели, глаза стали слипаться.

— Ступай потихоньку, молодой господин, — проговорил эльф с курильницей. — Я тебя поддержу.

Плут остановился в замешательстве, поглядел под ноги и увидел у самого берега рыбачью лодку, накрепко привязанную к шершавой коряге. Это была маленькая, почти круглая, сплетённая из лесного ивняка лодка, обтянутая тильдячьей кожей.

Часть эльфов-дубовичков уже расположилась на скамье, остальные ждали, пока усядется Плут. Юноша залез в лодку, устроился между двумя братьями, и ему сразу стало тепло и уютно. Эльфы дружно заработали вёслами, и лодочка заскользила по озёрной глади.

Вёсла мерно рассекали воду, лодка покачивалась на волнах, а братья продолжали тянуть свой унылый мотив. Но чем ближе становился остров, тем яснее Плут сознавал, что это мрачное завывание было не единственным звуком в округе. С острова неслась похожая мелодия, только в этот раз она казалось юноше в сотни раз слаще и светлей.

Плут закрыл глаза и уронил голову на грудь.

— Подожди немного, Плут Кородёр, — прозвучал у самого уха голос Граальзуха. — Ещё не время.

Лодка с тихим стуком ударилась о берег. Плут разлепил веки и широко зевнул. Эльфы-дубовички смолкли, шестеро из них вылезли на берег и вытащили на сушу лодку.

Граальзух взял Плута за руку.

— Следуй за мной, Плут Кородёр, — молвил он.

Братья стали пробираться сквозь лес к самому сердцу острова. Плут время от времени различал бледный бирюзовый свет, пробивающийся меж ветвей.

— Теперь уже недалеко, — пробормотал Граальзух и вдруг улыбнулся Плуту.

Юноша сонно улыбнулся в ответ. Чем глубже в чащу уходили братья, тем реже попадались на их пути серебристые ивы, зато всё чаще встречались колыбельные деревья — огромные, с толстыми узловатыми стволами, размашистыми сучьями и крупной листвой. Тёплый ветер доносил из глубины диковинного острова протяжные напевы и переливчатые трели. Лунный свет растёкся по лесу, и всё вокруг окрасилось в глубокий бирюзовый цвет.

— Как же… как здесь красиво, — благоговейно прошептал Плут.

— Она приветствует нас, — произнёс Граальзух.

— Она?

— Колыбельная роща, — объяснил эльф-дубовичок. — Эти рощи самые древние и таинственные уголки Дремучих Лесов. А наша роща — самая древняя и таинственная из всех. — Граальзух крепче сжал руку Плута. — И она приветствует тебя, Плут Кородёр, ибо здесь ты найдёшь мир и покой.

— Но почему, почему? — прошептал юноша, вслушиваясь в ласковую мелодию, заполнявшую бирюзовый лес.

— Мы видели тебя во сне, — проговорил Граальзух. — И знаем, что ты перенёс много страданий.

— Вы имеете в виду Губительный Вихрь? — спросил Плут, пытаясь припомнить хоть что-нибудь. — Он застал меня в Краевых Пустошах.

— И это тоже, — кивнул эльф-дубовичок. — Ты, как и многие другие до тебя, попал в эпицентр Вихря.

— И вы можете меня излечить? — робко спросил Плут.

Граальзух окинул его взглядом с головы до ног.

— Всё в твоей власти, Плут Кородёр, — загадочно ответил он.

Они пошли дальше и наконец добрались до самого сердца рощи, где их уже ждали другие эльфы.

Плут огляделся по сторонам. Листва всколыхнулась, рощу наполнили новые звонкие напевы, и изумлённый юноша увидел несколько серых, похожих на мешки предметов, покачивающихся на ветвях. И хотя никогда прежде Плут не видел ничего подобного, он сразу понял, что перед ним. Ещё в детстве он видел такие изображения в свитках, хранящихся в Большой Библиотеке.

— Коконы Птицы-Помогарь, — выдохнул Плут.