Пол Стюарт - Древний странник

Квинт покачал головой:

— Они пытались убить не нас. Твоего отца. На тебе его плащ, и они думают, что добились цели.

Они подняли глаза. Далеко вверху, на фоне неба виднелись две фигуры, не больше лесных муравьёв, подсвеченные лампами Западной Пристани. Они глазели вниз с балюстрады.

— Наши убийцы-неудачники, — с горечью сказал Квинт.

— Пусть они получат то, что хотят, — сказала Марис. Она вынула кирку из рукава, стянула с себя плащ отца, свернула его в рулон и швырнула вслед за клеткой. Накидка Квинта последовала за ним. — Некоторое время они будут думать, что их план удался. — Она повернулась к Квинту с широкой улыбкой на губах — и удивилась, увидев его мрачное лицо. — Подбодрись! Мы ещё живы!

Квинт фыркнул.

— Если ты ещё не заметила, — сказал он, — мы торчим сбоку летучей скалы, высоко над землёй. Мы не можем спрыгнуть. Мы не можем влезть вверх или слезть вниз. У нас нет даже паракрыльев. Что нам делать? Скажи мне.

Марис спокойно смотрела на него:

— Мы будем делать то, что мы собирались делать.

Её зелёные глаза вызывающе сверкали.

— Марис, пожалуйста, держи фонарь неподвижно, — сказал Квинт, стараясь сдержать раздражение. Он искал на стене чёрные стрелы, а Марис не хотела облегчить его задачу. — Я ничего толком не вижу.

— Почему ты тогда сам его не держишь? — огрызнулась Марис.

Квинт вздрогнул. В её тоне было прежнее высокомерие, холодный гнев, который он слышал во Дворце Теней, в Фонтанном Доме.

— Ах, я забыла, — добавила она, — у тебя же эта маленькая проблема с огнём.

Квинт отвернулся. Он более тщательно исследовал стену. Они не только могли сбиться с пути, но вот уже начинали ссориться.

— Сюда, — сказал он наконец, указывая направление. Он подобрал кирку и зашагал.

Когда Квинт впервые вошёл в туннель, всё было совсем иначе. Тогда он следовал за профессором, не зная, куда тот ведёт. Сейчас от него зависело, не потеряются ли они в бесконечном лабиринте сдвигающихся туннелей. Сначала впереди шла Марис. Но Марис не знала, что она должна искать. Квинт же знал точно, какими были те стрелки, которые он рисовал на стенах. И они поменялись местами. Теперь результат был гораздо лучше. Квинт шёл впереди, Марис — вплотную сзади с фонарём над левым плечом Квинта. Пламя, горевшее рядом с лицом, держало его всё время в напряжении. Он прикусил губу и вглядывался в странное, жутковатое свечение впереди. Красноватый воздух мерцал мелкими вспышками света в отдалении.

— Извини, — близко к его уху сказала Марис.

— И ты тоже, — сказал Квинт. — У нас и так забот полно, лучше не скандалить. — Он вздохнул. — Бесконечный лабиринт туннелей. Постоянное движение скалы. Лучше двигаться побыстрей.

Квинта беспокоила не только скала, но также и существа, которые там нашли прибежище. Он ещё очень хорошо помнил своё первое посещение туннеля. Мигающий алый свет. Хлопанье и сопение — и крик такого явного удовольствия, когда око попробовало его крови.

Они подошли к развилке. Квинту нужно было сосредоточиться, чтобы выбрать правильный путь. Внимательно рассматривая стену, он вдруг почувствовал, что за ним следят. Холод пробежал по его позвоночнику.

— Это? — указала Марис на маленькую кривую стрелку на стене.

— Да, — неуверенно ответил Квинт. — Да. Пошли сюда.

Они молча пошли по левому туннелю в глубь скалы. Атмосфера вокруг них менялась с каждым шагом. Шипение становилось тише, жужжание становилось громче, температура росла. Оба они скоро начали стирать пот со лбов, распахиваться. Им всё больше и больше становилось не по себе, оттого что путь всё время шёл вверх. Квинт внезапно остановился. Марис натолкнулась на него, фонарь бешено закачался.

— Что случилось? — спросила она.

— Мы идём неверно.

— Неверно? — переспросила она с холодным гневом в голосе. — Я думала, что мы идём по твоим отметкам.

— Да, — ответил Квинт, стараясь оставаться спокойным. — Но когда я шёл за твоим отцом, туннель был ровным. Этот туннель…

— Идёт вверх, — закончила Марис и вздохнула.

— Должно быть, мы неправильно свернули. Нам надо вернуться.

— Прекрасно, — сказала Марис безжизненным голосом. Она даже не сердилась. Она была слишком утомлена. — Иными словами — мы потерялись. — Марис поникла, сжалась и опустилась на пол. Фонарь чадил, пламя его угасало, так как масло было на исходе.

— Мы не должны сдаваться, — сказал Квинт. — Он нагнулся и заставил себя поднять фонарь. Его руки тряслись, и язычок пламени заколебался. — Давай, Марис, пошли, — упрашивал он её. — Я понесу фонарь, заставь себя подняться.

Марис молчала, закрыв лицо руками.

— Марис, пожалуйста! Ты мне нужна, я не могу справиться один. — Он протянул ей руку.

Марис подняла голову. На её ресницах висели слёзы, но в глазах появилось знакомое выражение: упрямство и храбрость. Она улыбнулась, взяла его руку и позволила себя поднять.

— Извини, — сказала она снова и взяла у Квинта фонарь — и в этот момент пламя погасло. Они погрузились во тьму. Всё же в туннеле не было абсолютно темно: каменные соты слабо светились.

— Теперь будет труднее находить стрелки, — сказал Квинт.

— Значит, я была права. Мы потерялись, — прошептала Марис.

Её слова отшуршали и затихли. В туннеле мерцали крохотные огоньки, то холодные синие, то ядовито-зелёные. На фоне слабого, мрачного свечения Марис выглядела жалко: голова снова поникла, плечи ссутулились. Квинт схватил её за руку:

— Всё будет нормально, Марис, вот увидишь. — Уголком глаза он заметил вспышки нежно-розового и жёлтого света.

— Но как, Квинт? Как? Здесь слишком темно, чтобы найти стрелки. Ты ведь сам сказал.

— Я сказал трудно. Но можно. А если мы не сможем разглядеть, тогда мы почувствуем дорогу. Будем придерживаться одного направления.

— Почувствуем? Мы же ничего здесь не знаем. О Квинт, мы пропали!

Её отчаянный выкрик отозвался рокотом в тёмном туннеле. Зёрна песка, тихо шипя, заструились вдоль стен. Мерцающие огоньки сразу стали ярче. Они вспыхивали и гасли, вспыхивали и гасли…

— Видишь? — прошептал Квинт. — Что с ними?..

Марис крепче вцепилась в рукав Квинта.

— Это глистеры, — прошептала она. — Хотя я никогда раньше не видела так много.

Мне это не нравится.

— Они реагируют, на то, что ты говоришь, — сказал Квинт и помолчал. — Что ты об этом думаешь?