Пол Стюарт - Древний странник

— Глистер вернулся? — Квинт сел и прижал руку ко лбу. — Я про глистера совсем забыл. Последнее, что помню, — я говорил с этим… а потом что-то странное.

— Ты видел его? Он парил в воздухе? У него были рога?..

— Нет, — нахмурился Квинт. — Он был маленький, хилый, с громадными глазами… пока… пока не превратился в меня!

— В тебя! Конечно! — воскликнула Марис.

— То есть как?

— Он может принимать чьё угодно обличье, — объяснила Марис. — Отец всё объяснил. Это оборотень!

— Оборотень?!

Марис жалобно кивнула:

— Мой отец создал Хрумхрымса, Квинт.

Квинт широко раскрытыми глазами смотрел на неё.

— Не понимаю. Его же не существует. Он есть только в сказках и мифах.

— Теперь существует.

Поднявшись на ноги, Квинт вспомнил, как рука тянулась к его груди. Он опустил голову. Большой Печати не было.

— Я взял печать твоего отца. Что я теперь ему скажу? Ну и дурак же я! Он меня обвёл вокруг пальца. — Кинт прикусил нижнюю губу. — Марис, Хрумхрымс ненавидит твоего отца.

— Моего отца? Мы должны сейчас же вернуться и предостеречь его. — Она с раскаянием покачала головой. — Он так старался, чтобы Хрумхрымс не сбежал, Квинт! Ох, Квинт, зря мы сунули нос в это дело. Это всё из-за нас. А сейчас его жизнь в опасности.

— Если бы мы знали! — сказал Квинт. — А ведь мы пытались помочь.

Марис вздохнула, встала и решительно направилась к двери.

— Пойдём скорее.

— А что Бунгус? И глистер?

— Бунгус храбрый! Он дрался с глистером, чтобы я могла тебя найти. Идём к нему, Квинт.

Марис первой покинула лабораторию. Квинт был больше, поэтому он не мог выскользнуть, не задевая дверь. Когда он протискивался, труба, заклинивающая дверь, хрустнула.

— Труба! — закричал Квинт.

Марис обернулась, схватила Квинта за руку и резко дёрнула. Оба кувыркнулись на пол перед дверью, которая бесшумно закрылась за ними.

— Закрылась навсегда, — прошептала Марис.

— Но слишком поздно, — мрачно добавил Квинт. Он встал и помог подняться Марис. — Пошли отсюда.

Оставив позади узкую щель между сдвинутыми скалами, они подошли к соединению четырёх туннелей.

Марис удивлённо огляделась:

— Бунгус был здесь. Глистер появился оттуда. Я слышала, как они сражались.

Они осмотрелись в мрачном туннеле. Свет фонаря вдруг упал на лежащую, раскинув руки, фигуру.

— Бунгус? — выдохнул Квинт.

Они осторожно приблизились. Бунгус лежал ничком. Марис увидела знакомую ветхую одежду и посох с круглым резным набалдашником в иссохшей руке.

— О Бунгус, — простонала она.

— Я узнаю место, — сказал Квинт. — Мы у входа в логово глистера.

Марис удивлённо огляделась. Входа нигде не было видно.

— Здесь обвал, — сказал Квинт. — Смотри… — Он указал на обломок резного дерева, зажатого в расщелине скалы. — Это кусок посоха Бунгуса. Он сломал его, когда сдвигал этот кусок скалы.

В этот момент Бунгус издал слабый, шипяший вздох. Квинт подскочил к нему и попытался приподнять его голову. Как только пальцы Квинта прикоснулись к голове Бунгуса, тело старого библиотекаря пронзила судорога, он резко перевернулся на спину, жёстко ударившись спиной об пол. Квинт вскрикнул и отпрянул. Бунгус смотрел на них, словно удивляясь.

Квинт замер, поражённый, а Марис вскрикнула. Лицо перед ними было неузнаваемо. Щёки впали, кожа лежала прямо на костях. Губы превратились в две тонкие полоски, обнажая два ряда жёлтых зубов, застывших в мрачной гримасе. Хуже всего были глаза, без следа зрачков или радужной оболочки, сплошь белёсые, ничего не выражающие пятна.

— Красное чудовище… — бормотал Бунгус приглушённым хриплым голосом; каждое слово стоило ему неимоверного усилия. — Остановить его… Спасти дочь Линиуса…

Слёзы закапали из глаз Марис.

— Вы спасли меня, — всхлипнула она. — Не пытайтесь больше говорить.

Но Бунгус ничего не замечал.

— Страх… Щупальца… — Его правая рука подрагивала. — Чайн… Нужен чайн… где чайн?.. Куда он делся? Где чайн ?

Вдруг спина Бунгуса выгнулась, как будто его тело пронзил электрический разряд. Пальцы изгибались, волосы встали дыбом. В следующий момент всё было кончено. Тело Бунгуса обмякло, язык высунулся изо рта, последний выдох прошелестел в его горле.

— Нет! — застонала Марис. — О Бунгус, Бунгус! Это всё из-за меня.

Квинт обнял Марис за плечи, пытаясь успокоить.

— Я тоже виноват, — сказал он. — Бунгус погиб, защищая нас обоих. Последнее, что он сделал — завалил глистера в его пещере. Он мог бы гордиться, зная, что навеки запер чудовище.

— Да, — всхлипнула Марис. — Он был таким хорошим. И таким храбрым. — Она обернулась к Квинту. — А мы освободили Хрумхрымса! Что теперь делать, Квинт?

— Надо идти к профессору, — сказал Квинт. — Он знает, что делать.

Марис с сожалением покачала головой. Отец был слишком слаб, он не мог даже ходить. Когда она уходила, он крепко спал. Он выглядел таким хрупким и истощённым. Впервые за всю свою жизнь Марис испытывала сомнения в могуществе своего отца, Высочайшего Академика Санктафракса. Что он сможет сделать против монстра? Но нельзя показывать Квинту свои страхи. Она должна быть сильной.

— Да, Квинт, — сказала она храбро. — Он знает, что делать.

Вечернее солнце висело низко над городом. Оно лениво освещало Санктафракс, превращая его величественные здания в золотые утёсы и бросая длинные тени в ущелья аллей и улочек. Воздух был совершенно неподвижен, но во всех школах и колледжах города небоведы, будь то дождеведы или облаковеды, ветроведы или дымковеды, приходили к одному и тому же заключению из всех данных своих тщательнейших наблюдений: это затишье перед бурей. Каждый измерительный инструмент города это подтверждал.

На самом верху Обсерватории Лофтуса профессор Света поднял взгляд от своего стационарного анемометра.

— Мы как раз вовремя провели процедуру Благословения, — сказал он. — Великая Буря придёт в Санктафракс не позже чем через час.

Его коллега, профессор Тьмы, кивнул торжественно:

— Да поможет Небо Гарлиниусу Герниксу вернуться в Санктафракс с драгоценным грозофраксом, взятым у Бури.

— Да поможет ему Небо! — повторил профессор Света. Он повернулся и посмотрел в окно. Находясь на высшей точке Санктафракса, профессор мог обозреть весь город: Школу Света и Тьмы, Большой Зал, Центральный Виадук, Восточную и Западную Пристани. — Санктафракс, — восхищённо произнёс он. — Прекраснейший город всего мироздания.