Джордж Макдональд - Принцесса и Курд

Мальчику показалось, что теперь тут все по-другому. Он удивился, но не очень сильно, ведь главное, о чем он помнил – он шел, чтобы спасти птицу. Судя по всему, до башни старой дамы было уже рукой подать. Еще один коридор привел его к двери, которая показалась знакомой. Сначала Курд хотел сразу войти, но, чего-то испугавшись, постучал. Никто не ответил ему. Дверь медленно открылась, и Курд увидел очередную, на этот раз уж точно последнюю, лестницу с узкими ступенями. Видимо, тогда, в прошлый раз, принцесса вела мальчика в башенку по другой лестнице. Тут все осталось по-прежнему, и Курду даже показалось, что если он обернется, то увидит Ирен. Мальчик медленно поднялся по лестнице и очутился на маленькой площадке. Перед ним были две двери. В какую он должен войти? Может быть, постучаться?

Он замер и услышал знакомый шум, шум вращающейся прялки. Он узнал этот звук, потому что его мама тоже иногда пряла. К тому же именно прялка научила его сочинять стихи и песни. Теперь он точно знал, куда идти.

Мальчик стоял прислушиваясь, а прялка жужжала и жужжала, играя новыми рифмами. Курд, зачарованный звуками, словно бы задремал. Но вдруг мальчик вспомнил о бедной птице, лежащей без движения у него на ладонях. Она словно разбудила его и заставила постучать.

– Входи, Курд, – ответили ему.

Курд замер. Сердце, которое не дрогнуло при виде армии гоблинов, затрепетало от мягких слов приглашения. И еще эта белая птица, истекающая красной кровью! Он не мог смотреть на нее без содрогания. Курд осторожно открыл дверь.

Что же он увидел? Сначала ничего, только луч серебристого лунного света, падающий на пол через открытое окно. Он стоял и смотрел на него, забыв закрыть дверь.

– Почему ты не входишь, Курд? – спросил голос. – Ты что, раньше не видел лунного света?

– Я не видел лунного света без луны, – ответил Курд. Храбрость постепенно возвращалась к нему.

– По-моему, – снова заговорил голос, – лунного света без луны не бывает.

– Но ведь луна снаружи, – удивился Курд.

– Но ты же внутри.

Помолчав, голос продолжал:

– Есть луны, о которых ты, Курд, ничего не знаешь. Где есть одно солнце, там всегда много лун... и причем самых разных. Пойди и посмотри из моего окна, и ты увидишь, на что они похожи.

Ласковые нотки в голосе заставили Курда вспомнить, зачем он пришел. Курд закрыл дверь и сделал несколько шагов по направлению к лучу лунного света.

Все это время шум прялки не прекращался, но только теперь Курд увидел ее. Это была изящная вещь очень тонкой работы. Стояла она в середине лунного луча, и похоже, пряжей был сам луч. Подойдя еще ближе, Курд увидел, что пряжу тянут две маленькие руки. Обладательница этих рук находилась по ту сторону лунного луча, и ее не было видно. Только подойдя вплотную, Курд увидел, что за прялкой сидит очень старая женщина. Да, конечно, это и была прапрапрабабушка принцессы. Она сидела и крутила колесо прялки, стоящей перед ней, колесо это напоминало длинноногого паука в своей паутине. Женщина пряла и пряла.

Курд даже замер от удивления. Ведь то, что он увидел, не было похоже ни на рассказы Ирен, ни на его собственные воспоминания. Седые волосы старушки казались запутанными и так искрились в лунном свете, что Курд не мог сказать, где начинается одно и кончается другое. Старушка производила странное впечатление. Одежда висела на ней, голова ушла в плечи, а маленькие руки напоминали серые лапки, царапающие нить, которая в лунном свете казалась Курду просто невидимой. Он чуть было не улыбнулся, но потом тяжело вздохнул: он вспомнил, с каким восторгом принцесса рассказывала о прапрапрабабушке. Курд и сам привык думать о ней как о старой даме. В этот момент маленькая старушка нагнулась, и лицо ее попало в полосу лунного света. Курд увидел, как сверкнули ее глаза, и смех застрял у него в горле.

– Зачем ты пришел сюда, Курд? – спросила она ласково, как и раньше.

Курд вспомнил, что он натворил.

– О, матушка! Посмотрите сюда, – смущенно попросил он, шагнув вперед и показал голубя.

– Что там у тебя? – спросила она.

Старушка долго разглядывала птицу. Когда на голубя упал луч лунного света, он чуть-чуть пошевелил крыльями. Старая дама взяла его из рук Курда и прижала к груди, покачивая и бормоча что-то себе под нос, словно это была не птица, а больной ребенок.

Курд увидел, как она огорчилась. И окончательно расстроился.

– Я не хотел причинять ему вреда, матушка. Я просто как следует не подумал.

– Ах, Курд! Что бы было с этой птицей, если бы не я? – спросила старушка. – Ты сказал, что не хотел причинять ему вреда... Ты все делал с самыми чистыми намерениями...

– Да, – кивнул Курд и опустил голову.

– Помни, что бы ты ни делал с хорошими намерениями, ты всегда можешь кому-то причинить вред. Я стараюсь, чтобы намерения каждого исполнялись так, как бы он сам того хотел. Я видела, как ты выстрелил из своего лука. Но тогда ты еще не понимал, что перед тобой живое существо. Теперь ты это помял и огорчился. Опасно совершать вещи, о которых все до конца не известно.

– О, не браните меня, матушка. Я не знаю, что сказать в свое оправдание, – ответил Курд. – Спасите птицу, если можете, – добавил он тихо.

– Ты совершил большую ошибку, – продолжала старушка. – Ты должен был немного подумать! Последнее время ты постоянно делаешь что-то не так. Но наконец-то ты поступил правильно, придя сюда.

Курд смутился.

– В мире существует много хорошего. Однако расскажи мне, почему ты выстрелил в голубя?

Старушка разговаривала с мальчиком тихим ласковым голосом, и ему казалось, что этот голос убаюкивает его. И еще ему казалось, что он стал самым замечательным парнем в округе. «В самом деле, я никогда не думал, что хорошо, а что плохо в моих поступках», – подумал Курд. Он словно бы задремал. А потом лучик лунного света коснулся его, и он как будто проснулся и как будто заново увидел старушку, крутившую прялку.

– Да, матушка, понимаю, – сказал он. – Благодарю вас. Вы околдовали меня своей прялкой. Да, теперь я вижу, что последнее время часто поступал неправильно! Когда я стрелял в птицу, я ведь знал, что не надо этого делать, но не остановился. Я сделал ужасную вещь! Благодаря вам я понял, что ошибался, и мне кажется, что я теперь знаю, как исправить это.

– Но все ли ты делал так уж плохо, Курд? Подумай хорошенько, – сказала старушка, и ее голос стал еще нежней.

– Я делал ошибку за ошибкой. Самое главное – я никогда не пытался стать лучше. Я не помогал своей матери, да и отцу не слишком-то помогал. Знаете, мне все время казалось, что что-то идет не так, но мне не с кем было поговорить. Я ворчал на свою работу, да и вообще все делал спустя рукава. Не знаю, смогу ли я теперь исправить все это.