Яник Городецкий - Треугольник

"Кот Март Андреевич. 1991 — 2004" — прочитал я и подошел к камню. Я погладил его рукой, а потом, развернувшись, увидел Пальму с Юлькой. Они шли ко мне и несли букеты каких-то странных цветов.

— Нет, — прошептал я. — Не надо! Не надо!

Я кричал и плакал. Я бил камень кулаками, крича, чтобы он исчез, чтобы все прекратилось, чтобы не было ничего этого. Я размазывал по лицу слезы, и они высыхали, оставляя на щеках грязные подтеки.

— Не надо!

— Март, проснись! Март! Проснись, не кричи!

Я распахнул глаза. За плечо меня трясла Юлька.

— Март, ты что? Тебе сон плохой приснился? Ты так кричал…

— Я кричал? Я кричал во сне, — испугался я. — Я кричал на самом деле?

— Еще как, — закивала девочка. — Ты всех соседей перебудил, наверное.

— Правда? Извините…

— Да что ты. Что тебе снилось?

— Кладбище, — сказал я. — А на кладбище — я…

Подошел Пальма со стаканом воды.

— Вот, выпей, — он протянул мне таблетку. — Это от нервов, не бойся.

— Да я нормально себя чувствую…

— Да выпей, хуже не будет. Кошмар, ты так орал.

— А долго? — спросил я и резко запрокинул голову, стараясь проглотить таблетку.

— Да нет. Минуту где-то. Мы тебя будили, а ты не просыпаешься.

— Извините, — прошептал я.

— Да это-то фигня. За тебя страшно. Ты так с ума сойдешь.

Я покачал головой.

— Который час?

— Четыре сорок.

Ух ни фига себе. Рано же я весь дом перебудил.

Я лег на спину и стал смотреть в потолок. Нет, не случайно мне эта дурь снится. Что-то она значит.

— А где у нас в городе кладбище?

— Да не так далеко. Март… а может, не надо тебе туда? — Юлька встревожено посмотрела на меня. — Раз такое приснилось.

Я закрыл глаза.

— Я не знаю.

— Может, спать будем? — резонно предложил Пальма. — Кот, хочешь спать?

— Я не знаю. Я ничего не знаю. Я хочу домой.

Я повернулся на другой бок, чтобы размазать по подушке подступившие слезы. Ну сколько можно реветь!

— Ты скоро будешь дома. Точно скоро будешь дома, — обнадежила меня девочка. — Ну не может быть иначе. Даже думать про это брось, ясно?

Я кивнул. Пальма лег на матрац рядом и подпер ладонью щеку.

— Люди, а хотите Новый Год? Прикиньте: елка, подарки, снег, фейерверки… Кот, ты любишь Новый Год?

— Кто ж его не любит, — вздохнул я.

— Ну, вот Юлька например.

— Чего? — возмутилась Юлька. — Ты что ерунду какую несешь?

— Ну ладно, ладно, не возникай… А вот я бы хотел Новый Год провести как-нибудь нестандартно. Вот, например, у моря. Прикольно? Прикольно.

— Сам же только что говорил — снег. А теперь вдруг море! — подколола Юлька брата. — Ты лжец.

— Да нет, на худой конец и снег годится. Просто хорошо бы у моря. Вот ты, Март, хотел бы встретить Новый Год в море?

— Нет, — твердо сказал я. — Не хотел бы. Я плаваю, как топор.

— Ну ладно, не обязательно в море. Можно просто сходить куда-нибудь. В какое-нибудь интересное место.

— В какое?

Пальма задумался.

— Ну, не знаю. Честное слово, некуда.

— А мы раньше каждый Новый Год вместе с мамой ходили гулять. Поздно ночью. А потом она замуж вышла.

— И перестали ходить?

— Да не, не перестали. И сейчас ходим. А все равно уже не так.

— Ты не любишь отчима, да?

Я пожал плечами.

— Я не знаю. Я за него замуж не выходил, чего мне его любить.

— Он тебя бил?

— Редко. Даже почти не бил. Может, пару раз. Да мы просто не замечаем друг друга. А так, в принципе, нормально друг к другу относимся.

Я подумал и добавил:

— Зато у меня теперь есть брат. Старший.

— Тоже мне радость, — буркнула Юлька. Пальма ничего не ответил. Но я видел краем глаза, что он улыбается.

— Ты еще не осознаешь своего счастья, — пошутил он.

— Ну да. Все, я ложусь спать.

Юлька, единственная из нас с комфортом устроившаяся на диване, укрылась одеялом и отвернулась к стенке. Я тоже стал медленно погружаться в сон — похоже, Пальмина таблеточка начинала действовать. Когда я совсем уже почти спал, мальчик толкнул меня в бок.

— Чего? — сонно прошептал я. — Я что, опять орал?

— Да нет, нет, нормально все. Я думал, ты не спишь…

— А что такое?

— Да ничего. Это… Спасибо.

— За что? — не понял я.

— Ну… за банк.

— А, фигня.

А ведь я достал деньги. А значит, помог Пальме с Юлькой чем мог. А раз помог, значит, они не должны больше видеть меня. Или не так?

Я похолодел при мысли, что брат и сестра больше не смогут разговаривать со мной. Я снова буду один?

Нет, я не хочу больше так!

— Пальма! — крикнул я громким шепотом. — Ты меня точно видишь?!

Идиотский вопрос. Но способность нормально соображать вернулась ко мне уже после того, как я его задал.

— Конечно, вижу, — успокоил он меня. — Странно, что другие не видят. Ты такой же, как и все, совершенно всамделишный. Фантастика.

Не фантастика, а мрачная реальность. Но с другой стороны — разве я встретил бы Пальму и Юльку, если бы не умер? И разве были бы у них полтора миллиона?

Не встретил бы. Стало быть, все не так уж и плохо.

Утром Юлька проспала школу. Мы все встали в половине одиннадцатого, и то — потому что в дверь бешено колотили. Пальма, ничего не соображая спросонья, распахнул дверь. Я подошел.

На пороге стоял мальчик лет семи. Совсем маленький. И забавный. У него были совершенно светлые волосы, а на щеках море веснушек. Он был одет в футбольную форму какого-то английского клуба. Даже гетры нацепил, чудной этот фанат. Под мышкой он держал новенький блестящий мяч с чьим-то автографом.

— Привет, График, — сказал Пальма. — Заходи…

Я удивился. Что за имя — График? Хотя Март ничем не лучше… И кажется, я уже где-то этого паренька видел… Только где?

— Да нет, — мальчик остался стоять на пороге. — Меня бабушка послала. Сказала попросить у вашей бабушки два яйца.

— Ага, — кивнул Пальма. — Два яйца, говоришь. Щас посмотрю.

— Блин! — в коридор ворвалась Юлька. — Вы на часы смотрели?! Пол-одиннадцатого, блин!

— А чего ты расстраиваешься? Радоваться надо. У тебя есть предлог не ходить в школу.

— Да какой, к черту, предлог?! Меня в школе убьют! О, привет, График…

Мальчик на пороге слабовато улыбнулся и помахал Юльке, уронив при этом мяч. Он откатился прямо ко мне. Я, совершенно не задумываясь о последствиях, поднял его и протянул Графику. Машинально. И тут же зарычал про себя. Дурак!

Но График спокойно взял у меня мяч и сказал:

— Спасибо…

Я захлопал глазами и потрясенно кивнул.

Юлька недоверчиво посмотрела на мальчика.

— Ты видишь его?

График пожал плечами, при этом снова выронив мячик.

— А что? Вижу… Только я вижу его в первый раз, и потому не знаю, как его зовут. А вижу я его хорошо. А что?

— Да ничего, — ошарашено посмотрела на него Юлька. Сначала на него, а потом на меня. Я ничего не понимал.