Наталия Гуревич - То, чего не бывает

В последнем Минька сильно сомневался. По его мнению, чародеи сто раз могли бы уже их найти и вытащить. Им просто было ни до кого — они же изыскивают способ побороть Проклуса! Что стоят жизни двух каких-то детей, когда надо спасать Вселенную? Но вера Тэи в непогрешимость Совета была так велика, что он не стал спорить и промолчал.

Они находились в каменном зале, большом, как помещения в Музее Теней. В центре стояла высокая и широкая мраморная плита — то ли постамент, то ли эшафот, — заваленная свитками, книгами, блестящими инструментами, чучелами какими-то. Кроме этого, в зале ничего не было.

— Похоже на рабочий кабинет мага, — сказала Тэя.

Она подошла к завалу и принялась в нем рыться.

— Ну точно! Тут целая куча заклинаний. А это что?.. Ой! Книга меня укусила!

Час от часу не легче! Кусающиеся книги!

— Тэя, отойди оттуда.

— Да мне не больно! Лучше подойди и посмотри, это очень интересно.

Минька с опаской приблизился и заглянул Тэе через плечо. Поверх разнокалиберных бумажек лежала солидная книга в черном переплете, на котором было тисненое изображение фантастической морды с оскаленными зубами.

— Книга с охранной системой, — уважительным тоном сказала Тэя. — Нам показывали такие в школе. Это очень древние книги, написанные еще первомагами.

— Кем-кем?

— Первомаги — это они сотворили Гдетоземье. Много тысяч лет назад магия жила на Земле. Все люди были одарены колдовскими умениями. — Тэя шпарила, как по писаному. — Но люди есть люди. Они затевали войну за войной, несмотря на страшные разрушения, наносимые применением магии. Тогда мудрейшие и искуснейшие из людей-чародеев сплотились, создали Гдетоземье, лишив при этом остальных магического дара. Гдетоземье стало средоточием волшебства, а первомаги следили, чтобы Земля не оставалась без необходимого ей количества чародейства. Среди них, кстати, был и Тезаурус.

«Зубрилка ты, зубрилка», — не без нежности подумал Минька, а вслух спросил:

— В Гдетоземье еще живут первомаги?

— Нет, они ушли. Об этом ничего не рассказывают. Считается, что когда маг достигает вершины мастерства, он начинает существовать по-другому, а другим кажется, будто он исчез. Тезаурус был последним из первомагов. Ты знаешь, как он закончил свою жизнь.

— А Мириус? Он ведь был советником Тезауруса.

— Мириус — старейший наш маг на сегодняшний день. Его взяли с Земли сразу после создания Гдетоземья, но в создании он не участвовал. Самых умных и талантливых, наделенных от рождения особыми способностями землян всегда забирают сюда. Здесь они приносят больше пользы.

— А самых неспособных отправляют отсюда на Землю? — ляпнул, не подумав, Минька.

Тэя застыла и укоризненно посмотрела на Миньку.

— Ой, прости! Я просто так сказал, я даже не подумал о тебе!

Тэя махнула рукой.

— Тэя, — после паузы осторожно спросил Минька. — у тебя что же, совсем ничего не получается?

— Совсем, — сухо ответила Тэя. — Я гений бездарности.

— Ты не расстраивайся. Я вот вообще…

— Ты другое дело! — горячо перебила его Тэя. — А я! Ты представляешь, что такое жить в стране, где даже двухлетние дети умеют колдовать, и быть совершенно лишенной способностей? Меня и в школу брать не хотели. И не взяли бы, если бы…

— Что?

— Ладно, скажу. В конце концов чего уж там… Видишь ли, я… я внучка Мириуса.

— Ничего себе!

— Да. Он сказал, чтобы меня учили. Если же, когда я закончу школу, способности не проявятся, меня отправят наблюдателем на Землю. Так что ты угадал. Неспособных действительно высылают к землянам.

— А твои родители?

— Я их не помню. Мириус рассказывал, что они занимаются какими-то важными делами, но какими — не говорил. Так у нас бывает. Детей воспитывает тот, кто свободен. Я росла у женщины по имени Зия, она преподает в Магической школе.

— И ты никогда не делала попыток узнать, где твои настоящие родители?

— Делала, конечно, когда была совсем маленькая. Мне объясняли, что это неважно. Теперь я и сама так думаю.

— Значит, твои родители — маги?

— И очень искусные, как утверждает Мириус. В кого я такая — непонятно.

Видя, что Тэя вот-вот впадет в тоску, Минька круто поменял тему разговора:

— Тебе не кажется, что мы засиделись?

— Неужели ты не надоело бегать?

— Надоело — не надоело, нас, похоже, не спрашивают. Мы рассчитывали попасть в дом Мириуса, а очутились неизвестно где. И хозяева не торопятся показаться. Поэтому я предлагаю пойти на экскурсию. Знаешь, чем мне нравится эта ситуация? Мы не сможем заблудиться. Потому что не знаем, куда нам надо попасть.

— Мы и раньше-то не сильно рисковали заплутать, шли куда глаза глядят… Ну, если тебе не нравится эта зала, давай побродим еще. Тем более, что мы отлично отдохнули у Аманды.

— Паршивая тетка, но пирожки у нее были супер!

Немного развеселившись, дети направились к выходу. Пройдя под аркой, Минька и Тэя очутились в другой комнате, гораздо меньше предыдущей и обставленной приятнее: здесь была нормальная мебель, даже не без роскоши.

Последовала длинная череда покоев. Чем дальше, тем изысканнее становилась обстановка. Минька считал комнаты и дошел до тридцати девяти, когда очередная дверь открылась в галерею, не очень длинную. В ее начале и конце находились лестницы, ведущие вниз, потолок был чрезвычайно высок, и наверху можно было видеть ряд стрельчатых окон. На том конце галереи была такая же дверь, как та, из которой вышли Минька с Тэей. Наверное, там начиналась другая серия комнат, а поскольку дети не находили ничего интересного и полезного в осмотре интерьеров, то они свернули и спустились по лестнице.

Там была квадратная площадка, выложенная разноцветной мраморной плиткой, и четыре массивных, как и все остальное, двери. Толкнув ближнюю из них, дети очутились в библиотеке. Стеллажи, покрывавшие стены, уходили под потолок и там терялись. Достать книгу откуда-нибудь сверху казалось делом немыслимым. Толстый ковер под ногами и несколько мягких кресел у невысокого столика создавали уют. Тэя подошла к одному стеллажу и стала изучать надписи на корешках книг. Минька приблизился к столику, на котором лежала стопка альбомов.

— Смотри, фотографии! — воскликнул он.

Тэя подбежала к нему. Они перелистывали картонные страницы, разглядывая лица обыкновенных мужчин и женщин, пока не наткнулись на странную картинку. На ней изображалось грозовое небо над лесом, но сквозь пелену красок еле уловимо просматривалось чье-то лицо — тонкое, печальное, с большими глазами. Минька долго щурился, всматриваясь, а потом сказал неуверенно:

— По-моему, она на тебя похожа.

Тэя взглянула на него, потом еще на картинку и пожала плечами.

— С таким же успехом это может быть твой портрет — все так нечетко.