Ольга Златогорская - Виноватых нет

Третий раз в подряд в последнем слое ма-джонга оставались непарные фишки. Я уже начала злиться. Стараясь не выходить из себя, сбросила игру и начала заново.

— А кто будет телефончиком баловаться, сдаст тетрадь и получит соответствующую оценку! — тоном больной королевы произнесла «историчка».

Я чуть мобилку не выронила. Это она мне? Экран светится еле-еле, и от учительского стола его наверняка не видно.

Главное — не дёргаться. Я медленно подняла голову. Марина Николаевна смотрела в другую сторону — на предпоследнюю парту у стены. Я поставила игру на паузу и сунула телефон в рюкзак. Сейчас будет развлечение поинтереснее, чем игра в мобилке. «Историчку» не зря прозвали «Королева Марго».

Марина Николаевна холодно сообщила:

— Сельцов, я с тобой разговариваю.

Теперь уже никто не писал контрольную. Даже те, кто втихаря сдувал даты с учебника.

Сельцов убрал телефон в карман пиджака и встал. Мотнул головой, отбрасывая длинные волосы с лица. Если бы не эта дурацкая причёска, он мог бы казаться симпатичным. А так на болонку похож. Спутанные пряди постоянно болтаются почти до носа. Я даже не знаю, какого цвета у него глаза.

— Спасибо, что потрудился подняться, — насмешливо произнесла Марго.

Сельцов пожал плечами и отвернулся. Мне тоже не нравилась эта привычка учителей — каждый раз подчёркивать, что надо вставать, разговаривая со старшим. Не потому что я против вежливости, а просто надоело уже, с первого класса об этом твердят. И что здороваться с учителем надо столько раз, сколько его видишь. Над этим даже охрана смеётся: «Как в армии». Зато гуманитарная гимназия, одна из лучших в городе. Форму, к счастью, пока не ввели, но в приспущенных штанах или с голым животом у нас не ходят. Ограничения в одежде мы сами принимали, на Совете старшеклассников. Я лично голосовала «за»… Кстати, про волосы там написано: «запрещаются экстремальные причёски». Жалко, что веник на голове у Сельцова под эту категорию не подходит.

Мария Николаевна продолжала сверлить Сельцова взглядом. Молча. Ребята зашептались — пока негромко. Кто-то сдавленно засмеялся. Марго порозовела — она всегда думает, что смеются над ней. Хотя чучелом выглядел как раз Сельцов — лохматый, сутулый, подчёркнуто безразличный.

Непонятно, чего ждет Марго. Играть в гляделки с Сельцовым бессмысленно, это знают все учителя. Когда его отчитывают, он просто стоит и смотрит в сторону. И так стоять он может сколько угодно.

— Сельцов, — сурово прогрохотала Марго. — Ты почему не пишешь?

Он то ли пожал плечами, то ли его передёрнуло — вроде как «отстань, не до тебя».

Глобальные проблемы современности решает. Тут не до контрольной.

«Историчка» подошла к парте Сельцова, заглянула в открытую тетрадь.

— Содержательно…

— Я не знаю, что писать, — равнодушно отозвался Сельцов.

— Ты хоть бы попытался списать, что ли, — презрительно посоветовала Марго.

Сельцов вдруг вышел из спячки. Глянул на «историчку» в упор, подобрался, как для драки. Ухмыльнулся и негромко, но отчётливо ответил:

— Любите, когда вас обманывают?

Кто-то охнул. Марго растерялась. На секунду её лицо обмякло, в нем проскользнуло что-то совсем детское, как у обиженного малыша. Но тут же она снова сжала губы и превратилась в неприступную башню. В Бастилию.

— Сель-цов, — отчеканила она. — Похоже, следующая наша встреча будет на Совете профилактики!

— Только вас там и не хватало, — очень вежливо отозвался Сельцов. И, увидев, что Марго отшатнулась и открыла рот, чтобы заорать, спокойно добавил: — А меня туда уже вызвали.

«Историчка» подавилась словами. Медленно обернулась и встретилась со мной глазами.

— Лера, это правда?

Я встала.

— Не знаю, Марина Николаевна. Но внизу, наверное, уже вывесили списки, я посмотрю.

— Посмотри, — с угрозой произнесла Марго и снова оглянулась на Сельцова. Угроза предназначалась ему. — Если его фамилии там нет, я её впишу!

Сельцов пожал плечами и снова отвернулся.

— И за что тебя взывают?

Сельцов не ответил.

Интересно, что он успел натворить, пока меня не было?

— Молчишь? — язвительно произнесла Марго. — Как безобразничать, так вы все первые. А как отвечать — кишка тонка.

Сельцов сжал губы, но по-прежнему молчал. «Историчка» устало махнула рукой:

— Хорошо. Узнаем на Совете. Можешь сесть. И ты, Лерочка, тоже.

Я плюхнулась на своё место.

Интересное дело. Для Совета профилактики мало нахамить учителю, «впишу его фамилию» — пустая угроза. Решение о вызове принимают завуч и социальный педагог, вместе. И для этого должны быть очень веские причины. Мелкие проблемы решает «классная». А вот когда родители со своим чудом справиться не могут, а переводить в другую школу не хотят, в дело пускают нас. Одно дело — перед учителями стоять, и совсем по-другому — перед такими же парнями и девчонками, как ты. Я бы от стыда умерла, если бы мне ребята сказали, что им противно со мной учиться в одном классе… Причём не одна я такая чувствительная. Самые наглые пацаны резко теряются, когда стоят перед нашим Советом. Может быть потому, что председатель — выпускник Витька Садовский, отличник и спортсмен, на него сильно не наедешь.

Так за что Сельцова вызвали? И спросить-то не у кого. Машка сегодня в школу не пришла. А к остальным с вопросами лезть не хочется. Глупо члену Совета спрашивать в классе, что случилось. Хоть я вчера на уроках и не была, а знать должна всё равно.

Загрохотал звонок.

— Сдавайте работы, — сказала Марго уже обычным, нейтральным тоном. — Кто сдал, может идти.

— Ещё минутку, — заскулили со всех сторон, — Дайте дописать…

Я собрала учебники, положила на учительский стол тетрадь и вышла из класса. Контрольную я закончила ещё в середине урока. Наверняка будет очередная пятерка. То, что мы сейчас проходим, я ещё в пятом классе знала…

На первом этаже я остановилась и глянула на доску объявлений. Так и есть, рядом с расписанием белеет небольшой листок. На нём аккуратно выведено: «Совет старшеклассников. Явка обязательна». И — список фамилий, как правило, незнакомых. Хотя, вот этих семиклассников мы уже отчитывали за прогулы. А этого девятиклассника я знаю — у него дикая причёска и рваные джинсы. Понятно, за что его вызвали. Ну, где же наш класс… О, вот он. Надо же, не соврал Сельцов! И вообще он сегодня какой-то странный. Взвинченный. Обычно он словно спит. Вроде присутствует, и при этом — как бы и нет.

— Ой, Ле-е-ерочка, — противным голосом заверещал кто-то сзади. — Девочка моя, как же я по тебе соскучился!

Я отшатнулась, зацепив плечом стенд с расписанием. Сердце ухнуло в пустоту. Сзади стоял Тихонов, придурок из 9 «а».