Ирина Перова - Рыцари Короны

— «Минуй нас пуще всех печалей, — пробормотала Аленка, — и барский гнев, и барская любовь…»

— Я о другом хочу сказать, — вступила в разговор практичная Ольга. — Если не обязательно дальше драпать, то, конечно, самое время дать лошадям отдохнуть. Луг здесь хороший, пусть пасутся. И нам, наверно, перекусить пора. А то и на ночлег здесь устроиться, вечер скоро.

— Разумно, — поддержал ее Сергей. — Я тоже стал чувствовать что-то такое в области живота…

— Легкую желудочную неудовлетворенность, — подсказал ему брат. — Точно, я тоже ее чувствую.

Поскольку легкую желудочную неудовлетворенность чувствовали все, — место было приятное, а дело действительно шло к вечеру, единогласно решили остановиться здесь на ночлег. Отъехали с дороги, пустили лошадей пастись, а сами стали обустраиваться.

Благодаря хорошей погоде и удобным спальным мешкам, выспались все прекрасно. Ребята позавтракали, сверились с картой и снова двинулись в путь.

— Собственно, до лагеря Принца не так уж и далеко, — рассуждал Пушок. — Здесь места тихие, для путешествия приятные, никаких злобных тварей, которые норовят мирными путниками закусить, в окрестностях не водится. Ближе к обеду доберемся до реки, эта дорога прямо на брод выводит. Переедем речку, на том берегу заночуем, а оттуда до Башни Крейга рукой подать.

— Значит, думаешь, завтра будем на месте? — спросил Андрей.

— Если ничего не случится. — Пушок умудрился на бегу пожать плечами.

Пока, кажется, ничего случаться не собиралось.

Уже к полудню показалась широкая голубая лента реки. Решили на обед не останавливаться, привал не устраивать, а доехать быстрее до реки, переправиться и уж на другом берегу как следует отдохнуть. Перекусили на ходу пончиками.

Ехали быстро и вскоре добрались до реки. Дорога переходила здесь в четко выделяющийся каменистый брод.

Сашка, как обычно ехавший впереди, разогнался, собираясь влететь в воду, поднять фонтан брызг, лихо проскакать на другую сторону и оттуда снисходительно наблюдать, как будут переправляться остальные. Но у самой воды что-то сильно ударило его в грудь. Машинально поймав это «что-то», он остановился и теперь с удивлением разглядывал необычный метательный снаряд.

— Это кто тут ботинками бросается!

Визгливый голос тут же потребовал:

— А ну отдай башмачок!

— Привет, Калоша! Значит, это ты здесь хулиганишь? С чего бы?

— Отдай башмачок, сердито повторил Калоша.

— На, получай свое сокровище. — Сашка бросил башмак лепрекону, и тот ловко поймал его. — Ты как успел сюда пешком раньше нас добраться?

— Короткие пути знать надо. Я не такой дурак, чтобы по верхним дорогам неизвестно куда мотаться!

Тем временем подоспели остальные. Ребята тоже стали нестройно здороваться и удивляться неожиданной встрече. Пушок молчал и многозначительно посматривал на лепрекона. А тот, отмахнувшись от приветствий и вопросов, ядовито осведомился:

— Ты о чем, собственно, думаешь, дурень лохматый? У тебя почему в опасных местах мальчишка впереди несется как на пожар? Да я еле успел его остановить, башмачок пришлось ему в голову кинуть!

— Значит, промахнулся, — сделал глубокомысленный вывод Сашка. — Вовсе не в голову попал, а в грудь. У меня теперь там синяк будет в форме каблука.

Калоша, не отвлекаясь, сверкнул в его сторону глазками и продолжал верещать, наступая на Пушка:

— Ты зачем к этой банде Рыцарей безмозглых приставлен? Сопровождать, а в опасных местах контролировать и привлекать внимание! Так чего же ты в хвосте плетешься, как обожравшийся сумчатый хомяк?

— Да где ты здесь опасные места нашел, склочная козявка! — рявкнул Пушок. Я вот тебя сейчас в твой любимый башмак запихну и шнурки завяжу! Посидишь там, может, научишься не лезть не в свои дела…

Ребята, стоявшие вокруг них полукругом и с интересом наблюдавшие за перепалкой аборигенов, только молча вертели головами.

— Не лезть! — Калоша визжал уже почти на уровне ультразвука. — Да где бы вы были, если бы я в ваши дурацкие дела не лез! Ты разуй глаза-то, погляди на речку, валенок мохнатый!

Пушок, сердито рыкнув на лепрекона, вытянул морду в сторону реки и неожиданно, словно захлебнувшись собственным рычанием, растерянно, совершенно по-щенячьи тявкнул.

— А? — не слишком внятно спросил он у Калоши.

— А я что тебе говорю! — возмущенно откликнулся тот.

— Эй! А нельзя ли и нам что-нибудь объяснить? — потеребил Пушка за хвост Сашка. Как обычно, ему первому надоела молчаливая роль зрителя.

— Вот-вот, объясни, — ехидно закивал лепрекон, — что за зверушка их на переправе поджидает! — и махнул в сторону большого серого бугристого валуна, торчавшего чуть правее брода, почти на середине реки.

— Зверушка? — Андрей выступил вперед. — Пушок, ну-ка говори толком, что происходит?

— Да уж, происходит. — Пушок морщил нос и скалил зубы одновременно. Это было бы забавно, если бы не наводило на неприятные мысли. — Похоже, от этого скандального башмачника действительно польза произошла. В кои-то веки!

— Ну, знаешь! — возмутился Калоша. — Да если бы не я, вся ваша благородная орава ввалилась бы в реку…

— Да ладно, я же тебе говорю спасибо, не слышишь, что ли?

— То-то и оно, что не слышу я от тебя никакого «спасибо», — ядовито прошипел лепрекон, но Пушок уже не обращал на него никакого внимания.

— Сударь Сергей, — сказал он, — подбери-ка ты камень какой или палку и кинь в этот валун.

— Зачем?

— Ну не нравится мне он. Кинь, пожалуйста, камень.

— Не нравится, не ешь, — усмехнулся Сергей, но оглянувшись вокруг, послушно подобрал булыжник и запустил его в указанном направлении.

Он немного перестарался с силой броска — камень явно летел выше и дальше. Однако через реку ему перелететь не удалось. Валун шевельнулся, шероховатые бугорки обернулись дюжиной глазок, из воды взметнулся пучок щупалец, легко поймавший булыжник. Открылась пасть, словно неровная трещина, и камень исчез.

— Господи, это еще что такое?! — ахнула Аленка. — Пушок, ты же говорил, что никаких тварей здесь быть не должно! Я здесь не поеду.

— Куда тут ехать! Вы пасть видали? Он же меня целиком заглотает и не поморщится! — поддержал ее Сашка. — Пушок, что это еще за зверюга?

— Это, благородные Рыцари, страшный хищник теплых океанических морей, по-научному «Monstrus Omniafagus», а по-простому прозывается Жральник Стремный. Стремный, потому что охотится обычно там, где сильное течение, на стремнине, а Жральник… это и так понятно.

— То есть это что же, он все подряд жрет? И нас может, если мы сунемся?

— В общем, ему без разницы. До чего щупальца дотянутся, то и его. Птичка — значит, птичка, камень — значит, камень. Рыба, естественно. Только рыбы, они не дуры, они в то место, где Жральник поселился, не плывут. — Пушок вздохнул и честно добавил: — Так что, если бы не Калоша, мы бы все прямо к Жральнику в пасть угодили.