Владислав Крапивин - Выстрел с монитора (сборник)

— Пойдем… Ну пойдем же! — Альбин ухватился за рукав. — Скорее…

— Да что случилось?

— Комиссия… Будет через сорок минут! Кто–то им капнул. Или про тебя, или что–то другое… не знаю. Но надо это… Ты извини… Все равно когда–то надо. Если тебя обнаружат, мне хана…

Он трясся. Была в нем смесь жалкой виноватости, отчаянного страха и какой–то хорьковой агрессивности. В рукав он вцепился намертво.

«А ведь что–то такое должно было случиться, — сказал себе Корнелий. — Ты это знал. Ты этого ждал. Ну–ка, не теряй головы, мальчик…»

— Нашел, что ли, исполнителя? — спокойно, даже с каплей насмешки спросил он.

— Нет… Я сам. Ампулу раздобыл… Или ты сам? А… Ты извини…

— Ну, пойдем, пойдем… Да не цепляйся так, никуда я не денусь. Мужик ты или истеричная девица?

— Да? Вот хорошо… Ты извини. Ты же знаешь, я к тебе всей душой. Все, что мог. А теперь — никак…

— Ладно… — Корнелий изобразил зевок. И в эти секунды сотни (нет, тысячи!) планов рождались и рушились в нем. — Мне самому осточертела эта волынка. Мышиная жизнь. Пошли…

— Ты только не обижайся…

Корнелий освободил рукав. Спросил небрежно:

— Бутылка–то есть? Дашь хлебнуть на дорожку?

— Ага… Это мы с милой душой. Ты только… В общем, ты понимаешь…

Мимо сонного улана они прошли в тюремный двор. Корнелий шагал теперь чуть впереди. Руки держал в брючных карманах. В правом кармане — массивный ключ от двери под мостом. Все заледенело в Корнелии.

Дорожка вела мимо одноэтажного дома с камерами.

— Вот что, старший инспектор, — снисходительно и даже ласково произнес Корнелий. — Ты только не трепыхайся так. Сорок минут — это масса времени. Сорок человек, а не одного можно отправить в мир иной. Давай все делать благопристойно и по порядку…

Альбин улыбнулся искательно и недоверчиво.

— Я хочу отдать тебе одну вещь… — раздумчиво объяснил Корнелий. — Берег ее до конца, она вроде талисмана. А теперь уж зачем она мне. Возьмешь на память… Давай зайдем, я спрятал ее в камере. Хорошая штука, будешь доволен…

Он опередил Альбина, вошел в коридор, затем в камеру, где жил первые тюремные дни. Не оглядываясь, лег животом поперек постели, зашарил в промежутке между койкой и стеной.

— Ч–черт, не найду… Помоги–ка, отодвинуть эту бандуру. — Он взялся за край тяжелой казенной кровати.

Инспектор Мук, нерешительно дыша, нагнулся и ухватился рядом, справа.

— Раз–два… — сказал Корнелий.

Альбин послушно потянул. Корнелий выпрямился и кулаком с зажатым ключом ударил его по затылку. Со всей силой своего скрученного отчаяния.

Инспектор Мук молча упал лицом на одеяло.

Корнелий вышел в коридор, старательно задвинул на кованой двери старинный засов. Ровным шагом прошел через двор. Сердце не Колотилось, а как–то всхлипывало. Но он неторопливо шагнул в проходную. Сказал молодому, с круглыми щеками улану:

— Ну как служба?

Тот криво зевнул: скучища, мол.

— Альбин, то есть инспектор Мук, велел пока не тревожить его никакими звонками. А как приедет комиссия, позволите.

— Понял, — опять зевнул улан.

Корнелий взял со стола стакан, отколупнул крошку. Из обшарпанного сифона плеснул на дно шипучей струйкой, пополоскал, вытряхнул брызги в открытую дверь. Налил полстакана, выпил.

— Да, кстати. Там привезли заключенного, сидит в третьей камере. Он буйный. Если услышите, что орет и барабанит, не обращайте внимания.

Улан проявил некоторый интерес:

— А откуда он взялся? Вроде никого не проводили тут…

— Через школу провели, по внутреннему… Случай особый, он симулирует шизика. Запомни…

— Лады…

— Да не «лады», а «слушаюсь», — лениво сказал Корнелий. — Все–таки с муниципальным советником говоришь, а не с тещей… Ну, черт с тобой, сиди…

Он вышел на улицу, неспешно дошагал до угла, а там, огибая территорию тюрьмы, почти бегом — к школьной проходной. Улан здесь был пожилой, усатый. Снисходительно–почтительный.

— Инспектор Мук не появлялся? — бросил Корнелий.

— Появлялись. Вас искали. Очень они взъерошенные какие–то…

— Будешь взъерошенным! Всех детей зачем–то срочно вызывают в школьный сектор муниципалитета. Сейчас поведу… Только в отпуск собрался, а тут… Чиновники чертовы…

Улан сочувственно покивал.

Ребята во дворе стояли у достроенного «балагана» Видимо, они давно и с тревогой ждали Корнелия.

— Антон! Бегом ко мне!

И откуда только такое командирство в тоне? Прямо штатт–капрал Дуго Лобман.

Антон подлетел, встал прямо. В глазах: «Что случи лось?»

— Всем ребятам переодеться в школьное. Сейчас идем на прогулку. Без вопросов. Это важно и срочно. По дороге объясню.

— Хорошо, господин Корнелий… Только Цезарь наверно, не захочет переодеваться.

— Пусть. Лишь бы все выглядели прилично…

Ребята убежали в дом. Кроме Цезаря. Цезарь подошел и сказал тихо, но со скрытым вызовом:

— Вы, конечно, не позвонили.

— Не было возможности. И не было смысла. Я объясню… Возьми с собой курточку, мы уходим надолго.

Цезарь молча ушел к «балагану», поднял с земли гусарку. Издалека бросал взгляды на Корнелия. Маленький, обиженный. Упрямый…

А время шло. Корнелий смотрел на часы, плотно сидя щие на запястье пониже белых точек следов индексной прививки. Крупные зеленые цифры менялись, отмеряя секунды и минуты. А ребят все не было…

«Что они возятся, как старые паралитики!..»

«Не трепыхайся, всего три минуты прошло…»

«Интересно, когда очнется и примется орать и колотить в железо Альбин?.. Надеюсь, я не угробил его…»

«Боже ж ты мой, а до появления той самой щели в храме уже меньше часа…»

— Цезарь, будь добр, сбегай, поторопи ребят… А, вот они!

Мальчики и девочки стали шеренгой — аккуратные, молчаливые. Корнелий вереницей вывел их через проходную (Цезарь — позади всех). Небрежно сказал улану:

— Вернемся, вероятно, к ужину…

Пока видна была проходная, шли неторопливо, парами. Когда свернули в переулок у запертой лавки, Корнелий не выдержал:

— Живей, ребята, живей! Нас могут догнать!

— Быстро… — вполголоса скомандовал Антон, и все ускорили шаг. Почти побежали.

Никто ничего не спросил, только Цезарь глянул сердито и недоуменно.

Тата с забинтованной ногой захромала, Корнелий подхватил ее на руки.

Справа потянулась решетка глухого парка. В одном месте кованые узоры были выломаны. Корнелий сообразил, что, если не огибать парк, а пересечь его, можно сэкономить минут пять и выйти прямо на улицу, что ведет к оврагу.

— Антон, давай туда, в сад!..

В тени векового ясеня они остановились, чтобы передохнуть. И тогда звонко и враждебно Цезарь спросил:

— Куда мы идем?! Почему вы не говорите?!

— На Луга… — выдохнул Корнелий.

Они сбились кучкой. Приоткрытые рты, распахнутые глаза. Тата замерла у него на руках.