Лиз Кесслер - Правдивая история про девочку Эмили и ее хвост

— Заперто! — Шона, всем телом налегая на упрямую дверь, крутила гнилую ручку.

Затем, вильнув хвостом, она рванулась в конец коридора и исчезла за углом. Я кинулась следом.

Прямо перед нами вызывающе белела дверь, — большая, гораздо больше остальных, и блестящая, с круглой медной ручкой, которую так и хотелось повернуть. Рядом лениво помахивала плавниками здоровенная толстая рыбина с подслеповатыми крошечными глазками. Решительно тряхнув головой, от чего волосы вихрем взметнулись у нее за спиной, Шона ухватилась за ручку. Рыбина недовольно отплыла в сторону.

Дверь распахнулась.

— Акула меня проглоти! — ахнула Шона.

— Ни фига себе! — У меня изо рта снова вырвались пузырьки.

Передо мной была самая роскошная комната, какую я когда-либо видела. И самая большая — не меньше теннисного корта. Парадный зал, наверное. В одном конце зала распластался, слегка подрагивая, каштановый ковер. На другой стороне белел голый пол.

— Из жемчуга, — заметила Шона, скользя над гладкой поверхностью.

Я обогнула золотую, лучащуюся ярким светом колонну. С каждым моим движением на стенах и потолке вспыхивали разноцветные искры — в их свете кружили голубые и желтые рыбки.

Выстроившись рядком под большими круглыми иллюминаторами, стояли вдоль стен скамьи с бархатными сиденьями и высокими деревянными спинками, а перед ними — массивные столы на гнутых металлических ножках. Заметив на одном столе чашу, я подплыла посмотреть. Чаша была тяжелой и глубокой, будто предназначенной для колдовства.

У меня над головой пронеслась стайка рыб. Я подняла взгляд на желтый потолок. Желтый?!

— Шона, как думаешь, из чего сделан потолок?

— Похоже, из янтаря, — ответила та, подплывая поближе.

Изо всех сил помогая себе хвостом, я ринулась к выходу. «Жемчужные мостовые и янтарный свод!» Нет! Не может быть! Бред какой-то.

Но отмахиваться от правды я больше не могла Это был тот самый корабль, что приснился маме!

— Шона, нам надо немедленно уходить отсюда! — Дрожащими пальцами я схватила ее за руку.

— А ты разве не хочешь…

— Нам надо убираться!

— Но что случилось?

— Не знаю. Но что-то не так. Пожалуйста, Шона! Она вгляделась мне в лицо, и в глазах ее промелькнул страх, а может, она просто поняла, что я сейчас ощущаю.

— Пойдем, — проговорила она.

Мы молча выбрались в коридор. Теперь я мчалась впереди, а Шона поспевала следом. Я была в таком ужасе, что с ходу проскочила разбитый иллюминатор и почти доплыла до противоположного конца корабля. Я уже развернулась, чтобы плыть обратно, как вдруг Шона схватила меня за плечо.

— Смотри! — Она указывала на пол.

— Что?

— Ты что, не видишь?

Я заставила себя приглядеться — одна доска, длинная и широкая, была явно новее остальных. Блестящая, с ручкой, напоминающей по форме огромные клещи. Шона тут же потянула за ручку.

— Помоги мне.

— Шона, у меня, правда, какое-то ужасное чувство от всего этого. Я должна…

— Мы быстренько. Только поглядим и сразу же уйдем. Ну пожалуйста! Я обещаю.

Я ухватилась за ручку и тоже принялась тащить, энергично помогая себя хвостом. В следующее мгновение дверца приоткрылась, и из образовавшейся щели вырвалась стайка сверкающих серебром рыб, тут же растворившихся в сумрачной дымке коридора.

Перевернувшись вниз головой, Шона заглянула в щель, помахивая хвостом у меня перед носом.

— Чего там? — спросила я нетерпеливо.

— Ход! — Вернувшись в нормальное положение, она схватила меня за руку. — Пошли, посмотрим!

— Но ты же сказала, мы сразу уйдем…

— Всего пять минут! — И она скользнула в дыру.

Как только мы оказались в туннеле, золотое сияние погасло; лишь кое-где сквозь трещины в потолке пробивались тоненькие лучики света. Приходилось искать дорогу на ощупь — честно говоря, не самое приятное занятие. Вдоль стен вились какие-то скользкие упругие существа. Я старалась не задумываться о том, кто они такие. Изредка мимо проплывала какая-нибудь рыба-одиночка. Тишина начинала давить, и страх мой постепенно рос. Как мама могла это увидеть? Каким образом?!

— Смотри! — раздался прямо передо мной голос Шоны.

Я вгляделась в темноту. Дорогу нам преграждала дверь; с виду новехонькая.

— Заперто, — заметила Шона, подергав ручку. — Давай-ка…

Неожиданно из темноты прямо мне в лицо выскочила огромная светящаяся рыбина с разинутой пастью. Взвизгнув, я вцепилась Шоне в руку.

— Я ухожу!

Позабыв обо всём на свете — парадном зале, скользких стенах туннеля, потайной дверце, — я кинулась к выходу. Только бы выбраться отсюда!

Мы сидели на Радужных Камнях, у самой кромки воды, так, чтобы не заметили с берега. Вода ласково плескалась о камни. Шонин хвост тускло поблескивал в предзакатном свете. Мой снова исчез; окоченевшие ноги я растерла курткой. Шона не могла отвести от них глаз; очевидно, таинственное превращение произвело на нее не меньшее впечатление, чем некогда на меня саму.

Первой нарушила молчание Шона.

— Ты не хочешь объяснить, что произошло? — поинтересовалась она.

— Когда?

— Там, на корабле.

Бросив камушек в воду, я задумчиво смотрела, как расходятся от него круги.

— Не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— Да нет же, правда, не могу! Я и сама не очень понимаю, в чём дело.

Шона помолчала.

— Может быть, ты мне просто не доверяешь, — сказала она наконец. — Я понимаю. Я ведь, как-никак, не твоя лучшая подруга.

— У меня нет лучшей подруги.

— И у меня тоже… — Шона улыбнулась, смущенно шлепнула хвостом по камням, и мы снова замолчали.

— Дело не в том, что я тебе не доверяю, — вновь заговорила я. — Я очень даже доверяю. Просто… ты можешь подумать, что я сошла с ума.

— Еще чего! Если не считать того, что ты наполовину человек, а наполовину русалка, которая выбирается поиграть только по ночам, ты самая нормальная девчонка из всех, кого я встречала за всю свою жизнь!

Я улыбнулась с благодарностью.

— Ну, говори же. Я пойму.

И я заговорила. Я рассказала ей обо всём: о бассейне и Ясновидящей Милли, о мамином сне и о том, что корабль оказался точь-в-точь таким, каким она его описала. Рассказала даже про мистера Бистона, которого видела по пути домой тогда, в первую ночь. Потому что, начав говорить, я уже не могла остановиться.

И вот, наконец, я замолчала. Шона таращилась на меня во все глаза.

— Ты чего?

Она смущенно отвела взгляд.

— Ну, говори же!

— Не скажу, потому что ты можешь обидеться, как в прошлый раз.