Виктория Хенли - Замок целителей

— Я помогу тебе почистить их. А потом хочу искупаться.

Маэва улыбнулась:

— Искупаться?

— Да. Ради тебя я готов даже залезть в холодную воду.

— Ты споешь нам, Маэва? — спросил Девин, плюхая добычу на камень.

Маэва приложила отрез желтой ткани к своей ноге.

Яспер взял свой самый большой крючок, чтобы выпотрошить пойманную Девином рыбу. Голос Маэвы рассеял все его опасения. Она любила эту песню. Яспер не вполне понимал смысл двух первых строчек, однако не имел совершенно ничего против двух последних. Маэва говорила, что узнала песню от матери, которой ее пел так и оставшийся неизвестным девушке отец, однако Ясперу было приятно относить эти строчки к себе самому.

Яспер шагал по пыльной дороге, служившей главной улицей той небольшой деревеньки, возле которой они расположились. Из-под ног его поднимались облачка пыли, на лице — привычная маска тупицы, кепка надвинута на лоб. Он вошел в лавку, где его приветствовала воструха хозяйка, у которой Яспер покупал ткань.

— Смотри-ка, портки зачинил.

Яспер поскреб в затылке, попытавшись представить, что бы та сказала, если бы запустила руку в большой карман, который Маэва пришила к внутренней стороне его куртки.

— Мне крючки нужны. Рыболовные. И самые большие.

Она достала из корзинки три крупных стальных крючка.

— Три штуки за одну бесаету и маленький крючок в придачу.

Яспер полез в карман за монетой.

— И где ж ты собрался рыбу ловить? — спросила она.

— Там, где рыба есть.

— Ха! Он еще шутит. — Улыбка исчезла с ее лица. — Тогда удачи тебе.

— Смотрю, на полках у тебя не густо. — Он оглядел едва ли не пустую лавку.

— Это все полосатые. Они меня грабили, а я должна была стоять и смотреть. Словно бы сама укрывала пару беглых рабов! — От ее слов по шее Яспера пробежали мурашки. Хотелось бы знать, хватило ли у наемников Морлена ума поинтересоваться, не покупал ли кто ткань. — Они все допытывались, не видел ли здесь кто-нибудь девушку в синем платье и мальчишку со свежими метками. Ха… Будто такая парочка может пройти через деревню незамеченной.

— А награда назначена? — спросил Яспер.

— Два дилана, мне и за десять лет столько не заработать. — Она разгладила фартук. — Полосатые не захотели слушать меня, уж и не знаю, сколько пришлось возиться, чтобы привести потом здесь все в порядок. Никто не знает, когда они вернутся.

Оставив лавку, Яспер направился к противоположному краю селения. И повернул назад, к Маэве и Девину, только оказавшись в полном одиночестве за его пределами.

Маэва отлично выглядела в только что законченном платье: желтая ткань гармонировала с ее кожей, как солнечный свет, легший на поле спелой пшеницы. Куртка и штаны оказались впору и Девину. Оба оставались босыми, однако беднейшие среди свободных нередко экономили на обуви. Сойдет и так.

Яспер искоса взглянул на повозку, укрытую за потускневшей к концу лета листвой. Коляска, еще неделю назад являвшаяся пределом всех его мечтаний, теперь сулила немалый риск. Можно было не сомневаться в том, что все ведущие к Мантеди дороги окажутся перекрытыми и на них будут обыскивать все экипажи.

Занявшись едой, он принялся обдумывать, как разрешить эту проблему. А когда чуть стемнело, сказал:

— Нам придется оставить коляску здесь.

Маэва поглядела на него с набитым ртом. И торопливо глотнула, слегка поперхнувшись.

— Оставить здесь твою новую коляску?

— Она не сможет помочь нам добраться в Мантеди. Нам вообще не добраться туда по дороге.

Синие глаза ее увлажнились.

— Но ты еще можешь вернуться в Сливону, — проговорила Маэва. — Без нас тебе ничто не угрожает.

— Но без меня вас будут подстерегать всякие опасности. — Слова эти слетели с его губ еще до того, как он понял, что произнес их. Это правда.

Моргая, Маэва посмотрела на него из-за костра:

— Но это будет опасно.

Кто спорит. Яспер пожал плечами:

— Без меня вы пропадете.

Девин пододвинулся поближе к Маэве. Она обняла мальчика за плечи.

— Но ведь нам придется так долго идти пешком?

— Чем дольше нам удастся прятаться, тем с меньшим пылом нас будут искать. Будем по очереди ехать верхом — по тропкам. А если мы спрячем повозку подальше в лесу, ее могут и совсем не заметить.

— А ты научишь меня ездить верхом?

Он ухмыльнулся:

— И тем самым расплачусь за уроки шитья.

Глаза Маэвы были еще полны слез.

— Наверно, лучше будет как следует выспаться, — проговорила она.

— Нет. Придется уйти вечером.

— Вечером! Но уже и так темно.

Он не хотел рассказывать о том, что полосатые побывали в деревне.

— Маэва, кости мои говорят, что пора уходить, а они — и ничто другое — до сих пор сохранили мою жизнь и свободу. Скоро взойдет луна.

Маэва поправила висевший на ее груди камень.

— Но сперва, — проговорил он, — вам обоим придется как-то испачкать одежду. Она слишком новая, и это заметно. Если нас увидят, Девин, учти, что ты мой брат, а ты, Маэва, — моя жена.

— Жена?

— Я охотно назвал бы тебя моей сестрой, но кто этому поверит? Ты совсем не похожа на нас с Девином.

— Но у меня нет отметин жены. Я прожила семнадцать лет рабыней, и на моем лице нет и единого шрама. И теперь, став свободной, я не намереваюсь получать их.

— Но это всего лишь крошечная царапина возле горла. Новые крючки острые. И я сумею сделать это так, что тебе не будет больно.

— Нет. — Она задрала подбородок. — Никаких шрамов.

— А если нас остановит патруль?

— Я назовусь твоей кузиной.

Он покачал головой:

— Мой способ лучше. Надежнее.

— Но он унижает меня.

Яспер понял, что ему не удастся уговорить ее, и не испытал при этом никакой радости — как и от припрятанного золота.

Они собрались. Упрятали в кусты экипаж, привязали одеяла и подушки на спину Фортуны. Аккуратно завернув рыболовные крючки в лоскуток, Яспер убрал их во внутренний карман своей куртки. Маэва и Девин отправились к ручью напиться на дорогу, а Яспер забросал землей костерок. Когда они вернулись, он сам решил спуститься к своему любимому камню на берегу ручья и напоследок попить.

Склонившись к ручью, Яспер плеснул в лицо воды и пробормотал, обращаясь к луне:

— Маэва права. Умыться всегда приятно.

Он с удовольствием ощутил свежесть кожи. «Или я напрасно умолчал о полосатых?»

Холодок пробежал по его спине. В ночи послышался звук, которого здесь быть не должно. Звякнули шпоры. Раздался мужской голос. Яспер скользнул меж деревьев назад к лагерю.