Юрий Пепеляев - Принц Алекс-Алёшка, или Приключения начинаются

— Смотри, чтобы из страховой компании ничего не заподозрили, все должно пройти как несчастный случай.

— А что делать с «зайцами»? Это у нас запасной вариант.

— Сколько их?

— Три с северной стороны, один с южной.

— Опусти защитное поле и пугни, — сами уйдут. Нам этого лоха хватит.

— Мне даже немного жалко этого пацана, может, другого возьмем?

— Не распускай нюни, деньги на кону немалые поставлены. Как все закончится, отзвони. До связи!

Я посмотрел в зеркало и залюбовался, — форма сидела на мне как влитая, как будто была сшита на меня. Особенно понравились серебристые, перекрещенные ракеты на лацканах кителя. Вот бы увидели меня ребята с нашего дома!

Коротко прозвучал сигнал предварительной готовности, в контейнере-подъемнике остался только я, — надо торопиться.

Пульт я нашел сразу, не даром же я изучил эти контейнера-подъемники. Влетев в кресло, я быстро включил блокираторы, и вовремя.

— Внимание! — раздался из динамиков знакомый голос, — «капитан Дрейк», до приборов не прикасаться, подъем произойдет автоматически, твое дело — следить за животными, дальнейшую задачу получишь наверху.

Я огляделся, разыскивая этого Дрейка, потом понял, что это обращение было ко мне. Ну что ж, Дрейк, так Дрейк.

Каюта управления была стандартная — обычный пульт, два кресла, все как на тренажере, но сердце все равно замерло, давая перебои.

«Главное не дрейфить, капитан Дрейк», — подбодрил я себя. Жалко, что не посмотрел «Белое солнце пустыни», его обычно смотрят новички, эта традиция идет с первых полетов космонавтов, но сейчас смотреть было поздно, ну что ж, на корабле посмотрю.

Палуба под ногами вздрогнула, и я быстро включил экраны, — контейнер находился уже на стартовой площадке, освещенный лучами прожекторов. Мне стало немного жутковато, я чувствовал, что покидаю Землю если не навсегда, то надолго. Сколько раз я пытался попасть на космические корабли, и каждый раз меня ссаживали, а вот теперь наконец-то у меня получилось. Через несколько минут я увижу звезды и не с поверхности Земли, а прямо за стеклом иллюминатора. Сразу вспомнились родители, — если бы они знали где сейчас он, волновались бы они? У прапрабабушки бы сердце не выдержало.

Контейнер-подъемник еще раз вздрогнул, и медленно набирая скорость, рванул в звездное небо.

Я ухожу к звездам! Заяц. Все открывается. Новый заяц. Мы покидаем корабль. Преследование.

Я сидел бледный, сжав подлокотники и старался подбодрить себя, и даже попытался весело посвистеть, но быстро прекратил, потому что вместо художественного, залихватского свиста получилось сипение, что даже мой, не очень-то музыкальный слух не мог выдержать этого.

Несколько минут томительного ожидания, и я почувствовал, как мой желудок взбунтовался, тело стало легким, не прикрепленные предметы вдруг сами собой взлетели в воздух.

— Внимание! Дрейк, — услышал я голос из динамиков, — контейнер пристыковывается к кораблю «Леди Каролина», тебе запрещено покидать пределы корабля. На ознакомление и прием документации дается один час. Корабль пойдет по заданной траектории автоматически. Твоя задача сохранить груз и передать по месту прибытия.

— А чем кормить животных? — не выдержав, спросил я.

— Это не твоя забота, а бортового компьютера. Есть еще глупые вопросы?

— Нет, а умный задать можно?

— Ну, попробуй, если получится.

— Что я должен делать, после того, как доставлю груз?

— Тебя проинформируют. Есть еще вопросы? — и, не став ждать ответа, добавил, как отрубил, — нет. Все. Отбой связи!

Я отстегнул блокираторы и плавно взмыл под потолок. Вот она — невесомость! Мышцы расслабленны, я могу принимать любую позу и кувыркаться!

Вы не думайте, я и раньше знал, что такое невесомость, это когда мы с отцом летали на Марс, у него была коротенькая командировка, он должен был отрегулировать какой-то агрегат, который недавно запустили в серию, он еще тогда в НИИ работал. Мне семь лет было, и он решил взять меня с собой. Ну, значит, мы на рейсовом челноке вышли на орбиту, нас пятьдесят человек было, не меньше, а на орбитальной пересадочной станции случилась неприятность, отключилась гравитация, вот все пассажиры и всплыли под потолок. На станции гвалт стоит, ругань, а мне смешно, рядом толстая тетенька визжит, ее маленькая собачка на поводке лает, и перебирает лапками, как будто бежит и все вместе летают, кто вверх ногами, кто хватается за потолок, тяжелые сумки парят где попало, в общем, я узнал что такое невесомость, особенно после того, как включили гравитацию.

И вот я парю самостоятельно, в отдельной каюте, не боясь, что на меня грохнется толстая тетенька, с маленькой собачкой и тяжелые сумки, из которых высыпается всякая мелочь прямо тебе на голову. Я попробовал крутануться, но для этого, нужно было дотянуться хоть до какой-нибудь поверхности, а вот это мне никак не удавалось. Я висел точнехонько посередине каюты, беспомощно пытаясь достать руками до кресла. Я даже попробовал грести, как будто я в воде, но все было напрасно.

— Что же теперь делать? — пробормотал я в отчаянии, приняв позу древнегреческого философа.

Я вспомнил, как рассматривал в микроскоп червячка-нематоду, который вот так же вертелся, и никак не мог сдвинуться с места.

— И какой … нехороший человек придумал такую конструкцию?! — сказал я с досады в полголоса.

После нескольких попыток, понял, что без посторонней помощи мне не обойтись, а я даже не спросил, сколько будем лететь? Хорошо, если день, два, а если несколько, что, теперь мне так и болтаться посреди каюты?!

— И долго вы так висеть будете? — услышал я веселый девичий голосок, раздавшийся как будто со всех сторон. Я быстро оглянулся, пытаясь увидеть владельца этого голоса.

— Только девчонок не хватало! — проворчал я, представляя себя со стороны, — «теперь насмешек не оберешься».

Честно говоря, девчонок я не переносил и не только потому, что от них нет никакого толка, но и потому, что я не знал как с ними себя вести, и когда они «строили глазки», или начинали шутить надо мной, я просто начинал им грубить.

— А вы не любите девочек? — продолжал все тот же нахальный голосок.

— Причем здесь любишь — не любишь?! Женщинам, а особенно девчонкам, на корабле не место! От них одни неприятности, но раз ты все равно уже здесь — я так не увидел непрошеную гостью, — то не дотянешься ли ты до пульта, чтобы включишь гравитацию.

— Так это вы не специально барахтаетесь посередине каюты?

— Слушай! — начал закипать я, — если ты меня не опустишь, то я рассержусь!

Больше всего меня злило то, что я не мог ничего сделать, а какая-то пигалица надо мной потешается.