Юрий Пепеляев - Принц Алекс-Алёшка, или Приключения начинаются

В конце концов, горожане, пересилив давнюю обиду, обратились к соседнему королю Дарку и тот, не раздумывая, прислал на помощь своего сына Алекса.

Слава об Алексе далеко распространилась по планете, он всегда приходил на защиту, если кому-то было плохо.

Этот Город был, чуть ли не единственным, сохранившим свою независимость. Не раз, соседние королевства пытались захватить его, и не раз возникали кровопролитные войны из-за спора — кому он должен принадлежать.

После одной из битв, в которой обе стороны ничего не добившись, понесли большие потери и были настолько ослаблены, что чуть ли сами не стали добычей других королевств, заключили между собой договор. По нему Город оставался нейтральным, и королевства не должны были претендовать на него. Да и сам Город не хотел находиться под чьей-либо опекой, он был вольным и хотел им остаться и в дальнейшем.

Вот уж много лет, как действует этот договор, и до нападения драконов, Город можно было считать самым счастливым на планете.

Несколько самых смелых жителей прятались в ложбине, в кустарнике, утренний туман частично скрывал их фигуры. Они тихо разговаривали между собой, пытаясь спрятать друг от друга нарастающее беспокойство. Одни сжимали мечи, другие арбалеты, готовые прийти на помощь принцу, или убежать, все зависело от того, на чью сторону будет склоняться победа.

Нет, они не были трусами, они готовы были сражаться врагом, будь те на лошадях или пешие, а вот с крылатым чудовищем было сложнее, более того, если бы не принц Алекс, то они бы ни за что не решились на такую авантюру.

Конечно, Алекс не нуждался в их помощи, все было скорее наоборот, они отвлекали внимание, от них было не столько помощи, сколько беспокойства за их безопасность, но они были нужны, горожане должны были поверить, что участвовали в битве за свою свободу, иначе гордое имя Свободного Города пострадает.

Алексу было все равно, кому достанется слава, в свои пятнадцать лет, он уже многое повидал в жизни, и ему иногда становилось не по себе, когда его славили.

Коллинз устал ждать, конечно, хозяин иногда задумываясь, замирал на долгое время, видимо внутренне готовясь к битве, но сейчас прошло уже два часа, а тот как стоял, так и стоит не шелохнувшись.

Слуга знал, что сейчас ему не стоит мешать. За те годы службы у него, он привык к причудам хозяина и знал, что тот бывает вспыльчив, а поступки его, порой, необъяснимы и Коллинз привык вслепую подчиняться ему.

Он вздохнул и принялся за привычное дело — углублять яму. Он всегда так делал, и она не раз спасала ему жизнь, ведь хозяин, увлекшись боем, не всегда обращал внимание на своего слугу. Хорошо еще, если дракон или клыкастый зверь был один, тогда хозяин быстро справлялся с ним, а если их было несколько?! Вот тогда-то яма была в самый раз, и чем глубже она была, тем лучше.

Еще, в первое время Коллинз пытался помочь принцу, но чуть было не поплатился за это жизнью, ведь у Алекса была за плечами волшебная туника, которую не пробить никакой стрелой и не обжечь никаким пламенем. Тем более что обучался Алекс в Королевской Рыцарской Академии и в школе магии, где он научился всем премудростям боя и волшебства, к тому же Алекс умел летать. Как он этому научился, никто не знал, во всем мире это мог делать только он. Правда, знали этот секрет и маги, но разве они расскажут об этом!

Ходят слухи, что Алекс использует силу полета потустороннего мира, но кто его знает, Коллинз не особенно-то хотел вникать в это. Сам же он обучился только лишь тому, как добивать раненного, но еще опасного дракона, корчившегося на земле, спасаясь от его пламени и агонии; как затачивать меч хозяина, готовить пищу, т. е. всем премудростям оруженосца.

Да, не легкое это дело служить оруженосцем, тем более, если у тебя хозяином был сам Алекс! Главная задача Коллинза во время боя состояла в том, чтобы вовремя спрятаться ну, или прийти на помощь. Если выйдешь рано, то можешь попрощаться с жизнью, если поздно, то хозяин будет недоволен, что кушать не приготовлено. Но лучше поздно высунуть нос из ямки, чем рано, это он усвоил четко.

Судя по тому, как волновались горожане, позванивая мечами и кольчугами, по тому, как Алекс «медитирует» больше чем всегда, Коллинз понял, что сегодня предстоит тяжелая битва, а это значит, что надо ямку делать поглубже.

Я что-то неприятное почувствовал под ногами.

Не открывая глаз, чтобы окончательно не проснуться и не потерять конец сна, я попытался понять, что же мне помешало.

Я провел руками по простыне и испуганно замер, наткнувшись на что-то мокрое. Сон как рукой сняло.

Быстро вскочив, я откинул одеяло и при свете ночника увидел темное пятно, рука автоматически тронула трусы, — они были сухими, значит, это была обычная «шутка» кого-нибудь из ребят.

Я растерянно оглянулся, — все спали, надо было быстро что-нибудь сделать, чтобы скрыть следы «преступления», иначе попадет от воспитателя и, конечно же, не будет конца издевательским шуткам ребят.

Быстро сдернув простынь, и, стараясь не скрипеть половицами, я выскочил из спальни.

Коридор был пуст и темен, только в конце его, светила одна единственная лампочка. «Только бы никто не встретился», — думал я, идя на цыпочках вдоль стены.

Где-то наверху, на чердаке раздавался скрип старых стропил от сильного ветра, и этот шум как-то скрадывал его шаги. Под высокими темными потолками, куда не достигал свет, где казалось, прятались привидения, или вампиры слышались жалостливые вздохи, а иногда слышался вой, похожий то на детский, то на старческий. Я вспомнил рассказы о привидениях, и, замирая от страха, торопливо бросился к двери умывальника.

Я уже был почти у цели, когда услышал впереди, за поворотом, приближающееся шарканье ног. Бежать назад я уже не мог, ноги отказывались мне служить, и если бы не стена, о которую опирался, я бы упал. Эти несколько секунд были для меня вечностью.

Из-за поворота «выплыла» ночная дежурная, позевывая на ходу, увидев меня, она остановилась.

— Ты что тут бродишь? — строго спросила она.

— Я, это…, постираться.

Увидев, простынь, которую я безуспешно пытался спрятать за спину, выхватила ее и развернула, повернув ее к свету, стала рассматривать, — сколько тебе лет? — внезапно рассвирепела она, — а ты до сих пор еще мочишься в постель?!

Я попытался что-то сказать в свое оправдание, но воспитательница даже не стала слушать меня, сложив простынь пополам, она стала хлестать, стараясь попасть мокрой стороной по голове. Яркие звезды посыпались у меня из глаз. Под конец экзекуции, она закрутила простынь у меня на голове и толкнула в сторону умывальника так, что я чуть было не упал.

— Чтобы все простирал и повесил сушиться, — прошипела она, — потом выйдешь в коридор. Глотая слезы от обиды, я стащил с себя простынь и бросился к раковине.