Уильям Котцвинкл - Супермен III

— Я правлю этой планетой, — сказал он себе на лету.

Глаза его были зелеными, как море, и по ним пробегали бури эмоций, налетавших и исчезавших жестокими волнами. Он никогда не позволял себе наслаждаться своим величием, всегда подавлял это чувство. Но почему?

Почему не вести себя так, чтобы Земля помнила? Почему не поступать, как властелин, каким он является?

Его сверкающие зеленые глаза хорошо сочетались с другой зеленью — цветом его одежды, так как ее яркие синие и красные цвета стали зелеными после близости с мрачным куском Криптонита.

Он пересек Атлантику и начал спускаться к Италии. Его путь был бесцельным, но он наслаждался именно этой бесцельностью. Стальной Человек может делать, что хочет. Бог поступает, как ему угодно, без всякой причины.

Внизу, на улице города Пизы, гораздо более простой человек как раз открывал свою лавку сувениров. Внутри стояли рядами пластмассовые Пизанские башни, наклонные, как настоящая.

— Привет, друзья, — сказал он башням, раздумывая о том, сколько туристов купит их сегодня. Его престарелой матери нужен был новый слуховой аппарат, а жена хотела моторную лодку.

— Купите сувенир — башню, — сказал он, обращаясь к улице, где появились уже ранние утренние туристы, рыскавшие вокруг. — Возьмите домой хорошенькую башню, падающую, как настоящая…

Он указал на свои обожаемые сувениры, источник его дохода.

В небе появилась синевато-зеленая тень.

Туристы завертелись со своими камерами, чтобы сделать снимки. Это же СУПЕРМЕН!

— Что он здесь делает?

— Спасает кого-нибудь, можете быть уверены!

Но он, со странной ухмылкой на лице, летел прямо к Башне. Одним движением руки он. выпрямил давно падающее здание. Оно хрустнуло и застонало, но осталось в прямом положении, и даже линия неба из-за нового силуэта Башни показалась искаженной.

— Mama mia , — простонал продавец сувениров, все достояние которого мгновенно потеряло цену — его башни не воспроизводили более оригинал.

Зеленовато-синий контур Супермена взвился над ним в вихре ветра.

— Суперкретин ! — заорал продавец, грозя небу кулаком. — Stronzo [12] Дерьмо! (итал.) !

Продавец истерически бросился к своему стенду сувениров и, издав вопль, начал сбрасывать свой товар на пол.

— Хлам… куча хлама…

Он сел посреди обломков башен и заплакал, а туристы и горожане продолжали таращить глаза на безупречно прямой символ города Пизы.

Следующие несколько дней были самыми странными в жизни Супермена. В Мельбурне он с идиотской улыбкой на лице исполнил чечетку и ускорил тем землетрясение. В Англии, над Дартмуром, где происходил международный фестиваль девочек-скаутов, он написал кое-что на небе, наполнив голубое пространство гигантскими непристойными изображениями.

В Греции, на открытии Олимпийских игр, последний бегун получил факел и начал подниматься с ним по ступеням. Неприкосновенный в течение десятилетий огонь путешествовал в течение семи дней, пройдя расстояние 970 миль. Теперь настал великий момент — пламя должно было зажечь Церемониальный Пьедестал. Но когда бегун наклонился с факелом, появился самый сильный человек в мире, Супермен, и задул факел. Смущенный и расстроенный бегун вынужден был вернуться, сбежать вниз по ступеням и снова поджечь факел.

Ненормальные поступки такого рода заставили весь мир недоумевать: что случилось с Суперменом?

— Я скажу вам, что с ним случилось, — сказал Росс Уэбстер, обращаясь к своим помощникам, заседавшим за столом. — Это действует Криптонит. О'кей, он не убил его, но превратил в эгоистичное, неуживчивое, коварное, полусумасшедшее существо. Иначе говоря…

— Он нормален, — сказала Вера.

— Это верно, — подтвердил Уэбстер. — И теперь, когда Супермен бросил свое занятие Доброго Человека…

— Мы можем приступить к делу с нефтью, — продолжила Вера.

В комнате, примыкавшей к залу заседаний, сидела Лорели Амброзиа, занимаясь своим ежедневным чтением. Она только что подчеркнула абзац в «Критике чистого разума» Канта, а теперь взялась за другую книгу — «Бытие и небытие» Сартра. У большинства людей, которые попытались бы прочесть эти книги, очень скоро возникло бы чувство унижения и глубокой депрессии. Сложность мысли в любом отрывке из Канта или Сартра может вызвать морскую болезнь, а через несколько страниц вам покажется, что на вас напали муравьи.

Как же тогда могла читать эти книги Лорели Амброзиа? Ясно, что она была гораздо умнее, чем старалась казаться. Из соседней комнаты до нее донесся голос Росса Уэбстера. Она быстро спрятала тяжелые тома в сумку и приняла вид дремлющей бездельницы.

Вошел Росс Уэбстер в сопровождении Веры и Гаса.

— Привет, милый, — сказала Лорели. — Я тебе мешаю?

— Нет, оставайся, — сказал Уэбстер, — может, научишься чему-нибудь.

В центре комнаты была светящаяся карта с изображением всех морей и океанов мира. На этих мерцающих водах были рассеяны миниатюрные изображения нефтяных танкеров.

— Каждый танкер контролируется компьютером. Компьютеры говорят им, куда идти, сколько взять нефти и куда ее доставить.

— Разве у них нет капитанов? — спросил Гас, когда-то мечтавший только о том, чтобы самому отправиться в море с блондинкой на борту, а потом поплыть на гордом маленьком судне с пятью тоннами марихуаны; он отказался от этого плана, когда его партнер был найден с хорошенькой дыркой от пули во лбу.

— У них есть капитаны, — ответил Уэбстер, — но они получают распоряжения от компьютеров.

— А ты, — сказала Вера, указывая на Гаса, — прикажешь всем танкерам плыть к центру Атлантического океана и оставаться в окружности с диаметром в пятьдесят миль.

— И что делать?

— Ничего не делать, — сказал Уэбстер, — просто плавать там.

— А как же тогда разные страны получат свою нефть?

— Ты быстро соображаешь, старина, — сказал Росс Уэбстер. Он повернулся к сестре:

— Скажи ему про насосы.

Вера повернула выключатель, и камин в зале заседаний раскололся пополам, открыв две освещенных панели. На них оказалась электронная карта Соединенных Штатов. Миниатюрные нефтяные вышки двигались, изображая работу насосов.

— Каждый нефтяной насос в Америке управляется компьютером, — пояснила она Гасу. — Ты прикажешь насосам перестать качать.

— А потом заткнуть все скважины, — прибавил Росс.

Гас кивнул головой.

— Это высокие ставки.

Он посмотрел на Уэбстеров, сказавших ему, что его доля фонда будет выдана ему к Рождеству в виде премии. Он обдумывал, не обманут ли они его.

— Я хочу, — сказал Росс Уэбстер, — чтобы ты составил особую команду для всех систем. Скажи им, что приказы не могут быть отменены . Надо, чтобы никто не мог вмешаться. Ты сможешь это сделать, дружище?