Андрей Фролов - Механическое сердце

Затем они сделали по глотку воды, невкусной и с неприятным запахом, собрали пустые жестянки из-под консервов в мешок и уселись на лавке плечом к плечу, молча вспоминая выпавшее на их долюшку приключение.

Чуть погодя трапеза все-таки сделала свое дело – придав сил, но разморив окончательно. Поэтому дети уснули, тяжко навалившись друг на друга, безвольно склонив головы на грудь и мелко подрагивая. И когда кошмар пытался подкрасться к одному из них, воришкой проникая в тревожный походный сон, тепло сидевших рядом членов семьи изгоняло злые образы. Датчики движения, посчитавшие, что в комнате никого, заботливо и экономно потушили свет…

Сколько времени проспали наши герои, определить сложно. Возможно, два часа, а может быть – целых шесть. Однако Витька, пробудившийся первым, почувствовал себя вполне отдохнувшим и бодрым. Спросонья испугавшись окружающей тьмы, он вскочил, от чего Дима и Настя (опиравшиеся на него) с ворчанием повалились на лавку. Но зажегся свет, разгоняя страхи, и мальчик сладко потянулся. Зевая, поднялись и остальные. Затем все трое сделали легкую зарядку, разминая одеревеневшие мышцы. Обсуждая привал, они единодушно согласились, что сон был необходим, даже если отнял у них немного драгоценного времени.

Окончательно придя в себя, заботинцы, не сговариваясь, одновременно повернулись к двери на поляну. Собравшись с силами и переосмыслив произошедшее на Усыпальнице, они воспринимали жилище психолептонов совсем иначе, чем в тот миг, когда Патриций высадил их, а из-под земли поднялся бородатый призрак. Теперь ребята точно знали, что их родные и любимые предки гордятся ими и желают своим праправнукам только добра.

Все в той же звенящей тишине (лишь едва слышно гудели под потолком отвыкшие от работы длинные лампы) дети покинули квадратную комнату с лавками. Их снова встретили пустынные коридоры технических отсеков, однако же на этот раз разительно отличавшиеся от всех, что они видели прежде.

Во-первых, здесь было чисто и проветрено, везде имелись указатели и трафаретные обозначения. Стены и лестницы покрасили не дешевой краской и как попало, а ровно и аккуратно, мастерски подобрав оттенок желтого, который казался теплым на ощупь. Во-вторых, лабиринтов тут тоже не наблюдалось, хотя заблудиться в паутине переходов было легче легкого – так называемый Шлюз оказался похож на гигантскую трубу, шахту великанского Лифта или бетонный тоннель, овальный в сечении и поставленный вертикально.

Всю полость этого «тоннеля» – а вверх и вниз тот убегал основательно, внушая легкое головокружение, – через примерно равные интервалы межевали массивные решетчатые полы, с которых во все стороны разбегались лестницы. Одни выводили к различным полянам, другие вели в новые глубины внешней стены, к балконам, промежуточным этажам и площадкам вызова.

Местами стены бугрились выступами настоящих шахт. А некоторые Лифты не имели их вовсе – подвешенные на изящных системах тросов подъемники шныряли по Шлюзу у всех на виду, от чего казалось, будто кабины парят в воздухе.

Вообще хитросплетение механической начинки колодца представляло собой любопытное зрелище. Если взглянуть вниз или вверх, то сначала казалось, что Шлюз, ажурный и легкий, великолепно просматривается насквозь. Но стоило приглядеться, как в глазах плыло и становилось ясно – несмотря на обилие решеток и перфорированных конструкций, дальше пары этажей взгляд не проникал – настолько плотно смешивались они над головой и под ногами.

Осмотревшись и приметив ближайшую лестницу, путешественники начали подъем, внимательно читая надписи на информационных табло. Большая часть выходов на поляны отпиралась специальными картами доступа. Но находились и обычные двери, не требовавшие электронных пропусков.

Нужно заметить, что своей архитектурой Шлюз немало заинтересовал детей. Было непросто догадаться о предназначении такой занятной конструкции, вмонтированной во внешнюю стену. Единственное предположение, высказанное Виктором и показавшееся разумным остальным, заключалось в том, что это своего рода аварийная трасса для прямых перемещений по городу (пусть и не по всей его высоте) в случае неполадок с Лифтами.

Те, кстати, с гулом и посвистом регулярно проносились мимо, в большинстве своем выглядя чрезвычайно специфично – с решетчатыми и остекленными стенками, сквозь которые бесстыдно виднелись кабины и обнаженная начинка моторов. В такие моменты тройняшки прятались под ступенями или отступали за опорные железные фермы. Хотя те имели изрядное количество дыр для облегчения и прочности, они все же давали неплохое укрытие от случайного внимания Стражи, которой в Шлюзе обнаружилось с избытком.

Часть мужчин в красивой черной форме занимала стационарные посты, восседая на контрольных точках за изогнутыми пультами управления. Они были всецело увлечены приборами, постоянно корректируя протоколы, что-то настраивая и перепроверяя на светящихся панелях. Вторая половина группками по два-три человека лениво патрулировала паутины лестниц, мостков и балконов, негромко переговариваясь и поигрывая служебными дубинками.

Вообще, положа руку на сердце, если бы Стражники старательнее исполняли свой долг, они бы наверняка обнаружили малолетних нарушителей. Однако мужчины вели себя весьма небрежно, и подслушанный детьми диалог явился тому доказательством…

– Представляешь, с них взяли подписку о неразглашении! – с неподдельным удивлением и затаенным страхом говорил один Стражник, похлопывая дубинкой по раскрытой ладони и внимательно наблюдая за реакцией собеседника. – Если проболтаются – ссылка. Говорят, пожизненная, причем не на фабрики и даже не в тюрьму…

– Не может такого быть. Чего сочиняешь? – не поверил его напарник.

– Клянусь, – обиженно отвечал первый, с опаской озираясь и морща нос. – Помнишь, полгода назад на Радиаторе в Лифт какая-то дрянь пробралась? Один из парней, что охранял место заражения, потом в баре проболтался: дескать, Смотрители решили Лифт не спасать. Опечатали, значит, отключили внешнюю связь, да и бросили бедолагу погибать вместе с тварью. Болтуну этому из восьмого батальона, ясное дело, никто не поверил. Но потом бац – и пропал солдатик. Исчез, без следа растворился. Вот и думай, о чем можно говорить, а где лучше смолчать…

– Да ну тебя… – неуверенно поддержал второй, определенно напуганный рассказом. – Чур меня, чур. Я уж лучше тут! С наших постов и спрос невелик, и жилы рвать не заставляют, и спится спокойнее. Слушай, старина, вернемся через шестой балкон, ага? А то мне что-то в кабинку захотелось…

И Стражники удалились, цокая по железным ступеням набойками на толстых подошвах армейских ботинок. Убедившись, что они ушли достаточно далеко, дети продолжили восхождение.