Карри - Чужого поля ягодка

Администратор со Свидетелем чувствовали себя почти оскорблёнными: эта странная пара, и без того вступающая в брак как бы между прочим, и сейчас занималась делом явно посторонним! Ни тебе волнений, ни особой радости… И браслеты у них не классического установленного образца, а какие-то не такие… Да ещё и невеста из-за простуды говорить не может! Впрочем, церемония всё равно фиксируется на видео, так что согласие невеста может выразить и без слов — тем более, что и оба Свидетеля на месте.

Джей подтолкнул Бена:

— Вас ждут.

— Сподобились, наконец, чинуши зажравшиеся, — проворчал тот, вставая и подавая невесте руку.

Джей напомнил:

— Вы бы хоть для приличия изобразили счастливое ожидание, а то господа недоумевают…

Они изобразили. Вполне достоверно, судя по удовлетворённому лицу Администратора. Впрочем, особо притворяться им не пришлось — Джей отчётливо чувствовал, что новобрачных всё-таки здорово потряхивает от предвкушения — но, естественно, не начала церемонии, а, скорее, её конца и логического завершения… Затосковав было, он тут же себя окоротил, и ответил спокойно и почти правдиво на все вопросы типа " Кто отдаёт эту женщину этому мужчине» да " Нет ли у кого-нибудь возражений против этого брака»… И лично сковал цепочкой оба браслета под бесстрастными очами видеокамер. И символический поцелуй, в отличие от первого, не вызвал никаких катаклизмов, хотя и был неподдельно нежен — на умиление Администратору и Свидетелю…

А потом Администратор отыгрался за отсутствие привычного свадебного фарса и должного пиетета у молодожёнов, объявив традиционный торжественный танец, и включил музыку. Должно быть, всё-таки усомнился в добровольном согласии невесты. Или жениха. «Или свидетеля», — добавил про себя Джей.

Бен вывел Миль на середину с вопросом во взгляде — справишься? " Главное — красиво выйти», — улыбнулась Миль, опускаясь в реверансе так привычно-изящно, что Джей перестал сомневаться в ней и усомнился в друге. В колледже Бен не был первым в танцах…

А Миль, вспомнившая первый свой бал и уроки дяди, всего лишь послушно следовала движениям мужа в совершенно незнакомом, но не особенно сложном свадебном танце…

Джею же досталось деликатное покашливание за плечом и явно игриво-приглашающий взгляд Свидетеля. Мысленно плюнув в его сторону, Джей отвернулся, и не увидел, как тот дёрнулся. То ли от досады, а то ли ментоплевок попал в цель…

Тут же, в вестибюле, отправили утверждённый договор, подписали немедленно полученный контракт, получили на индикатор Миль её первые заработанные деньги — просто прижав его к экрану, остальное он сделал сам — и отправились праздновать.

И оказались в самом центре красочного карнавала.

— Ну ё-моё… Совсем забыл, надо же! — досадовал Джей. — Канун Праздника Спасённых!

— И ещё Праздника Возрождения. Именуемого так же — и чаще всего — просто Карнавалом. Праздник в середине зимы. А у меня тоже из головы вылетело! — Бен улыбался и таращился по сторонам, как маленький мальчик. Не забывая, однако, прикрывать от толпы свою молодую жену.

«У нас тоже есть праздник в середине зимы… Даже два».

Миль, подавляя своё неприятие больших скоплений людей, с любопытством оглядывалась. Вокруг были только весёлые лица и яркие наряды, маски, причудливые костюмы. И — куда ж без неё — громкая музыка, на каждой улице — разная. Сегодня все, как дети, бегали, толкались, смеялись, танцевали и прыгали… Вот только ростом эти «дети» очень уж удались — почти по два метра… плюс-минус…

— А если не считать это совпадением, то весь Город бурно празднует вашу свадьбу! — Джей расхохотался. — Да ни одной Лауре такое и не снилось!

Бен, старательно ограждавший жену от приливов толпы, беспокойно прислушивался к зашевелившемуся «сторожу». Тот, правда, сигналил как-то неуверенно, что, в принципе, в таком-то скоплении людей было и понятно… То ли ногу отдавят, то ли прирежут ни за что… Но Бен всё равно взвёлся.

За какие-то сутки Город стремительно украсился огоньками, флажками, вымпелами, летающими фигурами невероятных, но симпатичных животных, и теперь он сиял и шумел, ликовал и переливался, иллюминация была такой плотной, что отдельные здания едва угадывались под её мерцанием. Радужные блики, быстро пробегая по лицам и фигурам людей, делали их таинственными, загадочными персонажами весёлого представления, в котором каждому было место и никто не являлся лишним…

Из наземного транспорта на дорогах остался только общественный, двигавшийся медленнее пешеходов, да машины Патруля, зорко следившего, чтобы слегка перебравшие веселья граждане не портили общей картины праздника, а равно — своего и чужого здоровья: в будние дни любой стимулятор оставался под запретом, но в месяц Карнавала Контроль снисходительно смотрел на некоторое мелкое нарушение Закона в этой его части…

Море шума, музыки, смеха… И прохладный ветер с лёгким морозцем — не помеха. Предприимчивые торговцы развернули повсюду палатки с горячим угощением, другие предлагали простые забавные аттракционы. Местами толпа была гуще, и там, случалось, оказывалось непросто добраться до нужной точки — поток гуляющих подхватывал и нёс совершенно в другую сторону.

Миль то и дело задирала голову — будучи небольшого росточка, она только сейчас до конца осознала свою малорослость: все вокруг были выше неё, она видела только спины, плечи, локти и огни над головой. В полумраке мужчины не всегда замечали, что перед ними — девушка, и, если бы не защита Бена и Джея, немало тычков и толчков досталось бы ей…

В конце концов, Бен привычно посадил её на своё плечо. Теперь-то Миль видела всё — и сверху. Тем более, что теперь мужчины охотно уступали ей дорогу.

Большинство мужчин — а женщины поголовно все — щеголяли в карнавальных костюмах, не всегда понятно, что изображающих, но всегда ярких. Ещё и поэтому иногда становилось трудновато понять, кто перед тобой, женщина или мужчина. Выдавал голос, характер движений, походка. Но в толпе разобрать было нелегко, на этой почве то там, то здесь возникали забавные недоразумения, сопровождавшиеся взрывами хохота.

Сверху Миль отлично видела, как толпу взрослых рассекали косяки школьников. Их миграции отчётливо прослеживались благодаря сплочённости и чёткости действий: старшие мальчики выстраивались ромбом, стеной отгораживая тех, кто помладше, и девочек. Двигались они стремительно и напористо, дорогу уступали только женщинам, и иногда можно было видеть, как кто-то из взрослых, не успевших убраться вовремя, летел в сторону кубарем. Пожаловаться он не успевал, так как, пока его поднимали, строй подростков исчезал в толпе, смыкавшейся за ними, как волны за кормой.