Карри - Чужого поля ягодка

Стоять на месте было бесполезно, Миль потихоньку пошла вперёд — освещение дружелюбно сопровождало её. Но коридор был везде одинаков, и создавалось неприятное впечатление, что попусту перебираешь ногами, никуда не передвигаясь. Где тут двери… И стоит ли их открывать — вот вопрос…

Забредя в очередной тупик, Миль прислушалась — за стеной точно кто-то был. Кто-то спокойный, почти сонный… Неопасный… А если и опасный — то не должен успеть среагировать. Поколебавшись, Миль вынула коробочку-ключ и, поднеся к стене, наудачу придавила кнопочку — стена послушно отъехала, открыв взгляду… Миль фыркнула — это была кухня! Аналогичная той, откуда она сама не так давно сбежала. И даже населённая и полная аппетитных ароматов. А вот и хозяйка здешних апартаментов, одетая в мягкую голубую пижамку стройная блондиночка с роскошной копной кудряшек, зачёсанной высоко на макушку — оборачивается на её, Миль, «фырк»… ахает и роняет блюдо. Вот жалость-то… Миль с сожалением проводила взглядом её раскатившуюся по полу стряпню…

— Ты откуда, сестра?!

Миль ткнула большим пальцем себе за спину — оттуда. Повернулась и пошла обратно. Надо будет на развилке свернуть в другую сторону…

— Эй, а куда ты?! — растерянный вопрос в спину уходящей. Запереть бы её снова… Но ведь не дастся. Не вырубать же её…

Не оборачиваясь, Миль показала вперёд — туда.

— А… можно мне с тобой?

Ну вот. Оно мне надо? Но девушка уже выбежала в коридор и догнала Миль:

— А куда мы? — Миль только плечами пожала. Но, подумав, ткнула пальцем в потолок.

— Наверх… — мечтательно протянула спутница. — Хорошо бы…

Теперь они метались по закоулкам вдвоём, всё ускоряя шаг. Попали в несколько тупиков, кончавшихся такими же комфортабельными клетками, и не все они были пустыми. Пара пленниц оказались беременными на поздних сроках и идти никуда не пожелали — слишком опасно. А из других некоторые к такой жизни вполне привыкли и тоже остались, где были. Но ещё три девушки увязались за Миль, хотя их никто особенно не приглашал.

И вот все пятеро полушагом-полубегом молчком мотались по коридорам, оказавшимся настоящим лабиринтом. Притом многоэтажным. Лифты всё-таки встречались, и, попадая в них, Миль устремлялась вверх. До предела. Намерение «напакостить» оставалось пока выполненным частично — не могла Миль взять на себя остановку всех систем этого подземного комплекса, полного невинных жертв, учитывая запертых пленниц и инкубаторы с младенцами… Но лифты не были сквозными и курсировали всего между пятью этажами. Три пройденных лифта подняли их лишь на пятнадцать этажей, верхнее число теперь показывало «тридцать пять». Обеспечивая занятость ремонтникам, Миль позаботилась, чтобы в ближайшее время эти лифты никого не катали.

Но надо было найти ещё пять лифтов, а методом тыка это было не только долго, но и опасно. Кто знает, хватились ли уже запертой в «её» секции компашки, или нет. Коридоры большей частью оставались пустынны, а когда Миль чуяла чьё-то приближение, всем пятерым удавалось скрыться и переждать в ближайшей пустой секции — Миль уже научилась отличать жилища для пленниц от других помещений и больше не заглядывала в занятые, не желая увеличивать свой «прицеп». Это бесконечное сканирование так утомляло… И сколько ещё могло продолжаться такое везение? За спиной жались друг к другу четверо явно уставших девчонок, которые тяжело дышали, однако не жаловались. Вот гадство: их теперь не бросишь, хотя в одиночку передвигаться было бы проще.

Наконец, она наткнулась на помещение, набитое электроникой, где за пультом дежурил всего один человек, и то — полусонный. Маскируя под маркер ключ, набросала на стене примерный план действий — блондинка кивнула: конечно, им нужен «язык». Над дверью чернел глазок телекамеры, и Миль не рассчитывала, что оператор их впустит по доброй воле, но у ключа, видимо, был высокий приоритет — дверь начала открываться, и Миль, проскользнув в еле раскрывшийся створ, прыгнула вперёд, держа курс точно на его менто. Она здорово подставлялась, парень уже разворачивался к двери и поднимал своё «гуманное» оружие — парализатор — но он безнадёжно запаздывал, и он всё ещё сидел в удобном кресле, а их было пятеро разогнавшихся злющих девчонок…

Наверное, он ещё и оторопел слегка, увидев, кто его атакует, и не ждал от них ничего серьёзного, да ко всему, видать, и не боец он был, а простой оператор системы вентиляции своего этажа. Вдобавок, и воспитали его когда-то в духе бережно-уважительного отношения к женщинам, каковое воспитание так просто не преодолеешь… Короче, он опоздал. Через полминуты он был обезоружен и надёжно привязан к креслу всем, что нашлось при себе у девушек: лентами, бюстгальтерами, поясками, платками и одной скрученной в жгут блузкой. А затем, шустро обшарив столы-шкафчики, кто-то из девиц с победным криком нашёл рулончик липкой ленты, и пленника упаковали по-женски тщательно…

Сначала он даже хохотнул, не веря в случившееся, но быстро опомнился и, найдя себя в столь плачевном положении, застонал от досады.

— Девочки, глупенькие, вам же не выбраться отсюда! — сказал он задушевно и как мог убедительно. — Вас уже наверняка ищут и вполне может быть, что и засекли. Зачем вам бродить по этажам, ножки бить, всё равно вернётесь туда, откуда ушли…

Миль подняла его парализатор, с интересом осмотрела. Руки сами знали, как взять, что сдвинуть, что проверить первым делом… — последствия триединства… Ничего, кстати, сложного — удобная рукоять, короткое дуло непривычного квадратного сечения, предохранитель, курок, индикаторы: картридж с отравой полнёхонек, батарея тоже, электроника исправна. В случае отказа сойдёт за дубинку. Всё какое-никакое оружие…

Оператор, внимательно проследив за её уверенными руками, понял, что это не игра в догоняшки и что преследователям придётся плохо.

— Эй, оставь эту штуку, девочка, — попытался он убедить Миль. — Это опасно.

— Не опаснее, чем вернуться в ваши клетки. Отойди-ка от него, сестра, я сама с ним побеседую, — это приступила к допросу та, блондиночка, что встретилась Миль первой. — Ну давай — будь умницей, расскажи нам, как отсюда уйти, и мы расстанемся целыми и довольными друг другом. Скажи по-хорошему. Не заставляй себя уговаривать.

Парень боялся, но — то ли из упёртости, а то ли из глупой гордости или ещё по какой уважительной мужской причине — молчал. Вряд ли он хранил верность присяге или ещё что в этом роде, скорее всего, как обычно бывает, некогда огорчил пару-другую статей закона, после чего места в легальном верхнем мире ему не нашлось, а здесь он пригодился… да и привык уже к здешним не самым плохим условиям… выбора у него, наверное, не было. Так что особо надеяться на его сострадание не приходилось, но попробовать всё же стоило, поэтому, заняв позицию в поле зрения пленника, Миль устремила в его зрачки умоляющий взгляд и попыталась «докричаться» до его души — «Ну помоги мне! Если я не вернусь к мужу, то просто загнусь здесь! Ты же сам всё знаешь…»