Александр Зевайкин - Последний бункул

— Уже завоевали, но неожиданно возникло одно обстоятельство.

— Какое обстоятельство? — тут же спросил мальчик. Он начинал осознавать вышесказанное.

— Планета взбунтовалась, и все бункулы погибли. Кроме меня. И потому я должен возродить великий народ. Помогите мне.

— А люди? — удивился мальчик. Ему начало казаться, что он спит. Уж слишком неправдоподобно все выглядело.

— Люди погибли раньше. Они не вынесли атмосферы, которую мы сотворили их руками.

— Люди погибли раньше, — шепотом повторил мальчик, стараясь сопоставить услышанное с действительностью. — А как же мы? Мы же не погибли. Что-то я не понимаю.

— Вы люди повторной цивилизации, — пояснил бункул.

— Как это «повторной»? — переспросил мальчик. — Я ничего не понимаю. Расскажи-ка нам все по-порядку.

Голова поморщилась.

— Рассказывай, — властно сказал старший.

Серые глаза мигнули, и маленькие точки зрачков устремили свой взгляд на младшего брата.

— Мы избороздили в поисках подходящей планеты пол-Вселенной и наконец натолкнулись на вашу. Она подходила нам, но была слишком зелена, чтобы мы могли спокойно жить. Солнце, воздух, богатый кислородом, деревья, трава — смертельно опасны для нас. Любое живое существо причиняет нам нестерпимую боль, и потому мы не раздумывая стали уничтожать очаги людской цивилизации, но планета взбунтовалась и ответила эхом катаклизмов. Тогда мы стали уничтожать жизнь на планете руками самих людей. Вскоре нам удалось добиться очень многого, но планета взбунтовалась второй раз. Сбросила старую кожу, похоронив под ней людей и великий народ бункулов. Все началось сначала. Люди, — голова выдержала паузу, — возродились снова, а я остался один. Я пять миллиардов лет страдал, желая лишь капельки машинного масла. Вы поможете мне?

— Да, — не раздумывая ответил младший мальчик. Старший молчал.

Бункул пристально смотрел в его глаза, стараясь проникнуть в лабиринт его сознания, и буквально бесился, чувствуя, что ничего не получается. Но с непокорным можно разделаться при помощи младшего брата.

— Тогда найди хоть немного масла и полей вокруг меня тряпки, они уже давно сухие. Мне еще надо расти, а одних запахов недостаточно.

— Подожди, — старший попытался остановить брата, но тот не слышал его и двигаясь словно лунатик, отправился на поиски масла. — Скажи, бункул, а цель твоя изменилась? — спросил старший, внимательно всматриваясь в мутные серые глаза.

— Нет, — захрипела голова, поняв, что раскрылась окончательно. Она хотела узнать реакцию мальчика, но тот отвернулся. Ей показалось, что мальчик не расслышал ответ. «Ты покоришься мне или умрешь!» — мысленно прокричал бункул. Он задыхался от близости человека, благоухающего травами и свежим ветром. Но более он опасался независимого характера врага.

— Канистра с маслом в зеленом фургоне, — крикнул старший в спину брату.

— Понял, — неживым голосом ответил тот и свернул за угол.

Надо было действовать без промедления.

— Я помогу брату, — сказал мальчик голове и тоже скрылся за углом. Едва первый вошел в фургон, высматривая несуществующую канистру, второй быстро захлопнул дверь и защелкнул замок. «Отлично, теперь он без посторонней помощи не выберется!»

— Хочешь, я отнесу тебя туда, где целое море машинного масла? — спросил старший брат, вернувшись к ящику. — Где простому человеку невозможно дышать, так там воняет бензином.

Серые глаза вспыхнули.

— Еще остались такие места?

— Сколько угодно, — заверил мальчик, — тут совсем рядом.

— Конечно, отнеси, — согласилась голова.

— Только тебя надо понадежнее спрятать, а то у нас тут рядом медико-биологический корпус: если увидят тебя, отнимут, всего изрежут, а мне жалко, — мальчик старательно прятал глаза.

— Да, — согласилась голова, — первое время лучше попрятаться.

— Вот и хорошо. Если ты не против некоторое время посидеть в этом баке, — мальчик пододвинул ногой старый металлический термос, — через полчаса я доставлю тебя на место.

— Быстрее, — рыкнула голова, — я умираю от нетерпения.

— Ждать долго не придется, — улыбнулся мальчик, подцепил голову вместе с половиной грудной клетки, спрятанной в тряпках, совковой лопатой и перевалил в бак. Затем захлопнул его и натуго затянул крышку.

— Полный порядок, повелитель вселенной.

Бесцеремонно подкатив бак к веревке, мальчик обвязал его и стал выбираться на крышу. Это оказалось труднее, чем он предполагал. Достигнув окна, он устроил небольшой перерыв и лишь после этого решился преодолеть последний, самый трудный отрезок пути. Вытягивание веревки отняло у него последние силы, и едва бак перевалился через планку окна наружу, ослабевшие пальцы разжались. «Бедный бункул, ему наверное, пришлось несладко внутри жестянки. Ну ничего, черепушка у него крепкая».

Мальчик долго лежал на крыше, приходя в себя. Наконец встал и, слегка покачиваясь, пошел к лестнице. Легкий ветерок ворошил его волосы, ласкал лицо, заботливой ладошкой вытирая пот. На самом краю крыши мальчик остановился и несколько минут смотрел вдаль, где, окруженная горами, лежала равнина, дикая и нетронутая. Поглубже вздохнув, он принялся спускаться. О том, что еще предстоит сделать, старался не думать. Погрузив термос на тачку, он пошел прочь от станции.

Горы были так же далеки, как и в начале пути. Он обернулся. Станция уже исчезла из виду. Где-то здесь они нашли голубоватый череп. Мальчик облизал пересохшие губы, опрокинул термос и вывалил его содержимое на траву. Бункул заверещал, увидев голубое чистое небо, ослепительное солнце и зеленую траву.

— Что же ты сделал?! — закричал он, опомнившись. — Ты же убил меня!

Мальчик качнул головой.

— Я надеюсь, больше ни у кого не хватит ума прятать твою черепушку в мазутные тряпки.

Бункул затрясся в бессильной злобе, чувствуя, как порабощенная планета оплетает его тело тугими стеблями вьюнов.

Тачка катилась легко, словно не было в теле усталости. Пустой термос весело позвякивал. Мальчик торопился освободить брата.