Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Наследство Колдуна

Сначала Лиза робела, а потом, вслед за родителями, начала подсказывать Инго, что еще наколдовать.

— Не забудь про сарайчик! — напомнила мама.

— Конечно, ведь Садовнику без инструментов как без рук, а тут дел невпроворот! — согласился Инго, и опять у Лизы тревожно екнуло сердце.

А Инго к тому же добавил:

— Придется создавать заново, вместе со всем содержимым, — он произнес это таким довольным тоном, словно наколдовывать тяпки и грабли — невероятно увлекательное занятие. — Ведь вместо сарая теперь Библиотека… Но сначала доделаем дом!

На стенах одна за другой возникали картины и фотографии, и Лиза перебегала глазами от одной к другой, с любопытством ожидая, что будет дальше.

Сначала появилась фотография, где была снята она, Лиза, в три года, — тонкие ножки, кудряшки, бантик и глаза как блюдца. Потом Бабушка — прошлым летом, до болезни. Лиза любила эту фотографию, на которой Бабушка со вкусом разрезала арбуз. Черно-белый дедушкин портрет с Петроградской. Молодой Филин в профиль — амберхавенский студент. Снова Лиза, только теперь уже совсем свежий портрет, с благосклонным кошачьим рыцарем Мурремурром на руках. Еще один Филин амберхавенских времен, — смеется, сидя на старинной каменной скамье посреди университетского дворика, а рядом с ним кто-то темноволосый, смуглый, с белозубой улыбкой и радостными блестящими глазами… Коракс.

Лиза услышала, как мама судорожно вздохнула и сглотнула подступившие слезы.

И вот тут на стене появилась небольшая, но до мелочей похожая копия с того самого портрета родителей, а за ней — фотография Маргариты. Очень серьезной и красивой Маргариты, в полный рост, в строгом концертном платье, на фоне рояля.

— Какая она у тебя славная, — обратился папа к Инго. — Познакомишь?

А мама переглянулась с Лизой и обе почти в один голос спросили:

— Инго, ты что это задумал, а?

Инго поправил на стене рамку с фотографией и обернулся.

— Догадались… — со вздохом отозвался он.

Лиза нащупала в кармане согревшееся яблоко.

— Ты что, Инго?! — отчаянно спросила она. — Ты правда… правда собираешься здесь остаться?

Инго кивнул.

— Вы отправляйтесь домой, везите Бабушке яблоко, — непреклонно ответил он. — А я остаюсь, — в голосе его была та самая королевская воля, которой невозможно ослушаться.

Солнечный свет как будто померк и жар пылающего очага перестал греть.

— Я думала… думала, мы домой… вместе… — жалобно протянула Лиза, смаргивая слезы. — И ты так сразу бросишь маму и папу? А Бабушке мы что скажем? А Маргарите?

А она-то восхищалась тем, как на глазах обновлялся дом! Вот и не успела задуматься, для какого такого Садовника наводит порядок брат, по чьему вкусу его переделывает. Эх, недаром волшебный слух уже и раньше подсказывал ей: Инго неспроста так доволен, что Библиотека нашлась. Недаром он сказал не «мы вернемся по Реке», а «вернуться можно по Реке». Он с самого начала решил стать новым Садовником!

— Может быть, разделимся? — с готовностью предложил папа. — Я останусь с тобой, сынок, я тут уже привык… а Лиза с мамой пусть возвращаются?

Лиза услышала, как мама сжала папину руку.

Инго покачал головой:

— Что ты, папа, а как же Бабушка? Она боялась поверить, что вы живы…

— Неужели никак иначе нельзя? — взмолилась Лиза, заранее зная ответ.

— Сад ни в коем случае не должен пустовать, лисенок, мы все видели, что из этого получается, — терпеливо и ласково объяснил Инго. — Да и яблоко иначе не подействует. Думаешь, почему с тем, первым, ничего не получилось? Потому что за такие подарки надо расплачиваться честь по чести, а я тогда не знал. И кого еще можно здесь оставить? Не тебя же, в самом деле!

— Но… — слова у Лизы кончились.

— Лизаветка, — молчавшая все это время мама пригладила Лизе растрепанные волосы маленькой теплой рукой. — Ты разве не чувствуешь, что Инго хочет тут остаться? И не только потому, что так надо. Не отговаривай его. Человек должен быть на своем месте, там, куда его тянет, иначе… иначе он будет жить не своей жизнью, а чьей-то чужой, и это не принесет ему счастья.

— Спасибо, — серьезно сказал Инго и глубоко поклонился маме, как кланяются рыцари прекрасным дамам.

И Лиза поняла, что именно так давно и настойчиво подсказывал ей и волшебный слух, и просто-напросто чутье.

Не хочет Инго быть королем, как не хочет быть и амберхавенским студентом, и тем более преподавателем. Да, он честно исполнял свои обязанности, и даже Магический факультет закончил поскорее, чтобы не обременять Бабушку королевскими делами. Но сердце у него никогда ко всему этому не лежало. Инго мечтал совсем о другом — может быть, еще с детства, когда ему, пленнику Мутабора, открылась захваченная колдуном Библиотека, где хранятся все книги на свете. И не нужны Инго ни почести, ни всенародная любовь, ни слава великого мага-словесника, ни университетская запутанная жизнь со всеми ее тайнами, открытиями и интригами. Он решил, что здесь, в Саду, при Библиотеке, ему самое место — в тишине и… в одиночестве.

Или не совсем в одиночестве? Можно ли кого-нибудь сюда взять? Да и сумеет ли сам Инго покинуть Сад?

— А ты… вернешься? — робко спросила Лиза и поняла, что спрашивать этого не следовало.

Смотреть на брата она не могла и потому смотрела на пол, где поверх сочиненных Инго тканых половичков привольно разлеглись солнечные квадраты. Но ведь солнце зайдет и к маленькому домику под черепичной крышей со всех сторон подступит непроглядная ночь…

Лиза попыталась представить, как Инго будет тут жить, совсем один в этой долине, — ни души рядом, только стук дождя, шелест ветвей, плеск реки. А разговаривать с кем? С птицами и пчелами? А кто поможет в Саду? Сам сказал, тут работы невпроворот! А если… если что-нибудь случится?! Конечно, папе пришлось еще труднее — и время остановилось, и маму было не добудиться, но он все-таки был не один…

— Я вас не брошу, — пообещал Инго. — И… я же не пропадаю никуда, вы будете точно знать, где я.

— И мы тебя тоже не бросим, даже и не мечтай, — неожиданно твердо произнесла мама. — Хватит разлук. Если уж ты сумел справиться со всем этим… — она повела рукой в воздухе, не находя слов.

Конечно, мама подразумевала не тканые половички и не плетеный абажур.

А возрожденный к жизни Сад и поверженный Черный замок.

— Э-ге-ге! — прогудел на весь Сад знакомый драконий бас. — Вы здесь? А я теперь и фейерверк могу!

Над Рекой в синем небе с треском разорвалась огненная гроздь — такая яркая, что ее было отчетливо видно даже в солнечном свете. Шумно заплескалась речная вода.

Лиза вскочила и кинулась на крыльцо, остальные последовали за ней.

— Инго! — воскликнула Лиза. — Это же Костик… и остальные!