Светлана Лаврова - Куда скачет петушиная лошадь

— Ты в этом месте бывал? — спросил Пера.

— Нет. Но поляну эту знаю. Вот тут находилась избушка махонькая, амбарчик на ножках, в нм были деревянные фигуры. Коми считали, что одна фигура обозначает Войпеля. Вогулы-манси называли фигуру Ворсик-ойка. В разные времена здесь обитали разные идолы разных богов. А какие вкусные были жертвоприношения, какие щедрые дары! В углу лежали медвежьи черепа, висели шкуры зверей, стояли блюда с рыбой и дичиной. В поздние времена приносили папиросы и чай — ну, я не понимаю, какой в них вкус. Ближе к выходу находилось оружие — топоры, луки, стрелы. Хорошее было место… и как я его забыл?

Волк облизнулся.

— А куда делось святилище? — спросила Даша.

— Не знаю, разрушили, разграбили, — вдохнул Волк. — Кому помешало… Давайте искать проход, он где-то на поляне.

— А где, ты не знаешь?

— Говорю же, не был я здесь! Ищите странное место с отверстием, чтобы пройти можно.

«Не был, а описал, будто видел, — подумала Даша. — Снилось оно ему что ли?»

Они обошли поляну по три раза. Ни тебе скалы с расщелиной, ни остатков ворот с перекладиной, ни иной какой дырки. Даже дерева с расщеплённым стволом нет.

— Ищите, ищите, должно быть, — настаивал Волк. — Может, круг, по которому выросли грибы-поганки. Или дупло большое.

— Ну, нету! — развёл руками Пера. — Раньше может и было, а сейчас ничего нет. Заросшая поляна — и всё. Может, не то место?

— Вроде то, — заколебался Волк. — Я уверен был, а теперь тоже сомневаюсь.

— Ага!

— Что?

— Есть!

Пера обнаружил огромный старый пень — мимо него Даша два раза прошла и ничего не заподозрила. Когда-то давно дерево срубили — не само упало, а именно срубили, но на полусгнившем пне было видно, что у дерева из одного корня росло два ствола, и пень вышел сдвоенный.

— Священная берёза с двумя стволами, — сказал Пера. — На неё вешали шкурки лисиц и соболей — в жертву. Наши не осмелились бы срубить, это чужие. Между стволами и открывался проход. И как теперь быть?

Волк подошёл, обнюхал.

— Значит, так, — скомандовал он. — Идём по одному, на пень не наступаем, перепрыгиваем, руки прижаты к бокам, как если бы столы деревьев были на месте. Протискивайтесь между деревьями, которых нет. Я пошёл первым, девочка второй, подстрахую в случае чего, Пера замыкает и прикрывает мальчишек.

— Лучше бы сперва тут пообедали, в безопасном месте, а то неизвестно, кто нас там встретит, на севере, — предложила Даша. Мир и Тове закивали, но Волк торопил:

— Скорее, скорее, нас ждут!

— Всё равно тут охотиться нельзя, заповедное место, — с сожалением вздохнул проголодавшийся Пера. — Ничего, по ту сторону прохода поедим.

— Хватит болтать, выстроились в линеечку и пошли! — и Волк первым перемахнул через пень. И исчез.

— Дальше Даша, — приказал Пера. Даша зажмурилась и прыгнула. Ну и оказалась на той же поляне по другую сторону пня.

— Не вышло чего-то.

— «Не вышло!» — передразнил Пера. — Как он могло выйти, когда ты руки в стороны растопырила! Сказано же — прижми руки к бокам и протиснись между несуществующими стволами.

Даша вернулась на прежнее месте, подошла поближе, поглядела, где примерно росли срубленные деревья — действительно узковато. Она протиснулась… правда ведь, что-то сжимало с обеих сторон, и проходить пришлось боком. И вышла на другую поляну, большего размера и — ой, кого тут только не было! Вон какие-то коренастые мохнатики, вон явный леший, похожий на Вэрсу из-под Чердыни, вон парочка менквов… это что за митинг?

Сзади её подтолкнул выпрыгнувший из портала Тове.

— О-ух! — раздался знакомый скрипучий голос. — Ждать-ждать!

Из толпы вышел Лютик и протянул Тове охапку цветов.

— Нюхать! — сказал он радостно. — Тове любить нюхать сено! Лютик принести! Лютик соскучиться!

Вся поляна уставилась на Тове… а потом разразилась смехом и криками:

— Петушиная лошадь! Петушиная лошадь! Здравствуй, петушиная лошадь!

— Ну почему? — обиделся Тове. — Я — скромный и добродетельный Товлынг-лув, а они дразнятся!

— Может, это наоборот, они тебя похвалили? — предположила Даша. — Мы же не знаем, что такое петушиная лошадь.

— Нет, — замотал остроконечной головой Лютик. — Не похвалили. Петушиная лошадь — йой, глупая. Она любит когда всё… того… неправильно. Без ума. Без порядка.

— Да, это странный персонаж, — подтвердил Волк. — Не вполне достоверно, что она существует. Я лично её ни разу не видел за … ну, неважно за сколько лет. Но если она реальна — то это олицетворение безумия и хаоса. Мир рухнет — а на его обломках спляшет петушиная лошадь.

— Тогда почему они смеются и так весело приветствуют Тове как петушиную лошадь? — возмутился Мир.

— Они просто дразнятся, как дети, — пояснил Волк. — Ой! А чтоб тебя…

Это из пустоты вылетел котёл, последним прошедший между несуществующими березами. Он не рассчитал скорости и больно ткнул Волка.

— Летучий горшок! — восхитился Лютик. — Того… сам летит! Пора кушать!

— Очень умный человек наш менкв, — согласился проголодавшийся Мир. — Пора кушать.

Лютик, конечно, не производил впечатления академика. Но неожиданно оказалось, что он — прекрасный организатор. Пока друзья добирались из Искорского городища, он сумел собрать что-то вроде съезда жителей северной пармы и объяснил им цели похода. И теперь они вместе с осанистым вэрсой-лешим знакомили Перу и его команду с «делегатами съезда». Леший был похож на своего коллегу — чердынского Вэрсу, только толще, выше и более важный. Первым делом он вгляделся в Волка, поклонился ему до земли и спросил:

— Старшой, разрешишь ли ты начать?

— Разрешу, — удивился Волк. — Чего не разрешить.

— Ты всегда был милостив, — закивал Вэрса. — Разве что зимой иногда переусердствуешь… ну да ладно. Здравствуйте, дорогие гости! Позвольте приветствовать вашу героическую дружину в парме Югыд ва!

И опять на Волка поглядел.

— Позволяю, — согласился Волк. — И не надо спрашивать у меня разрешения на каждой фразе. Я — скромный лесной волк, побитый молью.

— Ну да, ну да, — опять закивал леший. — Как вам будет угодно. Мы собрались здесь — духи коми, вогулов и даже ненцев, чтобы помочь вам в вашей нелёгкой, но благородной миссии. От коми-духов пришел я да несколько чуклей-лесных духов, да яг-морты — лесные люди, да парочка васов-водяных — с рек Пырсью и Илыч. А вогульских менквов просто толпы набежали. И мисы — «лесные люди» вогульские тоже пришли. Даже уважаемые нгылеки, злые духи далёких ненцев, почтили нас своим вниманием.

— А вон там медведь! — указала Даша. — И еще один. Это ничего?

— А как же без медведя? — развёл руками Вэрса. — Медведя считали богом-предком и коми, и вогулы, и ханты, и славяне. Медведи тоже пришли. Мы все обеспокоены положением дел на вверенной нам территории.