Владислав Крапивин - Синий краб

Два чувства прожгли насквозь пятиклассника Игоря Василькова. Так же как железный раскаленный прут прожигает ручку деревянного меча, чтобы сделать дыру для веревочной петли. Это была страсть коллекционера и жажда научных открытий.

Но знаменитым он стал не потому, что сделал важное открытие. Игоря прославил случай.

В конце апреля на перемене между географией и немецким Игорь нашел жука. Жук неторопливо шагал вдоль школьного забора, усами раздвигая молодые травинки.

Какой это был красавец! Длинный, в мизинец Игоря. Усы прямо как крабьи клешни. Черная спина блестит под солнцем, словно вороненая сталь.

Игорь цапнул жука за вороненую спину. Замирая от счастья, помчался в химический кабинет. Ребята из девятого «А» готовились к лабораторной работе.

— Т-товарищи, — заикаясь от волнения, обратился Игорь. — Н-нельзя ли эфирчику? Д-для науки.

Стуча каблучками, девятиклассницы с визгом разлетелись по углам. Девятиклассники жука оценили. Таинственными путями эфир был добыт. Его щедро накапали на промокашку. Промокашку и жука сунули в круглую жестянку из-под леденцов, а леденцы разделили поровну.

На немецкий Игорь чуть не опоздал. Когда он ворвался в класс, на его парте сидела толстая тетенька в маленьких очках на кончике носа. Сосед Игоря болел, но тетенька занимала сразу два места. На соседних задних партах тоже сидели солидные дяди и тети, наверное, из гороно или института. Урок должна была давать студентка-практикантка.

Игорь взял в охапку свое имущество — портфель, жестянку, книжку «Картины природы», которую читал на географии, и побрел на первую парту, к Ленке Масловой.

Студентка вбежала в класс немедленно после звонка. Она кивнула прической, похожей на извержение вулкана Этна, нарисованное желтыми красками. Бодрая улыбка сияла на ее лице.

— Гутен таг! — жизнерадостным голосом приветствовала она. — Зэтц ойх.

Сели.

— Вэр ист хойте орднэр? — без передыха шпарила практикантка.

Игорь толкнул Ленку локтем:

— Ты дежурная.

Ленка встала, не отрывая восторженных глаз от великолепного извержения Этны.

— Их… бин… хойте орднэр…

Рука в позолоченном браслетике часов описала плавную дугу и указала на доску, где были нарисованы несколько чертей разного возраста, худой большеглазый кот и мишень для попадания теннисным шариком.

— Во ист ди ляппэ?

Ленка не знала, где «ляппэ». А Игорь знал. Он видел, как на перемене Павлик Седых выкинул ее в окно. Он старался попасть мокрой «ляппэ» кому-то по затылку, но промазал.

— Разрешите, пожалуйста, я схожу, — вызвался Игорь.

Извержение Этны милостиво качнулось. Игорь выскочил из класса, не успев затолкать в парту свои вещи.

Когда он принес тряпку, студентка, мило улыбаясь, спрашивала Ленку:

— Дас ист ди крайде? — и розовым маникюром пыталась открыть жестянку с мелками.

Игорь подумал, что жестянка-то в точности такая, как у него с жуком.

Больше ничего подумать он не успел.

Раздался звон покатившейся крышки и визг.

Визжала студентка здорово. Не очень громко, но зато мелодично, переходя на все более высокие ноты. В то же время она быстро переступала с ноги на ногу и поднимала растопыренные пальцы к голове. То ли хотела поддержать свой вулкан, то ли уши заткнуть от собственного визга.

Визг длился долго. Кое-кто уже успел прийти в себя, а Павлик Седых даже сказал:

— Во дает!

Только тут увидел Игорь жука. Жук лежал на спине, скорбно сложив лапки на желто-сером брюшке. Игорь бросился к своему сокровищу.

Решительная рука ухватила его за плечо.

— Как это называется?!

— Я еще не знаю, я его недавно нашел, — растерянно пробормотал Игорь, и его ясные голубые глаза встретились с холодными очками полной дамы.

— Вон! — сказала дама.

Чьи-то осторожные пальцы брезгливо взяли жука промокашкой, и он отправился в свой последний полет — через открытую форточку.

Стоило так визжать! Ведь рогатый жук был мертв.

Бедняга! Лучше бы он бродил среди свежих травинок и грелся под апрельским солнцем. Все равно ему не суждено было украсить коллекцию.

И как это безголовая Ленка Маслова ухитрилась перепутать жестянки?

После уроков Игоря и Павлика, который сказал «во дает», водили к директору. Потом Игорь и Павлик водили к директору родителей…

В общем, дальше ничего интересного не было. Интересно другое. На следующий день про случай с жуком знала вся школа. Девятиклассники сказали, что достанут Игорю хоть цистерну эфира. Поэтому Игорь не бросил заниматься насекомыми. Он только все время жалел потерянного жука-рогача и мечтал найти нового.

С этой мечтой он и отправился в поход. Дело в том, что такого жука даже в музее Игорь не видел.

Пока Игорю не везло. Жук-рогач не попадался. А может, он в лесу совсем и не водится? Игорь не знал.

Лес толпился у берегов. Острые макушки елок и пышные верхушки берез отражались в воде. Ящерка разбивала отражения на мелкие темно-зеленые кусочки.

Игорь шел, тоскуя о черном рогатом жуке. Заглядывал под каждый кустик. Жука не нашел, а на одном из березовых листков увидел гусеницу. Темно-оранжевую, с длинной черной щетиной.

— «Кукушкин ершик»!

Все подошли посмотреть на мохнатую находку. Гусеница и правда походила на ершик от ружейного шомпола. Таня спросила:

— А почему кукушкин?

— Так называется. Не я же придумал. Может, ее кукушки любят. Может, вкусная.

Умная Галина поджала губы.

— Ты, Васильков, хоть бы немного теорией занялся. Собираешь что придется, а толку нет. Даже названий научных не знаешь.

Игорь полюбовался гусеницей, научного названия которой он не знал, и не спеша ответил умной Галине:

— Я сперва накоплю материал, а потом буду сис-те-ма-ти-зи-ро-вать.

Это было солидно сказано, и Галина промолчала. О находке она тут же записала в дневник, для научного названия оставила свободное место.

Игорь уже хотел отправить «кукушкиного ершика» в морилку. Но вперед вылез Лех.

— Минуточку, граждане! — Лех подставил гусенице прутик, и она сразу обвилась вокруг него, превратилась в мохнатый шарик. — Проведем проверку нервов. Не хватай, Гарька, ничего с ней не стрясется.

Гусеница завертела оранжевой головкой с черными точками-глазами: что еще с ней хотят делать?

Лех поднял прутик и пошел к Тане. Он мог смело проводить свой опыт: Сеня ушел вперед выбирать место для привала.

Но узнать, боится ли Таня гусениц, Лех не смог. Таня отломила от сухой березы порядочную дубинку, прищурила левый глаз и пообещала:

— Ну, сунься. Сразу носом в чернозем зароешься, как американская ракета со спутником.

Лех, ясное дело, не хотел изображать американскую ракету. Он повернул к Галине. Галина сказала: