Владислав Крапивин - Синий краб

Мальчишки были уже в пяти шагах. Особенно опасным Вовке показался один — в синем тренировочном костюме, с тёмным ёжиком волос и чёрными, какими-то хитрыми глазами. У второго были светлые, зачёсанные набок волосы и такая же, как у Вовки, рубашка — белая, с красными поперечными полосками и квадратным воротом. Эта рубашка почему-то слегка успокаивала Вовку. Но всё-таки он ждал мальчишек с большой тревогой.

Они подошли и остановились у скамейки. И всё так же смотрели только на арбуз.

— Вот это шарик! — сказал темноволосый. — Глянь, Захар!

Захар потеребил пуговицу на такой же, как у Вовки, рубашке и медленно ответил:

— Я и так… гляжу. Ничего себе глобус.

Глобус… Вовка представил свой арбуз на чёрной лакированной подставке с тонкой ножкой и неосторожно хихикнул. Ребята разом глянули на него, и Вовка поспешно сжал губы.

Темноволосый мальчишка спросил:

— Это твой?

— Мой, — сказал Вовка и почему-то вздохнул.

— Сам тащил?

Вовка на всякий случай вздохнул ещё раз:

— Сам…

— Врёшь. — Острые чёрные глаза быстро и недоверчиво ощупали Вовку. В них ему почудились холодные огоньки.

— Честное слово, не вру, — торопливо заговорил он. — Я тащил, тащил… Думал, что лопну. — Он хотел пробудить в мальчишках жалость и отвлечь их от опасных мыслей, если такие мысли у них имелись.

— Силён! — произнёс Захар.

И Вовке показалось, что в голосе его появилось уважение. Но приятель Захара сказал без всякого уважения:

— «Силён»! Он его катил по земле, наверно. Катил?

— Тащил, — тихо, но твердо ответил Вовка. — Если бы катил, были бы вмятины. — И он с надеждой посмотрел на Захара.

Тот заступился:

— Шурка, ты чего пристал к человеку? Ему и без тебя тошно. Вон какую планету на себе нёс…

Вот это сказал! Планету! А ведь верно. Вовка вспомнил картинки про космос, которые видел в каком-то журнале. В чёрной мгле там светились туманные пятнистые шары планет. Жёлтые, розовые, голубоватые. А этот зелёный. Ну и что? Всё равно похоже.

Теперь понятно, почему в арбузе такая тяжесть: большая Земля притягивала к себе маленькую зелёную сестру…

А Захар и Шурка уже отвернулись и опять разглядывали арбуз. Будто и в самом деле изучали новое небесное тело. И Вовка слышал непонятные слова:

— По ходу стрелки…

— Период обращения…

— Если полнолуние, тогда наивысшая точка…

— При чём здесь точка?

— Ты чурбан…

Это последнее было уже понятно. Вовка осторожно просунул голову между спорщиками: о чём это они? Шурка недовольно глянул на Вовку.

— Когда бывают самые большие приливы в океане? Знаешь? Ничего ты не знаешь.

— Наверно, когда шторм, — неуверенно высказался Вовка.

— Он так же, как ты, разбирается, — ехидно сказал Шурка Захару.

Тот хотел ответить, но вдруг посмотрел в конец аллеи и сообщил:

— Приближается мой братец. Чего ему надо?

По аллее бежал маленький мальчишка в большой красной тюбетейке. Он был толстый, и бежать ему было трудно. Он двигался тяжёлыми, неумелыми скачками. Тюбетейка держалась слабо и при каждом скачке подпрыгивала над головой, как крышка над чайником.

— Ну, чего тебе? — с досадой сказал Захар.

— Вот, на… — Толстый брат протянул ему блестящую монету. — Двадцать копеек. Лизка велела кусок мыла купить и сразу домой принести. А потом уже идите куда хочете.

— Не «хочете», а «хотите», — мрачно сказал Захар. — Кто тебя просил нас догонять? Мыло ещё какое-то ей понадобилось…

— Пусть забирает деньги и топает домой, — предложил Шурка. — Скажет, что не догнал нас. Талька, ты понял?

— Правда, Виталий… — просительно сказал Захар. Но Талька уже отдышался и сделался спокойным и важным.

— Не пойду. Она меня отлупит, — объяснил он и решил, что с этим вопросом покончено. Вытянул из кармана жёлтое, как луна, яблоко и поднёс ко рту. Но не откусил. Увидел арбуз. — Это что? — спросил он.

— Это арбуз, — сдержанно ответил Захар. — По-моему, ты не слепой.

Талька глянул на Вовку.

— А это?

— Это хозяин арбуза, — сказал Шурка.

— Будем есть? — деловито поинтересовался Талька.

— Хозяина или арбуз? — спросил Шурка.

— Хватит вам, — вмешался Захар. — Талька, дай яблоко.

— Зачем?

— Дай сюда яблоко, — железным голосом повторил Захар.

Талька вздохнул и дал.

— Вот теперь смотри, Шурка. Это Луна. — Захар поднял яблоко над арбузом. — Видишь, во время полнолуния она стоит на одной линии с Солнцем, и вся вода в океане начинает притягиваться…

— Затмение получилось, — вдруг сказал Талька и ткнул пальцем в круглую тень яблока на арбузе. Шурик удивился:

— Смотри-ка, правда!

Вовка тоже удивился. Он сам совсем недавно узнал, как и отчего случаются солнечные затмения, и гордился этим знанием. А толстый Талька, который, наверно, ещё и в школу не ходил, знает про затмения не хуже Вовки.

— Хорошая планета, — серьёзно сказал Талька. — Вот леса. — Он провёл пальцем по тёмно-зелёным полоскам.

— Меридиональные леса, — непонятно сказал Захар.

Талька указал на отпечаток звёздочки:

— А это что?

— Это главный город планеты, — осмелев, объяснил Вовка. Ему понравилась такая игра. Арбуз уже совсем превратился в планету, и она была не чья-нибудь, а Вовкина.

— Хороший город, — сказал Талька.

Захар отдал Тальке яблоко и повернулся к Шурке. Но тот напряжённо смотрел в сторону.

— Ой, полундра, — произнёс он слабым голосом. — Сюда движется Лизавета.

— Батюшки, — басом сказал Талька.

— Смываемся? — спросил Шурка.

Захар вздохнул:

— Поздно.

Стремительно и широко, словно Пётр Первый, по аллее шагала девчонка в спортивных брюках и чёрной блузке. Ростом она была с Захара. Волосы её развевались, а лицо было как у полководца перед атакой.

— Держитесь, мальчики, — шёпотом сказал Захар.

Шурик зябко повёл плечами. Лизавета остановилась в двух шагах, прищурилась и сказала:

— Н-ну?

Захар, как дошколёнок, шмыгнул носом. Талька вроде бы похудел.

У Шурика сделалось глупое лицо, и он сказал:

— А чего…

— Вы уже сходили в магазин? — с ядовитой улыбкой спросила Лизавета.

— Ладно тебе… — произнёс Захар.

Лизавета не обратила на это внимания. Она стояла, упершись кулаками в бока.

— Где же мыло? — Улыбка Лизаветы сделалась зловещей.

— Не устраивай скандалов при посторонних, — тонким голосом сказал Шурка. — Мы не рысаки, чтобы с такой скоростью бежать.

— Вы не рысаки. Вы ослы, — ласково сказала Лизавета. — Вы бараны. — Голос её стал громче. — Столбы! Чугунные тумбы! Вросли в землю, как пни, а у меня стиральная машина рычит на холостом ходу и вода остывает! Я так и знала, что вы где-нибудь застрянете! Я это вам припомню. Тебе, Серёжка, особенно припомню. — Она в упор уставилась на Захара.