Джеймс Паттерсон - Возрождение

— Он же должен быть бессмертным? Так ведь? — слышу я рядом за плечом голос Игги. Поворачиваюсь и вижу, как крепко он сжал губы. Игги изо всех сил крепится, но страха ему все равно не скрыть. — Макс! Скажи, что он бессмертный.

Я качаю головой. Игги так и не понял всех наукообразных рассуждений Джеба, но объяснять ему детали у меня нет ни слов, ни сил. Я вообще онемела. И в голове у меня вертятся только давние слова Ангела: «Клык умрет первым».

Затаив дыхание, прикладываю ухо к его груди. Стук сердца беспорядочный и слабый. Но оно бьется! Бьется!

— Он жив, — выдыхаю я. От вдруг отпустившего меня нечеловеческого напряжения тело становится ватным.

Газзи запрыгал, как сумасшедший, а Ангел разрыдалась в голос.

— Не бойтесь, он теперь оправится. Он просто потерял сознание, — обнадеживаю я их мгновенно окрепшим голосом. — Все обойдется.

Сосредоточиваю на Клыке все свои силы — только бы вернуть его к жизни.

— Может, ему переливание крови нужно? Или рентген?.. — начинает Игги и вдруг замирает со странным выражением на лице.

Сейчас все изменится , — слышу я Голос. — Готовьтесь. В этой битве вы одержали победу. Но истинная опасность впереди. Демоны зла выпущены из-под контроля. Знай, начинается страшная война.

Вижу, как Газзи побледнел как полотно, а глаза Надж померкли от отчаяния, и понимаю, что на сей раз не я одна слышу Голос. Он звучит в голове каждого члена моей стаи.

Готовьтесь , — снова трубит Голос. — План Девяносто Девять Процентов приведен в действие.

Я не успела даже запаниковать как следует, как в уши мне хлынуло отчетливое тарахтение. Стремительно приближаясь, звук становился все громче и громче.

— Вертолет? — вскрикнула Надж и высунулась в окно.

Вертолет висит практически над нашей крышей, и, как бы мне ни трудно было оставить Клыка, вскакиваю на ноги и бросаюсь к окну. Деревья перед домом согнулись чуть ли не пополам, и по двору кружит облако сорванных с веток сухих листьев. По всему дому задребезжали стекла, но гул пропеллеров вдруг стихает.

— Этого нам только не хватало, — пробормотала я. Впервые в жизни я не уверена, что у нас достанет сил на новую схватку. Стая побита и изранена, Клык по-прежнему без сознания, Дилан свалил. Если это новая угроза, никакого запасного плана Б у меня не имеется. А если честно, то и плана А — тоже.

Мне необходима пауза. Но командирам перерывов не дано.

— Значит так, — говорю я. Внутри у меня все ноет, но я решительно распрямляю плечи и откидываю с глаз грязную, потную прядь. — Я вылезу посмотреть, что происходит. Если меня через десять минут не будет, я или померла, или заснула от усталости. Сидите все здесь с Клыком. Берегите его как зеницу ока. И ни за что, слышите, ни в коем случае не высовывайте из дома носа.

И с этими словами я на деревянных ногах выхожу за порог. Рассвело, и солнце сияет вовсю. Перешагиваю через валяющиеся повсюду трупы ирейзеров, прохожу мимо все еще лежащего у крыльца без сознания Джеба. Сил что-нибудь почувствовать, глядя на человека, вырастившего меня, а потом столько раз подло предававшего, у меня нет. Я не сплю с трех часов ночи и с тех пор чуть ли не все время провела в жесточайшей схватке. Кроме отчаяния, никаких эмоций во мне не осталось.

Вертолет приземлился на плоской поляне рядом с домом. Прищурилась, но, кто в нем, через затемненные стекла разглядеть невозможно. Останавливаюсь и жду, какую он сулит мне новую напасть.

Открывается маленькая дверь.

Стою. Смотрю, кто из нее появится.

Из вертолета выходит моя мама, Валенсия Мартинез.

И тут у меня сдают нервы. Колени подкашиваются, и я неуклюже валюсь на вытоптанную траву.

— Макс! — кричит мама, и голос ее ласкает меня, как теплый ветерок. С перепуганным лицом она бежит ко мне, раскинув руки.

— Это ты? Не может быть! — удивляюсь я, подняв на нее помутившийся взгляд. Она наклоняется, поднимает меня на ноги, кивает и улыбается своей всегдашней нежной, ласковой улыбкой.

Наскоро меня обняв, она слегка отодвигается и кладет руки мне на плечи. Я вижу, что она озабоченно разглядывает мою заляпанную кровью рубашку и почерневшее то ли от грязи, то ли от синяков лицо.

— Дай-ка я на тебя посмотрю хорошенько, — приговаривает она. — Что же с тобой такое приключилось?

— Джеб со мной приключился, — мрачно отвечаю я. — И Ари. И его ирейзеры. И Дилан… Он на Клыка напал. Они все хотели Клыка убить и… — Мне не сдержать подступивших рыданий.

— Милая моя. — Мама крепко меня к себе прижимает. — Прости меня. Я пыталась раньше прилететь…

— Ты не виновата. — Я всхлипываю и обнимаю ее, вдыхая ее знакомый домашний запах.

— Не знаю, Макс. Не уверена, — тихо откликается она, и голос у нее дрожит от волнения и боли.

Я отступаю назад, вытираю нос грязным рукавом и тупо на нее выпячиваюсь. Что она имеет в виду, до меня не доходит. Мне хорошо от того, что она рядом, и больше я ни о чем не могу думать.

Мама тяжело вздыхает, явно готовясь к худшему:

— А где Клык? Он жив?

Киваю, показывая на дом, и она стремглав несется туда.

Весь следующий час прошел в лихорадке. Мама осматривает Клыка. Мама перевязывает раны стае. Оказалось, что Газзи и Надж нужно наложить швы. Хорошо, что мама доктор, а что ветеринар — неважно.

— Думаю, Клык в порядке, — говорит мама, и я начинаю верить, что все и вправду обойдется. — У него сильная контузия. Так что ему бы полежать пару дней. Но он скоро очнется. А остальные его раны только выглядят страшно. До свадьбы заживет.

Я счастливо улыбаюсь и почему-то краснею.

Теперь за Клыка можно не бояться, и я наконец решаюсь спросить о том, что давно уже не дает мне покоя:

— Мам, а что с тобой тогда случилось? Помнишь, в Аризоне? Где ты пропадала все это время?

Она кинула быстрый взгляд на Ангела. Только мне не понять, что в этом взгляде.

— Это… долгая история, — нерешительно отвечает она, и я вдруг понимаю, что ей стыдно. Ангел смотрит в пол и молчит.

Сердце у меня упало — я вспоминаю, как она мне сказала: «Макс, твоя мама была там. Я видела ее. Доктор Мартинез с белохалатниками».

Тогда я ей не поверила. Но теперь по маминому лицу понимаю, что ничего этого Ангелу не померещилось и все, что она мне сказала, — сущая правда.

— Мама! Нет! Как ты могла? — Я точно ледышки проглотить пытаюсь.

— Макс, пожалуйста, поверь мне, — настороженно оправдывается мама. — Мне все это помимо моей воли внушили. Джеб внушил. Он меня обработал точно так же, как Группа Конца Света замутила мозги Элле и Игги. Ты же помнишь, как быстро распространялся этот культ. Как чума. Настоящая эпидемия. Я… я никогда не думала, что попаду в их сети. И по сей день не понимаю, как это могло случиться. Я же ведь врач. У меня свой разум есть. Я же не какой-то там слепой фанатик. Мне этого никогда не забыть — я до конца жизни эту загадку разгадывать буду. Но, если честно, сейчас на это нет времени. Сейчас главное — отправить вас туда, где вы будете в безопасности.