Борис Батыршин - Коптский крест

Ваня кивнул, повертел фуражку в руках и вернул ее Николеньке.

— Круто ты прикинулся. В каком-нибудь клубе состоишь, или это вас в школе так ходить заставляют?

— Простите… прикинулся кем? И в каком клубе? — наконец-то Николенька сумел выдавить из себя что-то связное. — Вы, наверное, меня не за того приняли. Меня зовут Николка, я…

— Ну да, как младшего Турбина? Отлично играете свою роль, юноша, только вот мы сейчас не на сцене, не так ли? Ну хорошо, мы-то люди привычные, а другие могут и не так понять. Впрочем, простите, мы не представились, — и господин слегка поклонился, приподняв шляпу:

— Меня зовут Олег Иванович Семенов. А этот молодой человек – мой сын, Ваня.

Николенька смог только выдавить из себя: «Очень приятно», неловко поклонился в ответ и шаркнул ножкой. Это вызвало у вежливого господина улыбку, а его юный спутник ехидно хихикнул.

— А все же, откуда вы – если не секрет, конечно? — продолжил Олег Иванович.

— Я… это… тут, на Гороховской живу, рядом… заблудился, а потом такая, зеленая, с шипами…

— Хорошо, хоть не бледная, с косой, — ответил Олег Иванович. Ваня снова хихикнул, как будто отец сказал что-то остроумное, а тот, тем временем, продолжил:

— Гороховская, значит? Что-то я такой улицы не припомню, хотя, вроде, знаю здешние края…

— Да нет, это рядом совсем – надо идти от Земляного Вала до Гороховского переулка. Прямо здесь, рукой подать, мы как раз там на углу живем! — зачастил Николенька, но новый знакомый в очередной раз прервал его:

— То есть на Казакова? Так и говорили бы. Это, и правда, в двух шагах. Как же вы тут заблудиться сумели?

— Я… мне… а куда… — Николенька снова запнулся. Беседа с Олегом Ивановичем и Ваней заставила его забыть о том, что с ним случилось. Все это – и незнакомо-знакомые улицы, полные рычащих четырехколесных монстров, и дворы, в которых шастают другие монстры, издали напоминающие людей, но с растущими из кожи стальными шипами; и безграмотно написанные вывески с диким содержанием… Все это снова навалилось на гимназиста. Он припомнил, что прошел уже час, а он все еще ничегошеньки не понял – и, похоже, уже не поймет. Нервы у Николки не выдержали, и он, вцепившись в рукав нового знакомого, самозабвенно зарыдал.

Что было дальше, Николенька не сумел бы вспомнить ни за какие коврижки. Вроде, он что-то рассказывал взахлеб; потом они втроем куда-то шли… в память врезался эпизод: они с Ваней и Олегом Ивановичем стоят рядом со странной прозрачной коробкой без боковых стенок, и скамейкой внутри. На стенке – яркая афиша: совсем почти раздетая девушка на фоне пальм и странного, стремительных обводов, парохода, а поверх всего этого надпись: «Курортный сезон 2014 года в Крыму».

Да, действительность оказалась страшнее зелено-патлатой девицы с шипами на лице. Вокруг Николеньки была Москва 2014 года; с того момента, когда мальчик шагнул в коварную подворотню, прошло ни много ни мало, как 128 лет! Поверить в это было невозможно. Но – как иначе объяснить то, что творилось вокруг? Откуда взялись эти, вроде, знакомые, но ставшие в одночасье неузнаваемыми улицы, по которым катят разноцветные экипажи без всякого признака лошадей? А тяжелый смрад, разрывающий легкие? А люди в странных, порой вызывающих одеждах? Шум, вокруг… а дома? Некоторые были невероятно высокими – таких Николенька не видел ни в Москве, ни в родном Севастополе.

Тем не менее, мальчик успокоился. Выплакавшись и выговорившись, он почти взял себя в руки и даже ухитрялся порой внятно отвечать на вопросы новых знакомых. И сразу понял – ему не верят! Нет, вопросы Олега Ивановича были вежливы и корректны, но в них явно сквозила ирония. Что до его сына, то Ваня откровенно развлекался, давая понять, что Николкины рассказы – не более чем розыгрыш. А ведь мальчик так старался, чтобы ему поверили! Он вдруг осознал, что отец и сын – его единственная надежда в этом страшном, чужом мире. И, если Олег Иванович и его сын сейчас попрощаются и отправятся своей дорогой, Николке останется одно – пропадать.

Впрочем, новый знакомый, кажется, не собирался бросать мальчика. Наоборот – Олег Иванович, в который уже раз, терпеливо выслушивал сбивчивый Николенькин рассказ, как вдруг его прервала мелодичная трель.

Новый знакомый, жестом попросив мальчика подождать, полез в карман и извлек на свет божий маленькую плоскую коробочку. Она-то и издавала странные звуки. Олег Иванович сделал что-то с коробочкой, поднес к уху – и, к удивлению Николеньки заговорил, будто беседовал с невидимым собеседником.

— Да, Владимир Георгиевич, я. Нет, не отменяется. Простите, у меня тут образовался небольшой форс-мажор. Нет, буду минут через десять. Не стоит, я в ваших краях, как раз подхожу к редакции.

Олег Иванович отнял коробочку от уха, снова сделал с ней что-то, от чего она отчётливо пискнула, и снова обратился к мальчикам:

— Так, молодые люди, у меня тут образовались срочные дела. Придется на время вас покинуть. Ваня, проводи нашего нового друга до его дома. Адрес помнишь?

Ваня кивнул, и Олег Иванович уже обратился я к Николеньке:

— Что ж, юноша, был рад знакомству. Надеюсь, все уладится, и мы еще сможем как-нибудь побеседовать. Должен отметить, у вас на редкость богатая фантазия и недюжинные актерские способности, — и, снова Ивану: — Не забудь взять у парня координаты и позвони, как доберетесь до места. Как закончу дела в журнале – встретимся и зайдем в «МакДональдс». Договорились?

Николенька торопливо кивнул, а Ваня уже дергал мальчика за рукав:

— Ну что, пошли? Тут недалеко, по дороге и поговорим.

И вот, распрощавшись с милейшим Олегом Ивановичем, несчастный гимназист отправился я вслед за Ваней, изо всех сил стараясь не шарахаться от странно одетых людей и проносящихся впритирку к тротуару самоходных экипажей.

Дорога до дома на Гороховской (то есть, на улице Казакова – так, кажется, назвал улицу новый знакомый?) заняла совсем немного времени. Николенька удивился – как недалеко он успел уйти за эти страшные полчаса! Поворот, переулок, два квартала вдоль улицы – и вот он, дом! Николенька не уставал удивляться сам себе. Всего-то, около часа прошло с тех пор, как он несся этими дворами, с выпученными от ужаса глазами, ничего вокруг не замечая. А сейчас – уверенно шагает по городу будущего (ну не совсем уверенно, честно говоря – куда делось бы это чувство, не будь рядом Вани?), с любопытством рассматривает «автомобили», как называют эти самодвижущиеся экипажи, изучает яркие вывески…

Нет, решительно, Николка мог гордиться собой! Особенно, если учесть, что, он еще и успевал задавать своему провожатому тысячу и один вопрос. Ваня охотно отвечал, но в голосе его явственно ощущалась насмешка. Николка понимал, что его спутник так до конца ему не поверил – и теперь с удовольствием подыгрывает собеседнику, зачем-то валяющему дурака.