Дмитрий Ольченко - Проделки лесовика

Мальчишка начал медленно отступать под деревья. Последние два- три десятка метров он пробежал во всю прыть и укрылся под старой сосной, мельком обратив внимание на чешуйчатое строение ее коры. Когда оглянулся на птеранодона, увидел, что ящер сложил крылья, подтянул их к себе. Затем несколько раз подпрыгнул и взлетел. «Дудки ты теперь меня достанешь!» — думал Юрка, прячась за сосной. Тяжело размахивая крыльями, птицеящер скрылся за вершинами деревьев.

Юрка прислонился к сосне и задумался. По воле коварного Лесовика мальчик забрался на расстояние в девяносто миллионов лет от родного дома, в далекое прошлое. Это было равносильно перелету на другую планету, не на какую-то Плутонию, а гораздо дальше, словом туда, где ничто пока не предвещало появления человека.

В мезозое, а если быть более точным, в меловом периоде мезозоя, появились первые цветы. Их Юрка видел на поляне. Они очень уступали в красоте и запахах нашим цветам. Да какой там запах! Юрка, с его обостренным обонянием, не уловил никакого запаха. Насекомых — а мезозой был их царством — в пределах Юркиного зрения было видимо-невидимо. Правда, летающих немного, но ползающих, прыгающих, бегающих — не сосчитать. Насекомые насекомыми, ими Юрка мало интересовался. Его занимали динозавры. Он и хотел, и боялся их встретить. Понимал, что может стать единственным человеком, увидевшим живого динозавра...

«Но что я здесь буду делать?!» До его сознания наконец-то дошла нелепость появления человека в мезозое.

«Что я здесь буду есть?» Вопрос немаловажный. Кто знает, может быть, в мезозое все корни, все ягоды, фрукты, овощи, какие только есть, ядовиты.

— Э-ге-ей! — услышал Юрка приглушенный дальним расстоянием голос Лесовика.— Питайся яйцами динозавров! Слышишь? Диноза-а-авров!

— Что? Яйцами динозавров! А где я их возьму? И вообще, что, динозавры — куры, что ли? — растерянно размышлял Юрка вслух. Земля впервые услыхала человеческий голос.

Единственное, в чем не произошло никаких перемен, были облака. Все такие же — громадные, белые, медлительные — они проплывали над землей, меняя очертания. Солнце, взойдя в северной части горизонта, поднималось к западу. Там, над рваной линией леса, возвышались холмы. Светлыми пятнами выделялись утесы и обрывистые склоны оврагов. «Надо пробираться к холмам!» — решил Юрка. Над ним пролетали незнакомые птицы. Некоторые были очень похожи на ворон, черные, с массивными клювами,— возможно, это были их предки.

Несколько поколебавшись, мальчишка вошел в лес, где стоял сырой, папоротниковый полумрак. Почва в лесу была мягкой, пружинящей — толстый слой перепревающего растительного хлама, в котором копошились мириады допотопных беспозвоночных и насекомых. Подумал, что если бы ноги не были защищены кедами, он не сделал бы здесь ни одного шага.

Мезозойский лес казался непроходимым — сплошные заросли. Как продираться через такой лес? Но все оказалось просто. В мезозойском лесу не было ни колючек, ни цепляющихся растений — все они легко расступались перед путником, почти не создавая помех.

Гигантские хвощи и папоротники буйно соперничали за место под солнцем. У некоторых растений листья были такими большими, что под одним листом два человека могли спрятаться от дождя. Удивляло, что даже толстые стволы деревьев и кустарников были зелеными и казались хрупкими. Не было слышно певчих птиц. Юрка не слышал ни одного птичьего голоса. А духота — как в парной. Пот обильно бежал по лицу, струился по спине. Мальчишка не помнит, сколько он шел,— его окружало зеленое, монотонное однообразие, в которое он всматривался до рези в глазах, теряя чувство времени. Редкие лучи солнца продирались сквозь плотный лиственный полог. Похоже, в этом лесу было много теневыносливых растений. Постоянный полумрак нисколько не отражался на их буйном росте.

Впереди послышалось журчание воды. Река? Ручей? Родник? Юрка пока не знал. Подминая папоротники, обходя деревья, он вдруг наткнулся в океане густых листьев на два стоящих друг возле друга морщинистых ствола. Он отвел ближние ветки, подошел поближе. Что-то непонятное. Как будто деревья, но до сих пор он таких не встречал. Ударил по стволу палкой — и вдруг ствол подвинулся! Потом приподнялся и направился прямо на Юрку. Мальчишка еле успел увернуться, запутался в папоротнике и упал. Мимо, с шумом и треском подминая кусты и раздвигая деревья, проплыла исполинская туша какого-то ящера. Головы не было видно, она скрывалась где-то вверху за листьями. Медленно протопали могучие лапы. За ними потянулся мощный, постепенно утончающийся хвост. Ящер шел широкими, метра в четыре, размеренными шагами. Под когтистыми трехпалыми лапами толстые деревья трещали, как хрупкие веточки. Он прошел и оставил после себя длинную просеку поваленных деревьев, подмятых кустов. Юрку, разумеется, не заметил, да и не мог, наверное, заметить. Что тридцатиметровому ящеру мальчишка в сто шестьдесят сантиметров ростом! Он не заметил бы Юрку, если бы даже наступил на него!

Едва шум и треск затихли вдалеке, Юрка выбрался на проложенную исполином тропу. По ней он легко и быстро дошел до узкой лесной речушки, где, судя по следам, динозавр утолял жажду. Вдоль влажных берегов тянулись небольшие лужайки и поляны. Иногда заросли подходили вплотную к воде и даже смыкались над нею высокими кронами. Топкие речные берега хранили множество различных следов — трехпалых и круглых, от двадцати до пятидесяти сантиметров в поперечнике.

Мальчишка осмотрелся. Он уже решил, что при встрече с ящером, будь то хищник или вегетарианец, кинется в заросли и затаится... На одной из лужаек увидел диковинные кораллообразные кустики — желтые, красные, белые. Переступая через них, Юрка поразился — кустики, похожие на желтые грибы-рогатики, уклонялись от его ноги. Тогда он намеренно прикоснулся к «кораллу» — тот отшатнулся и задрожал. Было такое впечатление, что, не будь у кустика корней, он бросился бы наутек. Скорее всего, это и есть грибы. Грибы, наделенные способностью шевелиться и чувствовать! Поразительно! «А тот, в шляпке, он тоже живой?» Юрка подошел к грибу-зонтику, то есть похожему на наши грибы- зонтики. Прикоснулся пальцами к его шляпке, и, о чудеса! — она съежилась, ее края опустились. Под ладонью чувствовалось живое тело, оно реагировало на прикосновения, испытывало страх. «Интересно, они съедобны?» По бархатистому телу гриба прошла мелкая дрожь, словно он угадал Юркины мысли. «Не бойся, не съем!» — сказал мальчишка и отправился дальше своей дорогой.

Вспомнив о еде, почувствовал приступ голода и теперь не мог отделаться от мысли, чем же этот мезозой накормит его? А вдруг здесь действительно все ядовито — что тогда? Как узнать, что можно, а что нельзя есть? Многовековой человеческий опыт не годился — его попросту еще не было. Метод проб и ошибок тоже не годился. Юрке никак нельзя умирать в мезозойской эре, в меловом периоде, хотя бы потому, что это может очень серьезно повредить археологии. Представляете, какой сумбур возникнет в ученых головах двадцатого или двадцать первого века, когда кто-нибудь из дотошных археологов обнаружит Юркин скелет рядом с костями динозавра! Сейчас все дружно доказывают, что первый настоящий человек — Homo erectus, то есть человек прямоходящий, появился приблизительно два миллиона лет назад, а последние динозавры вымерли в начале палеоцена, не менее семидесяти миллионов лет назад. Как должны будут ученые на своих симпозиумах объяснять невероятный факт непосредственного соседства двух скелетов? Нет, Юрка не собирается запускать ежа под ученые черепа. Он уважает науку.