Дорофея Ларичева - Искры и химеры

– Почти не чувствую. – Ника подошла к ним, бессильно посмотрела туда, где исчез «робот». – Он живое существо, не сомневаюсь. Но мышь или муха мною ощущается ярче и полнее, чем он. Спорим, у вашей Сони он учился не только азам самостоятельной жизни, но заодно и паркуру?

– Парня хоть на ипподром выпускай, лучших скакунов обгонит. – Роберт отлип от стены. – Возвращаемся?

– Да. Погоди. – Ника замерла, тронула звезду на браслете. Сердито поджала губы, вслушиваясь в сообщение. – На хлебокомбинат, то есть на базу Управления миграции, напали! – исправилась она.

И тут конспирация!

– Отряд небольшой, но шуму наделать успел. Я еду туда. Вас высажу в районе Ботанического сада. Там возле станции метро вас встретят и проводят в безопасное место. – Голос Ники звучал сухо, зло. – Роберт, вызывай такси. Мухоловки, ваша задача – слиться с местностью и никуда не высовываться.

От волнения наставницы у Доры закружилась голова. На душе стало страшно и пусто. На вывеске магазина косметики взорвалась одна из лампочек подсветки.

На такси они отъехали недалеко. Вероника потребовала остановить машину и вышла на широкой шумной улице, замерла, прислушиваясь к миру, легко ориентируясь в паутине энергий мегаполиса. Потом махнула рукой, мол, езжайте дальше. Роберт и не подумал подчиняться, сунул таксисту деньги и выскочил на улицу следом. Ивановым пришлось присоединиться.

Дора очень устала за долгий день. Сколько сейчас? Часов восемь-девять вечера? Хотелось поесть и прилечь. Событий много, людей еще больше, их эмоции давили, путали мысли. Мельтешение лиц и машин выматывало. Оказывается, она отвыкла от толчеи. Уютный Барск больше не казался скучным.

– Еще на кого-то напали, Никки? – Роберт нацепил на нос очки. Шнурок от них смешно свисал вдоль его узкого остроносого лица.

– Тут дочка Верховицына.

Ника стояла в центре людского потока. Тот обтекал ее, не приближаясь. Странно, Дору уже несколько раз зацепили – кто сумкой, кто плечом. А вокруг наставницы ширилось пустое пространство.

– Гипнологов нельзя почувствовать, – негромко разъяснила Ильина отчаянно вращающему головой Роберту. – Поэтому у всех детей восьми-девяти лет осматривают голосовые связки на предмет мутаций. И со временем у одаренных либо убирают возможность отдавать команды, либо забирают на специальное обучение. За ними следят сильнее, чем за государственной тайной. И в любой момент могут подкорректировать голос.

– Прямо взять и… – испугалась Дорофея. Как просто тут распоряжаются чужим даром, пусть и опасным.

Вопрос проигнорировали.

– Когда арестовывали Антона, я навесила на Роксану энергетический маячок. К полуночи он рассосется, если не подновлять. Все, я сориентировалась, куда нам надо, – обрадовалась Ника.

– Ты ее отпустила сегодня. И после торгового центра твои дружки отпустили, – недоумевал Роберт.

– У меня появились вопросы.

Она молча кивнула охранникам у стеклянных дверей небоскреба и уверенно зашла внутрь. Судя по золотистой надписи на двери, здание было бизнес-центром, где арендовали офисы разные мелкие компании.

В просторном холле в разгар рабочего дня было тихо, за стойкой скучал секретарь. В светлом бежево-зеркальном интерьере не было места мрачным краскам. На полу, покрытом узорчатой, точно персидский ковер, мозаикой, отражались огни тяжелой хрустальной люстры. Слева и справа протянулись по два широких коридора с множеством дверей, а на второй этаж вела белая, отделанная под мрамор лестница.

Доре внутри понравилось, она с удовольствием изучала узор мозаики. Добротно сделано, на совесть, представительно. Сразу видно, тут серьезные организации квартировать должны.

– Вам помочь? – Секретарь натянуто улыбнулся. Он оценивающе осмотрел гостей и легко понял – не его клиенты.

Презрительное выражение на его круглой мордашке держалось ровно до того момента, как Ника сунула ему под нос удостоверение. Черная корочка с тисненым гербом вызвала неподдельное уважение.

– Мне на второй этаж, – начала Ильина.

Но все испортила Машка. Она зашла в приоткрытую дверь правого коридора, как раз за спиной секретаря, и удивленно поинтересовалась:

– Ланс, а ты что тут делаешь?

Роберт и Дора заглянули ей через плечо. Парень в бейсболке поднялся из-за компьютера. За ним еще четверо – все с пустыми, холодными взглядами.

Дорофея отпрянула первой, потянула за собой двойника. Там не ее Ланс, а чудище с душой из пенопласта, подобное схватившим ее в электричке. Вероника оттолкнула Роберта, сама отступила в холл. Грозная, одной рукой сжала багетку, другую подняла над головой.

– К стенам, быстро! – шикнула она, не оглядываясь.

Ну да, люстра. Такая упадет, изрешетит осколками. Секретарь предусмотрительно сполз за стойку. Один из охранников заглянул внутрь и поспешил ретироваться на улицу. А четверо «роботов», заслонив Ланса спинами, наступали на Ильину. Из них сочился холод ночи – предвечный, непреодолимый, который не переждать, не пережить.

Дора вжалась спиной в фальшивый мрамор стен, даже поджала пальцы на ногах. Сердце в груди горело и билось перепуганно-быстро, от чужеродности пятерых парней сводило болью скулы. Что с ними сотворили? Как знакомый, такой близкий Ланс превратился в чудовище – пустое, безжалостное?

Рука с багеткой дернулась. На среднем пальце блеснуло кольцо, звякнули браслеты. «Стреляет», – поняла Дора. Еще. И еще. «Роботы» никак не отреагировали на ее нападение.

– Я не причиню вам вреда, – не совсем уверенным тоном предупредила сенс. – Ланс, ты идешь со мной. Остальным – приятно оставаться.

«Роботы» развернулись, шагая в ногу, направились к лестнице. И тогда Ника выстрелила по-настоящему. Через футболку одного из ребят пролег черный дымящийся след.

Развернулись они синхронно, практически мгновенно. И подвластную их воле Нику отбросило прочь. Наставница вначале громко приложилась о стену всем телом, потом влетела в коридор и заскользила по полу уже бесчувственная. Огненные волосы волочились по мозаике, точно живое пламя степного пожара.

Роберт бросился к ней. «Роботы» зашагали по лестнице. И тогда Дора не выдержала.

– Ланс! Как ты мог?! – заорала она в сердцах, подбежала к нему, вцепилась в рубашку, стукнула кулаком в плечо.

Юноша обернулся, легко отцепил ее руки от себя и тихо, твердо произнес:

– Уходи!

На голову Дорофеи будто рухнул молот – больно, тяжело, гулко, аж в ушах зазвенело. Замигали и умерли лампочки. На пол звонко посыпались стеклянные крошки.

Все пятеро поднялись наверх. Дора стояла посреди лестницы злая на весь мир. Что он наделал?! Как вообще осмелился?

На полу всхлипывал Роберт.

– Она не дышит! Вы слышите, – хрипло выкрикнул он, – не дышит!